Написано кровью - читать онлайн книгу. Автор: Кэролайн Грэм cтр.№ 87

Барнаби нетерпеливо заерзал:

— Кажется, мы отклоняемся от основной темы, мистер Дженнингс.

— Вовсе нет. Все это имеет значение, как вы очень скоро поймете. Он прочитал мне несколько своих рассказов. Rigor mortis, инспектор. Трупное окоченение. Аккуратно отпечатано. Есть начало, середина и конец — и с первой до последней строчки мертвечина. Ему я этого не сказал. Я-то никогда не читал никому своих текстов. Мне было бы неуютно. Они слишком дороги мне. Как одному из этих ужасных блумсберийцев ^[64].

Так вот, мы изредка встречались, это длилось около трех месяцев. Я задавал всякие личные вопросы, как их обычно задают новому знакомому, но он отвечал всегда неохотно, чуть ли не клещами из него приходилось вытягивать. Я узнал, что он воспитывался к Кенте, был единственным ребенком в семье, родители его принадлежали к среднему классу. Они оба умерли. Он посещал бесплатную среднюю школу, потом была скучная государственная служба. Я никак не мог понять, в чем тут дело: то ли мне отказала способность препарировать людей, извлекая их тайны на свет божий, то ли он редкостный зануда и нечего там искать. Честное слово, таких полно. Короче говоря, в какой-то момент я понял, что потратил на него достаточно времени, и решил положить этому конец.

«Бездушный мерзавец, — подумал сержант Трой. — Хотя истории этот парень рассказывать умеет. Не выдав пока ничего захватывающего, уже подсадил слушателей на крючок. Все время дает понять, что вот-вот что-то случится».

— Как мистер Хедли отнесся к вашему решению?

— Разумеется, я постарался все смягчить. Намекнул, что это временно. Отговорился тем, что подписал договор и должен приналечь, не то потеряю работу. Да и службу в рекламном агентстве я не оставлял, так что времени совсем нет. Это была вполне уважительная причина. После того как я все это изложил, он дал отбой. Ничего не сказал, совсем ничего. Просто последовало тяжелое молчание, а потом — гудки.

— Должен заметить, мистер Дженнингс, — вставил Барнаби, — вы очень хорошо помните все эти давние события.

— Я помню это очень ясно из-за того, что случилось дальше. Прошло с полчаса. Я собирался уходить. Я уже тогда познакомился с Авой и собирался вести ее обедать в «Ле Каприз» ^[65]. Раздался звонок в дверь. Это был Джеральд. Он ворвался в квартиру, пробежал мимо меня. Его лицо, белое как бумага, всегда такое гладкое, непроницаемое, было перекошено. Казалось, он сошел с ума. Волосы стояли дыбом, как будто он сам или кто-то другой таскал его за вихры, глаза бегают. Он как будто меня не видел. Ходил туда-сюда странной, неровной походкой, делая время от времени рывки, как будто кто его пришпоривал. Потом стал кричать, задавал бессвязные, отрывочные вопросы, делал какие-то заявления, говорил невнятно, искажая слова до полной неразборчивости. Я пытался успокоить его. Но всякий раз, как я пробовал заговорить, он прерывал меня и опять задавал эти свои вопросы. Зачем я так поступаю? Что плохого он мне сделал? Я хочу убить его?

Потом он упал в кресло и стал задыхаться. Отчаянные хрипы, борьба за каждый вздох. До тех пор я, хоть и злился, что меня задерживают, но был лишь слегка взволнован этим внезапным взрывом эмоций. Теперь же по-настоящему встревожился. А вдруг у него припадок? Я нашел виски, налил ему, заставил выпить, налил еще. Думаю, я решил, что, если его напоить, он успокоится и я смогу узнать, что, черт возьми, с ним происходит. Он выпил залпом, половину пролив на рубашку и брюки. Его одежда и без того выглядела так, как будто неизвестно где валялась. Одной запонки не было. Шнурки на туфлях завязаны кое-как. Я пошел в спальню звонить Аве. Он заплакал.

Я оставил дверь в спальню полуоткрытой и следил за его отражением в зеркале, а он меня видеть не мог. Он взял шарф, висевший, вместе с моим пальто, на спинке стула. Я, помню, подумал, что он хочет вытереть шарфом лицо и, значит, совсем уж съехал с катушек, потому что обычно его манеры были до смешного изысканны. Но вместо этого он прижался к шарфу щекой, а потом губами.

Тут Макс Дженнингс замолчал, поднялся со стула, налил себе полстакана воды и выпил. Лисьи черты лица Троя исказились от отвращения.

— Возможно, — продолжал Дженнингс, снова усевшись, — на моем месте вы бы уже давно все поняли. Не думаю, что я был такой уж неискушенный. Просто мне и в голову не приходило, что Джеральд испытывает подобные чувства. Во-первых, в его манере поведения и внешности не было ничего позволявшего предположить гомосексуальность; по крайней мере, я, как гетеросексуал, этого не заметил. Кроме того, во время нашей первой встречи он был с девушкой. Так или иначе, вы понимаете, что теперь мне вдвойне хотелось от него избавиться. И по возможности — не дожидаясь признаний с его стороны. Поэтому я вошел в гостиную, бойкий такой придурок, и сказал, что звонила моя девушка, всыпала мне по первое число за то, что заставляю ее ждать, поэтому я должен немедленно убираться из дома.

Он не обратил на мои слова никакого внимания. Я не знал, что делать. Я даже не мог заставить себя дотронуться до него. Попробовать выманить из кресла и вывести за дверь. А оставлять его у себя в доме я, конечно, не собирался. Я решил вызвать такси, сказать водителю, что приятелю стало плохо, и попросить помочь мне сдвинуть его с места. Но когда я снял телефонную трубку, Джеральд вскочил, подбежал ко мне и выхватил ее. «Не выгоняйте меня!» — воскликнул он и разразился слезами, потом упал на ковер и обхватил руками мои колени. Он чуть не сшиб меня с ног. Это было дико, абсурдно, даже смешно, но одновременно очень меня испугало. Он был довольно крупный мужчина, кстати.

Дальше я говорил всякие дурацкие и бесполезные слова вроде: «Успокойтесь, Джеральд!» и «Соберитесь, пожалуйста», пытался отойти от него, но он полз за мной на коленях. Потом он схватил меня за руку, и вот тут все изменилось. Потому что в этом прикосновении не было даже и намека на сексуальность. Это был просто жест отчаяния, как если бы человек в полной безнадежности цеплялся за край обрыва. Я перестал ощущать угрозу и помог ему встать. Мы пошли на кухню, я его усадил, сварил ему кофе. Предупреждая признания и откровения любого свойства, я дал ему понять, что сама мысль о связи с мужчиной мне отвратительна. Что одно слово из этой оперы — и я вообще отказываюсь иметь с ним дело. Разумеется, я и так собирался с ним развязаться, но понимал, что он точно не уйдет, если я так прямо и скажу.

Как только я решил для себя, что теперь потрачу на этот экстравагантный и довольно неприятный инцидент ровно столько времени, сколько нужно, чтобы в нем разобраться, мне стало легче. Джеральд немного расслабился, хотя волнение его не оставляло. К этому моменту он был совершенно пьян. Не будь он пьян, сомневаюсь, что случилось бы то, что случилось.

— И что же это было, мистер Дженнингс?