Взлет разрешаю! - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Корчевский cтр.№ 37

Павел и сам дважды вылетал на постановку мин. В бомболюк вмещались сразу две морские мины, каждая пятьсот килограмм весом. Вылетели звеном в три самолета еще затемно, чтобы пройти над оккупированной территорией ночью, когда встреча с немецкими истребителями исключена. Едва начало светать, оказались почти над нужным районом. Подправили курс, снизились до бреющего, сбросили мины. Для сброса был электроспуск, кнопка на штурвале пилота. У штурмана такая же на панели, а еще дублирующий рычаг на случай отказа электрики. Рычаг тянул трос, который открывал замок бомбодержателя.

Обратно уходили кружным путем, сначала на север, потом на восток. Весь путь проходил над морем. Так безопаснее, нет зенитных средств, невелик шанс встретить «мессеры». Но и рискованно, потому что когда приземлились, в бензобаках бензина плескалось на десяток минут полета. А ведь «жучок», как прозвали летчики «Дуглас А20», имел запас по топливу в 1510 литров, причем бензина импортного, наши нефтеперерабатывающие заводы могли выдавать только Б-70, не самый подходящий по октановому числу. Бензин доставлялся танкерами в Мурманск и Архангельск, а потом уже по железной дороге на фронты.

На поставленных минах подрывались. В один из дней Павел сам видел, как едва держится на плаву транспорт, бак которого уже ушел под воду. Бак по-морскому это нос судна, повреждение характерное для морских мин. Торпеда попадает в борт, а бомба сверху, на палубу. Видимо, взрыв произошел недавно, не более десяти минут назад. На корме еще стояли люди, часть шлюпок уже отходила от судна, набитые под завязку. Обстреливать из пушек или пулеметов Павел не стал, не факт, что многие смогут спастись. Сентябрьское море неспокойное, волнение три балла.

С каждым днем наши части продвигались вперед, и летчикам, штурманам приходилось на картах отмечать линию фронта. И чтобы по своим случайно не ударить, и в случае необходимости сесть на брюхо, дотянув до своих. По мере продвижения вражеских истребителей становилось меньше. Ближние аэродромы уже захвачены Красной армией, а с дальних не всегда хватало радиуса действия по запасу горючего. Конструктор самолета всегда перед дилеммой стоит. Сделаешь бензобак вместительным – увеличится дальность полета. Но возрастет вес, уменьшится скороподъемность и скорость, увеличится время виража, ухудшится маневренность, показатели для истребителя решающие. Шли на компромисс, на подвесные баки. По израсходованию их сбрасывали, ибо они создавали аэродинамическое сопротивление.

Немцы перестали выходить большими конвоями. Их легче обнаружить. Конечно, у нескольких транспортов и кораблей охранения больше зенитных орудий. Но на большой конвой налеты делают большее количество самолетов.

Экипаж Павла был в поиске над морем, значительно мористее эстонских земель. На траверзе Палдиски на удалении десяти миль от берега обнаружили транспорт и охранение – то ли сторожевой катер, то ли тральщик, судя по размерам и очертанию. Контуры боевых кораблей в полку учили, но не всегда они помогали, потому что зачастую из учебных кораблей делали вспомогательные катера. Или из рыбацких сейнеров тральщики. Понятно, не от хорошей жизни. В 1941 году такая ситуация сложилась в СССР. Потери кораблей велики, потеряны с оккупацией судостроительные верфи, в том же Николаеве. А еще залежи железных руд под Курском.

Теперь зеркальная ситуация у немцев. С каждым днем все сложнее доставлять руду из Норвегии и Швеции из-за противодействия советских подлодок и авиации. Верфи и заводы регулярно бомбят союзники, рабочих забирают в армию. А резервы для призыва или рабочей силы на пределе, к станкам ставят военнопленных.

На транспорте и корабле никаких знаков принадлежности. Немцы, финны могут быть, это враги. Но и нейтральной Швеции тоже. Вот наших транспортов быть не могло. Через Балтику к Англии или другим странам не пройти. Немцы пока достаточно сильны своим подводным флотом и контролируют проливы южнее и севернее острова Борнхольм.

Так что надо атаковать. Павел вспомнил когда-то прочитанные слова то ли римского папы, то ли французского епископа во время Варфоломеевской ночи, когда была массовая резня гугенотов. «Убивайте всех, Господь потом разберется, кто свой!»

Для начала решил расстрелять катер охранения. На нем видна зенитная установка. Из такой же недавно подбили его «дуглас», когда пришлось приводниться. Снизился, лег на боевой курс, открыл огонь из курсовых пушек и пулеметов. Новый самолет, который получил Павел, имел модификацию – в носу две пушки 20-мм и два крупнокалиберных пулемета, а не четыре пушки, как на погибшем «Жучке».

Перелетел катер, когда уже казалось – врежется в борт. Развернулся и еще один заход сделал. Катер потерял ход, на палубе людей не видно и ответного огня не открывают. Еще один заход, уже на транспорт, для торпедной атаки. Капитан судна человек опытный, успел развернуть посудину носом к атакующему самолету. В этом случае весьма вероятен промах из-за малой проекции судна. Если капитан сможет проманеврировать четверть часа, Павлу придется улетать на аэродром, стрелка топливомера уже влево клонится, в бензобаке четверть.

Еще заход – и снова неудача. Даже интересно стало – кто кого перехитрит. Но судно намного медлительнее самолета. И Павел придумал. Начал описывать на удалении половины морской мили от судна круг, и как только проекция стала боковой, резкий вираж, газ до отказа, отвесное пикирование. Судно не успело развернуться носом или кормой. Павел сам сбросил торпеду. Пронесся над судном и почти сразу услышал взрыв. Бросал торпеду метров с трехсот. Если ближе, то взрыватель может не успеть взвестись. Заложил вираж, чтобы штурман успел сделать фото для подтверждения одержанных побед. Исчисляли не только в уничтоженном количестве, но и в тоннаже. У катера охранения тоннаж плевый, не больше сотни-полутора тонн. А у транспорта уже прилично, тысячи полторы-две. Обратно на аэродром возвращались в отличном настроении.

А следующим днем, 22 сентября 1944 года приказом Верховного главнокомандующего минноторпедному полку было присвоено почетное наименование «Таллинский». Традиция эта появилась в 1944 году, когда полки и дивизии – армейские, флотские или авиационные, стали освобождать оккупированные земли. Приказ объявили по восьмой авиадивизии ВВС Балтфлота, в полку. Вечером после полетов торжественный ужин. От обычного он отличался тем, что к чаю подали булочки. Для всех военнослужащих булочки в радость, пахнуло домом, довоенной жизнью. Многие, как и Павел, служили с начала войны, не были в отпуске, если только по ранению. И булочка – как знак скорого окончания войны. Единственный отдых бывал, когда полк выводился на переформирование – пополниться личным составом, самолетами. Немецкие военнослужащие, скажем в пехоте, выводились с передовой в тыл каждые три месяца, а раз в год солдата или офицера отправляли в настоящий отпуск на родину. Невелик отпуск, двенадцать дней, но позволял психологически отдохнуть, родные стены быстро восстанавливали силы. Но в сорок четвертом начались активные и массированные бомбардировки городов. Несколько сотен бомбардировщиков за один налет стирали с лица земли крупные города. Причем серьезных потерь не несли, истребительное прикрытие было сильным, да и бортовые стрелки целой армады представляли серьезную угрозу. Сосредоточенным огнем сразу десятков крупнокалиберных пулеметов могли сбить любого аса.