Когда у Земли было две Луны. Планеты-каннибалы, ледяные гиганты, грязевые кометы и другие светила ночного неба - читать онлайн книгу. Автор: Эрик Асфог cтр.№ 95

Если краски и холст – это объективная реальность, то кисть, я думаю, соответствует логике и математике. Нельзя считать случайным совпадением то, что появление астрономии в истории человечества примерно совпало с изобретением геометрии, так же как современная геофизика начинается со сделанного тысячи лет назад утверждения, что Земля является шаром, что Луна находится от нас на расстоянии 30 диаметров Земли и в четыре раза меньше нее. Геометрия, примененная к измерению пространства, приводит к аксиоматическим истинам. Со временем, используя более точные измерения и более тонкие геометрические принципы, астрономы определили расстояние до более далеких планет, их орбиты и расстояние до звезд, а за последнюю сотню лет – и расстояния до галактик, а также размер Вселенной и скорость ее расширения.

Изобретаем ли мы научную реальность или открываем ее? Что бы вы ни думали о науке и ее роли в жизни современного человека, то, что она работает, можно убедительно доказать на нашем общем опыте. Самолеты весом в сотню тонн парят по небу с жующими завтрак пассажирами внутри. Видеозвонок от вашей сестры раздается внутри ваших наручных часов. Многокилометровые мосты и туннели пронизывают мегаполис, а его стоэтажные здания могут вынести натиск тайфуна безо всякого вреда для себя. Новое лекарство побеждает болезнь. Эти и другие чудеса основаны на научном методе, применяемом для того, чтобы изучать лежащие в основе явлений принципы (индукция), а потом с помощью математики использовать эти принципы при разработке систем, которые работают предсказанным образом (дедукция). И все это делает возможными новые технологии – телескопы, лабораторные лазеры, экспедиции в глубокий космос, – которые делают возможными дальнейшие исследования и анализ на молекулярном уровне, в глубинах Земли или звезд, далеко в космосе и вокруг других планет. Чем больше мы знаем, тем дальше можем зайти и больше узнать.

* * *

Мудрецы и жрецы склонной к мистике античности присвоили каждой планете свой символ и, хотя такими символами не слишком удобно пользоваться, так как они не входят в стандартные компьютерные шрифты, астрономы по-прежнему их обожают. В академических журналах вы увидите, как радиус Сатурна обозначают R_♄, массу Меркурия – m_☿ и так далее. Наука держится за этот осколок символической магии – просто на всякий случай. Похожим образом мы перечисляем названия планет каждую неделю, которая по-английски представляет собой курьезную смесь разных божеств: сначала идут Солнце (Sunday – Sun's day, «день Солнца») и Луна (Monday – Moon's day, «день Луны»), затем скандинавские аналоги Марса (Tuesday – Tiu's day, «день Тиу»), Меркурия (Wednesday – Odin's day, «день Одина), Юпитера (Thursday – Thor's day, «день Тора») и Венеры (Friday – Freya's day, «день Фрейи»), и наконец сам Сатурн (Saturday – Saturn's day, «день Сатурна»), правитель благодатного золотого века.

Сатурн приобрел для меня особое значение, когда однажды летом я впервые увидел его в телескоп на заднем дворе у моего друга. Мне было около пяти, и я с трудом дотягивался до окуляра. Телескоп был недорогой, с дрожащим изображением, но мой друг очень им гордился и нашел ящик, чтобы подставить мне под ноги. В маленьком окуляре (только глянь!) обнаружился Сатурн, он был действительно там, и совсем не как на картинке! В мои глаза попадал солнечный свет. Он прошел миллиард километров от Солнца до Сатурна, потратив на это целый час, отразился, чтобы вернуться на Землю, – еще час, – и маленькая доля этих фотонов собралась вместе, чтобы создать изображение окруженной кольцами планеты в моем глазу.

Желто-розовый диск с бледными полосами и золотистыми кольцами бежал от правого края в нижний левый угол, поскольку телескоп, закрепленный на вращающейся Земле, скользил вдоль сильно увеличенного изображения. Я попытался вернуть Сатурн в центр, но потерял его, и мой друг потратил еще десять минут, чтобы снова его найти. Это не имело никакого значения. Реальность обрела новую четкость. Бледная звезда в небе над двором больше не была мерцающим огоньком – она стала парящим самоцветом.

Пока наука проникает своим взором все дальше и глубже, приближаясь к сути вещей, мы начинаем упираться и в границы нашей планеты. Сегодня люди и их домашний скот составляют 96 % биомассы млекопитающих (эпоха гамбургеров). Наше существование обеспечивают мощные, разрушительные в планетарном масштабе технологии и расточительные подходы. Одновременно мы осознали, как велика и сложно организована Вселенная, и чувствуем себя лишними и одинокими, когда вглядываемся в сделанные космическим телескопом «Хаббл» сверхдальние обзоры и видим тысячи галактик, в каждой из которых миллиарды планет. Мы загнали себя в угол, но чувствуем себя потерянными.

Чтобы выбраться из своей небесной раковины – небосвода с нарисованными на нем звездами – и выйти на тот простор, где существуют настоящие объяснения, нам нужна перспектива планетологических исследований, в том числе исследований Земли и нашего места на ней. Поэтому я и написал эту книгу. Думаю, мы должны поднять бюджетные траты на эти задачи до уровня 1960-х гг., чтобы узнать больше о Земле и Луне, Марсе, Венере, Титане, Плутоне – обо всех планетах – и начать проектировать аппараты для полетов в соседние планетные системы. Начав пораньше, мы, возможно, успеем ко временам наших праправнуков. Конечно, кто-то может сказать, что 1960-е давно закончились, и слава богу, и что теперь мы должны разбираться с изменениями климата, а дальний космос подождет. Но никакого дальнего космоса не существует. Мы все живем в космосе, и наш климат представляет собой его границу.

Если нас интересуют практические решения мировых проблем, мы можем начать с того, что представители вида Homo sapiens стремятся объединяться в колонии или «нации», которые соревнуются за статус, доказывая свою боеготовность и техническое превосходство. Это было верно еще задолго до Фалеса и с тех пор все больше зависит от научных возможностей: лучшие катапульты, лучшие военные суда, лучшие лазеры. Но война – это отрасль без образа будущего, контрпродуктивное применение для достижений науки и техники. Однако программу «Аполлон» уж никак не обвинишь в отсутствии образа будущего, хоть она и была привязана к военной отрасли! Как так вышло? Она опиралась на те же самые ракеты, использовала те же заводы и конструкторские бюро, те же системы и тех же специалистов. В самих ракетах нет ничего плохого; важно, что вы с ними делаете.

Программа «Аполлон» была мощной демонстрацией изобретательной предприимчивости сверхдержавы, куда более эффектной, чем выпуск новой линии реактивных истребителей или ядерных подводных лодок, и при этом стоила она гораздо меньше. Прилунение модуля «Игл», полувековой юбилей которого мы отметили прошлым летом, возможно, стало в долгосрочной перспективе самым важным единичным достижением прошлого столетия и, в отличие от войн той эпохи, объединило всех нас как вид разумных существ, пусть и на короткое время. И даже если отвлечься от сделанных за время ее работы открытий, программа «Аполлон» многократно окупилась, подняв ценность американского капитала и доказав, что деньги сами по себе – это еще не все. Как и с ракетами, важно то, что вы с ними делаете.