Финский излом. Революция и Гражданская война в Финляндии. 1917–1918 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Денис Попов cтр.№ 41

14 декабря Фридрих Карл отрекся от престола. 19 декабря Маннергейм стал регентом Финляндии. В декабре войска немцев ушли из Хельсинки. Это означало отказ финнов от прогерманской ориентации и начало их ориентации на страны Антанты: Великобританию и Францию. Германской империи не было, Германия стояла на коленях, а вот победившие страны Антанты были в куда лучшем положении, чем немцы.

Те «красные» финны, которые ушли в РСФСР, в августе 1918 года создали Коммунистическую партию Финляндии (КПФ). Учителем финских коммунистов стал сам Ленин. Основной программой КПФ на 1919 было поднятие нового восстания в Финляндии. Так, в мае 1919 года Куусинен приехал в Финляндию, разумеется, тайно, имея основной целью поднять восстание в стране Суоми. Однако, проведя большую работу, Куусинен в итоге понял, что в Финляндии не было почвы и возможности для нового восстания и новой революции.

После отхода от прогерманской ориентации в парламенте все изменилось: теперь республиканцев было больше, чем монархистов. Таким образом, проект о монархической форме правления был полностью отвергнут парламентом. В мае 1919 года был представлен новый проект по уже республиканской форме правления в Финляндии. Для того, чтобы этот проект вступил в силу, его должен был утвердить регент, которым являлся Маннергейм. 10 июля ему представили проект, и он сказал, что прежде чем подписать его, ему нужно подумать. Монархисты поняли, что это их последний шанс, и стали склонять Маннергейма к следующей авантюрной идее: он должен был тянуть время, не подписывая проект о республиканской форме правления, а в это время финская армия вместе с «белыми» русскими и интервентами выбила бы «красных» из Петрограда. Юденич, приехав в Финляндию, стал просить правительство финнов помочь захватить Петроград, предлагая взамен признание независимости Финляндии «белой» Россией, предоставление ингер-манландцам культурной автономии и организацию референдума в Карелии. Плюс Юденич совершенно серьезно предложил Маннергейму самому командовать операцией по захвату Петрограда.

Маннергейм вел активные переговоры по поводу захвата Петрограда с «Верховным правителем России» – Александром Колчаком. Маннергейм пытался добиться гарантий того, что после занятия Петрограда и победы белой России Колчак признает независимость Финляндии.

«Он, барон Маннергейм, хотел бы содействовать нанесению решительного удара господству большевиков в России. Но для того, чтобы русско-финский поход мог осуществиться, необходимо, чтобы какая-нибудь авторитетная русская власть признала независимость Финляндии, а также чтобы финскому народу было обещано нечто такое, что могло бы дать ему необходимое воинственное одушевление, необходимый патриотический порыв <…> Затем барон Маннергейм выразил крайнее сожаление, что самый благоприятный момент для наступления безвозвратно упущен: если бы соглашение относительно русско-финского наступления последовало еще несколько месяцев тому назад, зимою, то у него была бы возможность на санях и на лыжах перебросить на фронт артиллерию с такой быстротой, которую теперь уже достигнуть нельзя; к тому же, тогда большевистский флот был затерт льдами, теперь же, как бы ни был этот флот слаб, он все же может оказать известное сопротивление и затормозить развитие операций. <…> г-н Гулькевич (Константин Николаевич Гулькевич – агент правительства Колчака в Стокгольме. – Д. П.) заявил мне, что только хозяин земли русской, т. е. будущее Учредительное собрание или Земский собор, может решить вопрос такой первостепенной государственной важности, каким является признание независимости Финляндии, и что посему Парижское совещание не только не считает себя правомочным в решении этого вопроса, но даже (тут г-н Гулькевич показал мне телеграмму С. Д. Сазонова) протестует против признания финляндской независимости Англией и С. А. Соед. Штатами. Однако, добавил г. Гулькевич, представлялось бы, может быть, возможным найти выход из положения. Может быть, бар. Маннергейм удовлетворился бы заявлением, что Парижское совещание, не считая себя правомочным решить вопрос по существу, тем не менее не намерено посягать на независимость Финляндии» ^[80].

Было ясно, что республиканское правительство во главе, вероятнее всего, со Стольбергом, не пойдет на эту авантюру. Для того, чтобы осуществить этот план, нужно было, чтобы регентом оставался Маннергейм и Финляндия не стала республикой. Лидером «активистов» доцентом Кай Доннером план был представлен Маннергейму (под псевдонимом Андерсон) – и тот согласился, однако с условием: западные державы и Национальная коалиционная партия должны были поддержать план захвата Петрограда. Идти против западных держав было суицидально для молодой Финляндии. Однако этому плану не суждено было сбыться. Коалиционеры Паасикиви, Ингман и другие резко критиковали данную авантюру, к тому же, Англия и Франция как-то неубедительно и расплывчато обещали поддержать финнов и белых. Таким образом, англичане и канадцы могли и не пойти вместе с финнами, а НКП была против данного плана. Маннергейм понял, что это крайне опасная авантюра. Помимо вышеперечисленных причин тут уже появлялась обычная логика: уличные бои, тем более на улицах Петрограда, будут очень кровавыми, а для армии, которая только сформировалась, это было бы губительно.

21 июня 1919 года республиканская форма правления была принята в парламенте. 165 проголосовали за, и лишь 22 против. 17 июля 1919 года Маннергейм утвердил проект о республиканской форме правления. Парламент теперь должен был избрать первого президента Финляндии. 26 июля 1919 года президентом Финляндии был избран Каарло Юхо Стольберг. От идеи захвата Петрограда финны отказались, решив бросить все силы на захват Восточной Карелии. Таким образом была начата белофинская интервенция в Карелию, длившаяся с перерывами до 1922 г.

Несомненно, русификаторская политика Российской империи сыграла решающую и наиважнейшую роль в зарождении финской русофобии и начале открытой конфронтации между Советской Россией и Финляндией. Весьма интересно и то, что Финляндия стала первой страной, которая признала советскую власть в России, а Советская Россия стала первой страной, которая признала Финляндию. Однако этот геополитический нюанс никак не повлиял на потепление отношений между соседями и, возможно, даже оказался причиной боевых действий между Финляндией и Россией в 1918—1922 гг., ведь Финляндии, которая хотела стать частью большого европейского мира, необходимо было «отмыться от позора», который заключался как раз в том, что финны первыми признали большевиков.

До сих пор при изучении оккупационного режима и финских военных преступлений во время Великой Отечественной войны ужасает жестокость их действий. Достаточно сказать, что смертность в финских концентрационных лагерях, сеть которых была создана финнами на оккупированной территории Карелии в 1941– 1944 гг., в 1942 г. превысила смертность в немецких концлагерях. Ужасает и то, что из 64 тысяч советских военнопленных более 20 тысяч домой не вернулись. И именно знание того, с чего пошла эта ненависть к русским, после чего идеи построения «исконного финно-угорского государства» стали популярными в стране Суоми, позволяет максимально объективно взглянуть на события военной поры.