Дама в автомобиле в очках и с ружьем - читать онлайн книгу. Автор: Себастьян Жапризо cтр.№ 39

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Дама в автомобиле в очках и с ружьем | Автор книги - Себастьян Жапризо

Cтраница 39
читать онлайн книги бесплатно

Я попросила дать мне Кольбер 22-18. В тот момент, когда меня соединили, я услышала стук в дверь. Прежде чем пойти открыть ее, я спросила в трубку, нельзя ли мне поговорить с Жаном Ле Гевеном.

Мне просто ответили: "Пожалуйста", – и он сразу же подошел к телефону.

Я ожидала, что его долго будут искать, и от неожиданности даже онемела.

– Да? Алло? Алло! – кричал он в трубку.

– Это Жан Ле Гевен?

– Да, это я.

– Здравствуйте, я… мы с вами встретились в субботу, помните, в Руаньи, после обеда? Белая машина, букетик фиалок?

– Да вы шутите…

– Нет, я серьезно. Помните?

Он рассмеялся. Я узнала его смех, перед моими глазами всплыло – очень четко – его лицо. В дверь снова постучали. Он сказал:

– Вы знаете, а фиалки-то завяли, придется мне купить вам другой букетик. Где вы сейчас?

– В Кассисе. Я вам звоню не из-за букетика – вернее, нет, именно из-за него. Я… подождите минуточку, прошу вас. Вы можете подождать? Только не вешайте трубку.

Он снова рассмеялся и сказал, что подождет. Я соскочила с кровати, подошла к двери и спросила, кто там. Мужской голос ответил, что это официант, принес обед. Поскольку я была в одних трусиках, я побежала в ванную, схватила полотенце, обернулась им и опять подошла к двери.

Приоткрыв ее, я взяла поднос, сказала "спасибо, большое спасибо" и тут же захлопнула дверь. Когда я снова взяла трубку, Рекламная Улыбка еще был у телефона. Я сказала:

– Извините меня. Я в гостинице, у себя в номере. Ко мне постучались, принесли обед.

– Что у вас вкусненького сегодня?

– Что принесли? Сейчас. – Я взглянула на поднос. – Жареную рыбу.

Кажется, барабульку.

– И все?

– Нет. Еще что-то вроде рататуя, салат, креветки. Я звонила в Жуаньи, чтобы разыскать вас.

– Мне повезло. А зачем? Из-за фиалок?

– Нет. Не совсем.

Я не знала, как объяснить. Молчание затягивалось. Я спросила:

– Скажите, после того как мы с вами расстались, вы ведь ничего плохого мне не сделали?

– Вам?

– Да. У меня были неприятности по дороге. Я решила, что это вы надо мной подшутили, одним словом, что это вы. Я думала, вы меня разыграли.

– Нет, это не я. – Он говорил спокойно, но его тон стал капельку менее дружелюбным, менее веселым. – А какие неприятности?

– Я не могу рассказать по телефону. Я бы хотела встретиться.

– Чтобы передать мне о своих неприятностях? Я не знала, что ответить.

Несколько секунд мы молчали, потом он вздохнул и сказал:

– Ваша барабулька остынет.

– Пусть.

– Слушайте, я уже погрузился – сейчас мне как раз оформят накладные – и должен буду ехать. А ваше дело нельзя отложить на два-три дня? Сегодня вечером мне надо быть в Пон-Сент-Эспри, обязательно.

– Я вас очень прошу.

– Через сколько времени вы можете приехать ко мне в Марсель?

– Ну, не знаю, через полчаса, минут через сорок пять.

– Ладно. Постараемся. Отсюда я еду на грузовую автостанцию в Сен-Лазар.

Спросите любого полицейского, каждый покажет. Я буду вас ждать до четверти второго. Дольше не смогу.

– Я выезжаю.

– Грузовая автостанция в Сен-Лазаре. Я вам говорил тогда, в субботу, что вы красивая?

– Нет. То есть да. Но не так прямолинейно.

– Надеюсь, ваши неприятности не слишком серьезны. Как вас зовут?

– Лонго. Дани Лонго.

– Имя у вас тоже красивое.

Дальше я все делала одновременно. Натягивала на себя костюм, жуя листики салата, впихивая ноги в туфли, глотая минеральную из стакана. В тот момент, когда я уже уходила, зазвонил телефон. Меня соединили с Парижем. Я совершенно забыла, что вызывала своего друга художника.

– Это ты, Бернар? Говорит Дани.

– Послушай-ка, ну и задала ты мне ребус. Боже, где ты?

– На Юге. Сейчас я тебе все объясню.

– А почему ты в ту ночь вдруг бросила трубку?

– В ту ночь?

– Конечно, в ту ночь. Сначала разбудила, а потом…

– Когда это было?

– Да в пятницу. Боже мой! Или, можешь считать, в субботу.

Ведь было уже часа три ночи.

Он кричал на меня. Я уверяла его, что не звонила. Я села на кровать, положив сумочку себе на колени. Кошмар начинался снова. Только что, пока я разыскивала шофера грузовика, разговаривала с ним, даже когда упоминала о своих неприятностях, у меня появилось такое чувство, будто всего, что произошло за эти два дня, в действительности не было. Я забыла о трупе в машине, о ружье, о телефонограмме в Орли – словом, обо всем. Я слышала спокойный, доброжелательный голос, меня с интересом спрашивали, что мне принесли на обед, я была в мире, где не было места ни убийству, ни страху.

А оказывается, все это есть. Даже Бернар Тор, мой давнишний, самый верный мой друг, которого я посвящала во все свои дела, и тот вдруг оказался втянутым в этот кошмар. Я перестала его понимать. Он тоже не понимал меня. Мы несколько минут кричали друг на друга, прежде чем каждый из нас сумел объяснить, что он хочет сказать. Бернар – что я ему звонила в ночь с пятницы на субботу и то ли говорила издалека, то ли плохо работал телефон, но уже тогда он ничего не мог понять из моих слов и у него создалось впечатление, что я не в себе, тем более что я неожиданно бросила трубку. Я в свою очередь с каким-то остервенением повторяла, что не звонила ему ни днем, ни ночью, вообще не звонила. Потом я спросила:

– А ты уверен, что это была я?

– Что?! Конечно, ты. Правда, я плохо тебя слышал, в трубке что-то чертовски трещало, но это могла быть только ты.

– Это была не я.

– Боже мой, в таком случае ты была пьяна! Скажи, что происходит? Где ты?

– Я тебе говорю, это была не я!

– Даже то немногое, что ты мне сказала, не мог знать никто, кроме тебя, не делай из меня…

– О чем я говорила?

– О Цюрихе! Короче, это была ты.

Я снова заплакала. Я плакала так же, как вчера вечером, когда вернулась в свой номер: слезы текли из моих глаз сами по себе, независимо от моей воли, словно мне не принадлежали. Это он, Бернар Тор, помог мне четыре года назад – навел справки, одолжил денег на операцию и на клинику. А ведь в то время он был для меня просто товарищем и я о нем вспоминала, лишь когда видела его. Он один знал о моей поездке в Цюрих. Я колебалась почти четыре месяца из какого-то фанфаронства, из глупости, лгала себе и тому, кого люблю, в душе прекрасно сознавая, что у меня не хватит мужества сохранить ребенка. В общем, все кончилось так ужасно, что хуже быть не может. Думаю, что даже доктор, делавший мне операцию, презирал меня.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению