Взлет разрешаю! - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Корчевский cтр.№ 6

В войну приходилось учиться у противника. Даже тактику перенимали у немцев. В Красной армии по Уставу основная тактическая единица в авиации – звено из трех самолетов. Малоподвижное, особенно с учетом, что почти все истребители начала войны не имели радиосвязи.

А у немцев – пара, два истребителя, ведущий и ведомый. И способы атак разные, результативность выше. И так во всем. Понятно, что немцы воевать начали еще в Испании в 1937 году, сделали выводы, усовершенствовали самолеты, пропустили через Испанию методом ротации большинство пилотов. А в СССР самолеты наши посчитали вполне на уровне, а пилотов, прошедших Испанию – репрессировали, передать боевой опыт было некому.

К любой новой для летчика машине надо привыкнуть, узнать особенности. А для боевой техники еще и вооружение опробовать – отбомбиться на полигоне, пострелять из пулеметов. Пострелять получилось на полигоне, а бомбить – нет. В немалой степени, как понял Павел, из-за боязни начальства, что поднимется паника, дескать – немцы прилетели. А у люфтваффе дальних бомбардировщиков не было. Фюрер делал ставку на войну молниеносную, блицкриг. Для такой войны потребны фронтовые бомбардировщики с небольшим радиусом действия.

Вот и выпускали немецкие авиазаводы Ю-87 и Ю-88, «Хейнкели-111», у всех радиус полета не более тысячи двухсот километров.

За месяц полк укомплектовали до штатной численности. Потом перебазировали на полевой аэродром под Тулу. Самолеты перелетели с одной дозаправкой, а технический персонал и наземная техника – эшелоном. Сводки Совинформбюро, передававшиеся несколько раз в день, слушали обязательно и с напряженным интересом. Но они не радовали. Чаще всего звучало: «Наши войска оставили…» и следовали города, сданные врагу. Радовало даже «На фронтах велись бои местного значения».

Значит – оборонялись наши, стояли насмерть. На Смоленском направлении, а в перспективе на Москву, немцы сосредоточили основные силы. И уже окружили значительную часть наших войск.

Но первого августа 16-я и 20-я армии под командованием К. К. Рокоссовского прорвали фронт окружения, деблокировали окруженных. Однако немцы снова замкнули кольцо и пятого августа разгромили окруженную группировку.

Павел особенно остро воспринимал сводки Совинформбюро, где говорилось о действиях летчиков и нашей авиации. Так, 7 августа летчик Виктор Талалихин совершил ночной таран на подступах к Москве и уничтожил вражеский бомбардировщик. А 8 августа специальная группа первого минно-торпедного полка Балтийского флота под командованием полковника Е. Н. Преображенского, взлетев с острова Сааремаа в составе двенадцати бомбардировщиков ДБ-3, осуществила первую бомбардировку Берлина. Геринг до этого удара хвастливо заявлял, что ни одна бомба не упадет на столицу. На следующий день самолеты восемьдесят первой авиадивизии под командованием легендарного комбрига М. В. Водопьянова повторили налет. Германские газеты напечатали заметки о бомбардировках города англичанами. Никто поверить не мог, что бомбили русские.

Первый вылет на новом для себя самолете Павел совершил под Смоленск. Сначала взлетели бомбардировщики, ближе к линии фронта к ним присоединились истребители, два звена «ишаков». Отбомбиться удалось удачно. На ведущем ПЕ-2 опытный штурман, вывел к цели точно. С ходу нанесли удар по железнодорожной станции, где разгружался эшелон с вражеской техникой. Зенитки немцев вели ожесточенный огонь, но все бомбардировщики вернулись на аэродром. С повреждениями, но ни один «бомбер» не был сбит. В полку, где за два дня сбиты все СБ, такой вылет настоящая радость. Немецкие истребители не успели появиться. С первого захода сбросили бомбогруз, развернулись и на форсаже к линии фронта. После СБ на «пешке» непривычно. Кабина просторнее, штурман рядом, а не в передней кабине.

Павел сел в числе первых, зарулил на стоянку, заглушил моторы. А потом со страхом смотрел, как приземлялись другие. Не рассчитал пилот вертикальную скорость, резковато подвел к земле, следует удар колесами о взлетно-посадочную полосу. Самолет отскакивает, как мячик, на десяток метров, а скорость уже упала и снова удар о землю. «Козел», но меньшей высоты.

Не каждому дано интуицией уловить ту горизонтальную скорость и вертикальное снижение, при котором самолет удается точнехонько притереть к земле. И речь не о букве «Т» в начале полосы, а чтобы стойки шасси не подломить. Тогда ремонт и косые взгляды контрразведчика. А не специально ли боевую технику повредил, чтобы не вылетать на бомбежку, не рисковать. В полете всякое бывало. У моторов моторесурс небольшой, сто моточасов до первого ремонта. А если на форсаже дольше трех минут летишь или не уследил, превысил максимальные две тысячи пятьсот оборотов в минуту, моточасы эти быстро тают. И вот уже контрразведчик у мотористов вынюхивает. А что это моторы масло жрут? Некачественная заводская сборка или пилот недоглядел?

Пилоту в полете надо за обстановкой следить – не видно ли вражеских истребителей? А еще держать строй, следить за состоянием моторов. На левой половине приборной доски указатель высоты, вариометр, показывающий вертикальную скорость, указатель забортной температуры, авиагоризонт и прочие атрибуты. На правой половине приборной доски – приборы по обоим двигателям. Указатели температуры масла, охлаждающей жидкости – летом воды, а зимой антифриза, числа оборотов, давление поддува и прочие. Моторов два, и приборы в двойном комплекте. А еще на доске многочисленные сигнальные лампочки. В общем – скучать некогда. На левом борту ручки управления газом обоих моторов, на правом борту – открытия створок бомболюка и сброса бомб – поочередно или всех разом, залпом. А перед пилотом – штурвал и педали.

В полете без острой необходимости рацией не пользовались, немцы за эфиром следили. Как только на советских радиочастотах засекали переговоры, взлетали истребители. Если у наших истребителей четкие приказы, скажем – сопровождать бомбардировщики, то у немцев многое отдавалось на усмотрение пилотов. Опытным ведущим пар дозволялась «свободная охота», когда летчики сами искали цель для атаки, определяли ее очередность и важность. Например, в начале войны немецкие пилоты гонялись за нашими летчиками на земле, в колоннах отступающих. А все потому, что в ВВС форма была голубой, демаскирующей. После потерь наших летчиков на земле был издан приказ – летному составу перейти на полевую форму армейскую, цвета хаки, зеленую.

Экипаж у Павла новый. С воздушным стрелком понятно, в двух вылетах оба убиты. А штурмана дали другого. Отношения с ним складывались странные. Во-первых, штурман старше по званию, он капитан. А Павел – командир воздушного судна, экипаж подчиняется ему, но по званию он всего лишь младший лейтенант. Вот такая коллизия! С началом войны из летных училищ по ускоренной программе выпускали летчиков в звании сержантов. И получалось, что командиры подчинялись приказам сержантов. Нонсенс, не должно такого быть! Но уже с зимы 1942/43 годов выпускникам военных училищ стали присваивать первое офицерское звание. До 1943 года офицеров не было, как и погон. Были командиры и петлицы.

Во-вторых, штурман старше по возрасту на десять лет, тоже некий барьер. Павел предпочел бы равного себе по возрасту и званию. Но в армии не выбирают. Правда, плюс таки был.