Удержаться на краю - читать онлайн книгу. Автор: Алла Полянская cтр.№ 33

– Обыскать? – Он пожал плечами: – По процедуре, личный досмотр производится с санкции прокурора, лицом одного пола с обыскиваемым, в присутствии врача.

– Зачем нам кто-то еще. Такая толпа – прокурор, врач, какое-то лицо… – Рудницкая запрокинула голову, зазывно улыбаясь. – Знаете, подполковник, иногда спонтанность в действиях может оказаться весьма приятной.

– Ну, иногда – конечно. – Реутов улыбнулся. – Согласен, иногда можно найти там, где не ожидал.

– У меня есть минут десять. – Рудницкая расстегнула пуговицу на блузке. – И хотя место не располагает, но тем интереснее.

– Вы так думаете? – Реутов сделал шаг влево, зная, что камера пишет и так картинка выйдет лучше. – Но я не склонен смешивать работу с удовольствием. И лично я считаю, что с наследством вы торопитесь, Любовь Дмитриевна вполне может оказаться единственной наследницей.

– Она такая милая, хорошая, все время улыбается, да?

– Приятная девушка, согласен. – Реутов понимает, что сейчас должен сыграть очень осторожно. – А вот ваше нахождение здесь и откровения о возможном наследстве меня настораживают. Вам сейчас нужно покинуть место преступления, но будьте готовы к тому, что вас вызовут для дачи показаний.

– Да? – Рудницкая подняла брови. – Ну, ладно.

Что-то мелькнуло в ее лице, и Реутов отпрянул за секунду до того, как когти метнулись к его лицу, понимая, что сейчас запросто мог оказаться с располосованным лицом и без глаз.

– Ну, ладно же!

Дама рванула на себе кофточку – затрещала ткань, отлетели какие-то стразы, – и психопатка истошно завизжала:

– Спасиииите!!! Аааааааааа, спасииииитееее!!!!

Метнувшись к двери, она упала, покатилась по полу, с размаху несколько раз ударилась лицом о пол, из разбитого носа и губ потекла кровь, а истеричка растрепала себе волосы и забилась в угол, не прекращая истошно визжать. На лестнице затопали, в квартиру вбежал высокий пожилой мужик, вслед за ним тощая остроносая барышня и спортивного вида парень.

Рудницкая всхлипывала в углу комнаты, размазывая кровь, текущую из разбитого носа.

– Что здесь происходит?!

Пожилой метнулся к всхлипывающей бабенке, а парень, увидев Реутова, притормозил.

– Я уже вызвал полицию. – Он смотрит осуждающе. – Скоро будут.

В коридоре показался наряд – видимо, патрульные были недалеко.

– Танюша, что случилось?

– Он… – Рудницкая ткнула пальцем в Реутова. – Я вошла, а он был тут. Я сказала, что Надя – твоя дочь и я пришла взять ей одежду для похорон, а он набросился на меня. Я сопротивлялась, Дима, я…

Патрульные, узнав Реутова, притормозили.

– То есть вы сейчас при свидетелях утверждаете, что полицейский офицер попытался вас изнасиловать? – Патрульный покосился на Реутова, и тот кивнул – продолжай, мол. – И нанес вам телесные повреждения? Вы готовы пройти экспертизу и написать заявление?

– Да. – Рудницкая всхлипнула, прижимая к разбитому носу платок мужа. – Я, конечно, готова. Просто я очень испугалась, он такой огромный, что я против него могу сделать, во мне сорок килограммов веса.

– Конечно. – Патрульный снова покосился на Реутова, и тот кивком подтвердил, мол, давай. – Что ж, проедем в отдел. Граждане, вы свидетели?

– Просто прибежали на крик. – Парень пожал плечами: – А так мы не видели ничего.

Он уже сообразил, что происходит нечто странное, и когда его спутница, уже вдохнув воздуха, попыталась возразить, ощутимо толкнул ее, и та в прямом смысле слова сдулась, озадаченно взглянув на мужа.

– Пройдемте в машину, граждане. – Патрульный растерянно посмотрел на Реутова: – А вы…

– А я своим ходом, прямо за вами.

Патрульный развел руками и кивнул.

– Негодяй может скрыться. – Это подал голос пожилой мужик. – Я… Таких уродов, как ты, расстреливать надо.

– Я бы не торопился. Почему-то все, кто ратует за расстрелы, уверены, что окажутся со стороны приклада.

– Что?!

– Ничего, мысли вслух. – Реутов ухмыльнулся, глядя на разбитое лицо Татьяны Рудницкой. – Художественно, да. Вот кому надо в Голливуд, а я так, рядом постоял.

Рудницкий рванулся в сторону Реутова, но патрульный перехватил его:

– Не надо, гражданин. Пройдемте в отдел, там все выясним.

Патрульные увели всхлипывающую «пострадавшую», ее супруга и свидетелей, Реутов засмеялся и взял с полки телефон. Камера исправно работала, и он остановил запись.

– А теперь я выясню, зачем ей все это понадобилось. Что-то она скрывает.

Реутов запер квартиру Надежды и опечатал заново. Это пока еще место преступления, и он решил, что вернется сюда снова.

Что-то он упускал, и это ощущение раздражало его.

* * *

Люба чувствовала себя не очень уютно. Ее беспокоили мысли о Женьке, о том, что придет Леонид осмотреть собаку, а ее дома нет, и о том, что надо бы купить животным еды и Женьке фруктов. А еще похороны Нади нужно будет как-то пережить, встретиться там с отцом и этой его… женой.

И дядя Андрей отчего-то очень нервничает, а у Любы о нем сложилось совершенно иное мнение, а тут дядя очевидно расстроен…

Женьку скоро надо кормить обедом, укладывать на дневной сон, а она здесь, и уйти никак.

Неловкость ситуации усиливается тем фактом, что они с дядей очень редко общались, а теперь он отчего-то расстроен. А Люба не привыкла никого расстраивать, Отец всегда был отстраненным и ни во что не вмешивался, даже когда Надя принялась бунтовать против невесть чего и втянула в этот бунт Любу, которая ничего подобного не хотела. Но отец как бы наблюдал со стороны, а потом, когда он женился вторично и в новой семье родился ребенок… Ну, тут уж его новая жена быстро отвадила от дома падчериц, мотивировав это тем, что они – взрослые лошади и вообще отрезанный ломоть, а у них тут полноценная семья.

Сама Люба не стремилась, ведь и раньше отец в ее жизни присутствовал просто как статист. Отец тоже не настаивал, и так оно остается по сей день. Просто с дядей была такая же история, и Люба это принимала как должное. Но сейчас она ощущала неловкость, потому что, если человек так расстроен, значит, ему не все равно.

– Дядя Андрей, я… ты знаешь, я пойду, наверное. Ты занят, а я ввалилась к тебе, и…

– Люба, я… нет, сиди. – Бережной взялся за чайник. – Я рад, что ты пришла. Понимаю, что не был хорошим дядей – да никаким не был, – но еще не поздно все исправить. Ты передо мной ни в чем не виновата, как и Надя, и с моей стороны было эгоистично и недостойно выбросить вас обеих из своей жизни. А ведь если бы я так не сделал, то Надя, возможно, была бы сейчас жива.

– Нет, – Люба покачала головой. – Надя свой путь выбрала сама уже давно, и она шла по нему, никуда не сворачивая, не слушая никаких доводов, ей это просто было не нужно, она хотела так жить, ее все устраивало. Так что ты напрасно себя казнишь. А я… ну, я понимаю, что…