Избранные речи - читать онлайн книгу. Автор: Демосфен cтр.№ 51

(Псефисма¹⁶²)

[Архонт Демоник, флииец, 26-го Боэдромиона¹⁶³, на основании мнения Совета и Народа Каллий, фреарриец, заявил, что Совет и Народ решили увенчать Навсикла, стратега гоплитов, за то, что когда афинские гоплиты в числе двух тысяч стояли на Имбросе и оказывали помощь афинским поселенцам на этом острове, а Филон, избранный в качестве заведующего хозяйством, вследствие бурь не мог отплыть и выплатить жалованье воинам, он выдал им из собственных средств и после не взял их с народа, и об увенчании объявить на Дионисиях во время представления новых трагедий.]

(Другая псефисма¹⁶⁴)

(116) [Каллий, фреарриец, заявил от имени пританов и на основании мнения Совета: принимая во внимание, что Харидем, стратег гоплитов, посланный на Саламин, и Диотим, стратег конницы, когда с некоторых из воинов, павших в сражении у реки, было снято врагами оружие, на своей счет вооружили молодых людей, дав им 800 щитов, Совет и Народ решили увенчать Харидема и Диотима золотым венком и объявить на Великих Панафинеях во время гимнического состязания и на Дионисиях во время представления новых трагедий, а об устройстве объявления должны позаботиться фесмофеты, пританы и агонофеты.]

(117) Из этих людей каждый подлежал, Эсхин, отчету по той должности, которую занимал, но по тем делам, за которые награждался венком, не был подотчетным; следовательно, так и я. Ведь права в одних и тех же делах у меня, конечно, те же самые, что и у остальных людей. Пожертвовал я – получаю за это похвалу и не подлежу отчетности в том, что пожертвовал. Исправлял должность, – значит, и сдаю отчет в этом, а не в том, что пожертвовал. Но, клянусь Зевсом, положим, я исправлял должность нечестно – тогда что же ты – ведь ты был тогда здесь – не обвинял меня в то время, когда у меня принимали отчет логисты?¹⁶⁵

(118) Да он и сам, как вы сейчас увидите, подтверждает то, что я награжден венком за дела, по которым не подлежал отчетности; в доказательство этого возьми-ка и прочитай целиком псефисму, написанную относительно меня. По тем разделам пробулевмы, которых он не коснулся в своем обвинении, будет видно, что свои нападки он делает, как настоящий сикофант. Читай.

(Псефисма¹⁶⁶)

[При архонте Эвфикле, 22-го Пианепсиона¹⁶⁷, когда обязанности пританов исполняла фила Энеида, Ктесифонт, сын Леосфена, анафлистиец, заявил: ввиду того, что Демосфен, сын Демосфена, пеаниец, будучи попечителем работ по починке стен, истратил дополнительно на работы из собственных средств три таланта и пожертвовал это народу и, кроме того, назначенный заведующим зрелищными деньгами, добавочно пожертвовал для зрителей из всех фил 100 мин на жертвоприношения, Совет и Народ афинский решили похвалить Демосфена, сына Демосфена, пеанийца, за доблесть и благородство, которые он постоянно высказывал при всяком случае по отношению к народу афинскому, увенчать золотым венком и провозгласить об увенчании в театре на Дионисиях при постановке новых трагедий; а об устройстве провозглашения позаботиться агонофету.]

(119) Итак, вот что я пожертвовал, а этого как раз ты и не коснулся совершенно в своем обвинении. Наоборот, ты нападаешь на те награждения, которые считает Совет нужным назначить мне за эти дела. Следовательно, принять подарок ты признаешь законным; когда же за это хотят воздать благодарность, ты преследуешь это как противозаконие. Кого же в таком случае, скажи ради богов, надо считать за человека в полном смысле слова негодного, богопротивного и настоящего клеветника? Разве не такого, как ты?

(120) Далее, по вопросу о провозглашении в театре – я оставляю в стороне, что тысячи раз о тысячах людей делались такие провозглашения и что много раз это делалось ранее по отношению ко мне самому¹⁶⁸. Но, ради богов, неужели ты, Эсхин, настолько туп и непонятлив, не можешь сообразить того, что для награждаемого венок имеет одинаковую ценность, где бы о нем ни было объявлено, а провозглашение делается в театре ради пользы самих награждающих? Ведь у всех, кто послушает об этом, возбуждается желание приносить пользу государству, и тех, кто выражает благодарность, хвалят еще более, чем самого награждаемого венком¹⁶⁹. Ради этого государство и написало этот закон. Возьми-ка и прочитай самый закон.

(Закон¹⁷⁰)

[Если кого увенчивают какие-нибудь из демов, об увенчании того провозглашение делать о каждом в его собственном деме, кроме того случая, когда кого-нибудь будут увенчивать Народ афинский и Совет; о таковых можно провозглашать в театре на Дионисиях…]

(121) Ты слышишь, Эсхин, что закон говорит ясно: «Кроме того случая, когда о ком-нибудь постановит Народ или Совет; а о таковых пусть провозглашает глашатай»¹⁷¹. Так что́ же ты, несчастный, делаешь придирки, как сикофант? Что ты сочиняешь басни? Почему не принимаешь чемерицу от своей болезни?¹⁷² Но разве не стыдно тебе начинать судебное дело из зависти, а не из-за какого-нибудь преступления, да еще искажать законы, из иных выкидывать части, хотя справедливость требовала читать их полностью – по крайней мере перед людьми, присягавшими голосовать по законам?¹⁷³ (122) И прибегая к таким действиям, ты еще рассуждаешь о том, какими качествами должен обладать демократический деятель¹⁷⁴; словно ты заказал статую на определенных условиях и теперь, принимая заказ, не находишь в ней того, что было поставлено в условии; или, по-твоему, демократические деятели познаются по словам, а не по делам и не по их политической деятельности. И ты кричишь, употребляя позволительные и непозволительные выражения, словно с повозки¹⁷⁵: это пристало тебе и твоей породе, но отнюдь не мне¹⁷⁶. (123) Но кстати и насчет этого, граждане афинские. На мой взгляд, брань тем и отличается от обвинения, что обвинение имеет в виду какие-нибудь проступки, за которые по законам полагаются наказания, а брань содержит клеветы, которые врагам случается говорить друг про друга сообразно со своими природными наклонностями. Я же держусь того взгляда, что наши предки построили вот эти судебные здания¹⁷⁷ вовсе не для того, чтобы мы, собрав в них вас, поносили друг друга непозволительными словами¹⁷⁸ из-за личных счетов, а для того, чтобы изобличали человека в случае, если бы он совершил какое-нибудь преступление против государства. (124) И вот Эсхин, хоть он и знает это не хуже меня, предпочел шутовскую брань вместо обвинения. Однако и тут несправедливо ему так уйти, не получив от меня по заслугам. Сейчас я и обращусь к этому, задам ему только предварительно один вопрос. Чьим врагом нужно будет тебя назвать, Эсхин, – врагом государства или моим личным? Моим, очевидно. Тогда что́ же это значит? Те дела, за которые я в случае виновности подлежал ответственности по законам ради блага их¹⁷⁹, как то: при сдаче отчета в государственных исках и вообще при всякого рода судебных делах, ты оставлял без внимания; (125) наоборот, там, где на мне не лежало никакой ответственности – ни по законам, ни по давности времени, ни за истечением срока, ни в силу уже ранее по всем ним многократно состоявшихся судебных решений¹⁸⁰, ни в силу того, что еще никогда я не был изобличен ни в каком преступлении против вас, там, где на долю государства в большей или меньшей степени должна была доставаться слава, поскольку эти дела имеют общественное значение, – вот там ты выступил со своими возражениями? Смотри, не их ли врагом ты являешься, тогда как моим только прикидываешься!