Возвращение на Трэдд-стрит - читать онлайн книгу. Автор: Карен Уайт cтр.№ 87

– Нет! – крикнула я. Увы, мой голос утонул в стуке колыбели Вандерхорстов. Та сама волочилась по деревянным доскам пола, пока не загородила собой выход вниз по ступеням чердачной лестницы. Движимая инстинктом, моя мать бросилась вперед и протянула руку, чтобы схватить колыбель и оттолкнуть ее с дороги, чтобы мы могли убежать.

– Мама! – крикнула я, но опоздала. Ее руки коснулись дерева. Все ее тело мгновенно напряглось, словно птица, оказавшаяся на проводе под напряжением.

– Мы сильнее тебя, – мысленно прошептала я, а затем крикнула вслух: – Мы сильнее тебя!

Я оторвала руку матери от края колыбели и сжала в своей. В следующий миг мир вокруг меня начал рушиться. Волна образов и звуков, которые не были моими собственными, заслонила собой чердак, лунный свет и нежное присутствие Луизы Вандерхорст.

«Мое». Это слово пришло из моей головы и одновременно эхом отразилось от высоких стропил потолка, сотрясая хрупкое стекло чердачных окон. Рука моей матери все еще была сжата в моей. Она из последних сил пыталась держать глаза открытыми. Откуда-то издалека доносились стук в дверь и голос Джека, выкрикивающий мое имя и имя моей матери.

Я не знала, потеряла я сознание или же время неким образом устремилось вперед. Я лежала на спине, глядя на стропила, где лунный свет сменился жутким туманом. Пространство наполнял едкий запах гниющего дерева и влажной земли. По чердаку, сотрясая мои кости, отрывистым эхом разносился скребущий стук дерева по дереву.

– Мама! – крикнула я, дергая ее за руку. – Отпусти! Отпусти колыбель! Пойдем отсюда.

Она медленно покачала головой, как будто не поняла моих слов.

Я попыталась встать и потянуть ее за собой, но тяжелый груз на моих ногах намертво прижал мои икры к полу. Пальцы ног уже начало покалывать из-за нарушения притока крови. Пытаясь высвободиться, я увидела, что мои ноги придавлены сундуком Луизы. И тогда я поняла, что это за скребущий звук. Мебель вокруг нас пришла в движение, надвигаясь на нас, как собаки на охоте, или как кирпичи вокруг маленького гробика.

Я попыталась выпрямиться, найти точку опоры и сесть, но моя голова ударилась обо что-то твердое. Откинув голову назад, я увидела, что это, и в моем животе ужас прожег глубокую, бездонную яму. Надо мной возвышался высокий платяной шкаф, слегка покачиваясь всякий раз, когда что-то натыкалось на него.

– Мелли! Джинетт! Вы тут? Вы можете открыть дверь? – раздался с другой стороны чердачной двери голос Джека.

У меня на миг отлегло от души, но затем я поняла: если Камилла не хочет, чтобы он вошел внутрь, то он не войдет. Я должна найти выход сама.

Скряб-вжик-скряб. Я попыталась выбраться из-под сундука, но не смогла даже пошевелиться. Это заставило меня задуматься, только ли сундук мертвым грузом прижимает меня к полу. Что-то ударило шкаф сзади. Тот, угрожающе балансируя, на миг качнулся вперед, но затем вновь встал на все четыре ножки.

Я закрыла глаза, давая отчаянию поглотить меня, убедить меня, что все безнадежно. Рука матери все еще была крепко зажата в моей, но ее хватка уже ослабла. Никогда еще я не чувствовала себя такой одинокой.

Между тем стук в дверь возобновился, причем с удвоенной силой. Это явно было что-то потяжелее, чем кулаки, а затем я услышала голос Джека.

– Я иду, Мелли. Продолжай бороться. Я иду.

Его голос заставил меня открыть глаза. И пока я лежала, пытаясь найти, за что зацепиться взглядом, я услышала пронзительный крик новорожденного. Он словно лента обвивался вокруг мебели и стропил старого чердака. Джей-Джей. Сара. Мой мозг снова и снова выкрикивал их имена, словно мантру, и я с новой силой возобновила борьбу. Я должна вырваться на свободу. Не ради себя, не ради матери, не даже ради Джека. Я должна это сделать ради двух детей, которые только начали эту жизнь и нуждались в материнской любви и поддержке.

Продолжай бороться, Мелли.

– Мама! Открой глаза. Мне нужно, чтобы ты открыла глаза.

Они приоткрылись до узких щелочек, глазные яблоки двигались под веками.

– Мама, пожалуйста. Мне нужно, чтобы ты открыла глаза и протянула мне другую руку. Прошу тебя. – Я втянула воздух, пока мой разум судорожно искал способ ее убедить. – Если тебе когда-нибудь казалось, что ты должна наверстать упущенное за тридцать три года, то это тот самый момент.

Глаза матери открылись в понимании, рука внутри моей ожила.

– Отпусти колыбель, а затем возьми меня за другую руку. Мы сильнее, чем она. Но мы должны сделать это вместе.

Она кивнула, и ее лоб собрался сосредоточенными складками. Я еще крепче сжала ее руку, а затем крикнула:

– Раз-два, взяли!

Громко вздохнув, она оторвала руку от колыбели, подкатилась ко мне и вложила вторую руку в мою. Я крепко сжала ее, боясь отпустить.

Скряб-вжик-скряб. Моя мать огляделась вокруг, и ее глаза полезли на лоб. Увидев, как на нее наступает массивный дубовый книжный шкаф в деревенском стиле, она посмотрела на меня. В ее глазах были только вопросы, а не ответы, но желание выбраться отсюда быстро подмяло под себя мой страх.

– Камилла? Это ведь ты, не так ли? Пожалуйста, не делай этого. У меня двое детей, и им нужна их мать.

Увы, мои слова были бессильны замедлить наступление мебели и ящиков на крошечный пятачок пространства, где лежали мы с матерью.

– Давай мы отправим тебя навстречу свету. Чтобы ты, наконец, обрела покой.

Где-то вне поля моего поля зрения раздался оглушительный грохот. Я вспомнила сосновый шкаф с его пыльной коллекцией стекла времен Великой депрессии, задвинутый под самое окно, и представила пол, усыпанный яркими осколками. Моя мать потянула меня за руку.

– Скажи ей, что ей нужно услышать, Мелли. Скажи ей то, что вам обеим нужно услышать.

На мгновение я в замешательстве заморгала, пытаясь понять, что она говорит. Странно, ее губы шевелились, но из них исходил не ее голос. «Ты знаешь правду. Ты ее видишь. Но это еще не конец твоей истории. Слушай свое сердце и помни, что иногда, когда кажется, что ты потеряла все, ты обрела желание своего сердца». Я снова моргнула, но на этот раз, чтобы смахнуть подступившие к глазам слезы. И я поняла, что мне говорила Луиза, поняла, зачем она прислала мне сверток с крестильным платьем. Камилла Вандерхорст незаслуженно пострадала, и по прошествии более полутора веков пришло время возместить ущерб.

– Камилла! – крикнула я снова. – Я знаю, что произошло, и я позабочусь, чтобы об этом узнал и остальной мир. Ты не заслужила того, что случилось с тобой. У тебя украли самое дорогое – твоих детей. Теперь я это понимаю. Это твой дом и дом твоих детей. Он принадлежит их потомкам. Я поступлю так, как велит закон и совесть. Обещаю.

Звук движущейся мебели стих. Воцарилась гробовая тишина. Воздух, казалось, ждал, затаив дыхание. Мать крепко сжала обе мои руки. Мы обе повторяли про себя «мы сильнее вас». Когда она заговорила, ее голос был тверд. Узы материнской любви к детям протянулись сквозь время.