Соблазнить верную - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Золотаренко cтр.№ 14

Поднявшись со своего места, Вадим настолько приблизился к Анне, что она ощутила его горячее дыхание у собственного виска, и казалось, что касание его губ к ее коже неизбежно… однако он не торопился выполнять приказы собственного тела.

– От вас исходит энергетика дикой неудовлетворенности… – только прошептал он. – Женской неудовлетворенности. Я советую вам решить эту проблему.

– Верность для меня не проблема, – не шелохнувшись, ответила она, пытаясь усмирить сокрушение тела под собственным сердцебиением.

– Нет? А что же?

– Признак уважения и любви к мужу, которого я недостойна.

Кульминация в сюжете их отношений медленно нарастала, готовясь к феерическому исполнению финала. Это понимали они оба. И для откровенной сцены нужно было лишь устранить оставшиеся моральные барьеры… Этим-то и занимался Вадим Яковлевич.

Да, его глаза играли самонадеянностью. Не удавалось отойти от своей идеи завоевания этого трофея хотя бы потому, что господин Ковалев не умел проигрывать. Не имел права. Ибо считал, что один проигрыш – это начало общего и вечного падения в бездну поражения, откуда выбраться не представляется возможным. Поэтому он обязывал себя довести дело до конца.

И сейчас, когда Вадим подкрепился еще и действиями мага, которому мало-мальски верил, «замораживать» этот сценарий он не собирался – оставалось двигаться только к финалу.

И сейчас об Анне он понял одну вещь: до сих пор ей удавалось владеть собой исключительно по той причине, что она постоянно находится в состоянии напряженной борьбы со своим желанием. А значит, ей нужно расслабиться, о чем и говорил Петр. Вот выпьет немного, тогда посмотрим, каково ей будет продолжать лицемерие. Ведь он, Вадим, ясно ощущал своими мужскими флюидами жар, излучаемый ее телом… и постепенно нарастающую беспомощность. Она слабела на глазах под давлением сжигающей ее страсти, приводившей тело в предобморочное состояние. Ибо болезни и недомогания, на которые она жаловалась – все это лишь повод для того, чтобы поменьше сталкиваться вместе. И Ковалев видел это именно так.

Он не переставал себе повторять: женщинам нужен секс не меньше, чем мужчинам. И опытный представитель сильного пола непременно учтет это тогда, когда поставит перед собой цель. Потому что он – хищник. А она – жертва. Но не его жертва. А жертва страсти, овладевающей всеми и всегда, и даже тогда, когда речь идет о навязывании своему телу принципов ума. Поэтому сейчас этот ум нужно попросту расслабить, увести от бдительности, чтобы он меньше думал и убеждал. Вот в этом Ковалев полностью был согласен с мнением мага-ассистента-фотографа Меликова.

Она предполагала, что все закончится плачевно для ее измученной испытаниями души и падкого на грехи тела. Бросила беглый взгляд в сторону режиссера и, поймав себя на улыбке, тут же насупилась. Да, для нее это серьезная провокация. Или, скорее, искушение.

Он излучал какие-то чарующие флюиды, притягивающие к себе женщин, будто рабынь. Большинство не могли остаться равнодушными. Гипноз? Нет! Нечто более могущественное и коварное скрывалось под видом мужественного обаяния и внутренней мягкости. Его сила излучалась из глаз, и она же ослепляла, выманивая из реальности в какой-то другой несуществующий мир, из которого возвращаться женщинам не хотелось.

Ане удавалось выдернуть свое сознание из этого наваждения и, пользуясь моментом, она старалась отвлечь себя воспоминаниями о муже. Или еще лучше – найти способ с ним связаться, что в последнее время давалось крайне тяжело. Ведь на самом деле никто не знал, что ее ситуация в семье куда серьезней.

Весь вечер Анна избегала своего босса: отметившись в беседе с журналистом, а затем – с парой коллег, решила исчезнуть из вида окружающих. Соседняя с залом комната, куда она попала через общий балкон, оказалась пустой и абсолютно темной. Благодаря электронному свету, падающему сквозь окно из улицы, были различимы только очертания мебели. Кажется, здесь можно переждать вечеринку и затем покинуть ее в конце, как и положено. Вроде как посетила мероприятие, и в то же время без соблазнов и провокаций для себя.

Откинувшись на диване, она устремила свой взгляд в темноту. «Хоть бы не уснуть», – промелькнуло в мыслях. Но уснуть ей помешал вибрирующий телефон. Ну вот… долгожданный звонок… Хотелось взмолиться от радости.

– Здравствуй, – мягко произнесла она в трубку, и на языке крутились слова «милый, любимый, особенный». Но Аня знала, что на той стороне провода прозвучит железный и монотонный тембр. И она не ошиблась.

– Привет. Как дела?

– Уже лучше, – а в мыслях снова ликовало «потому что слышу тебя», но Аня не осмелилась озвучивать эти слова.

– Дома?

– Нет, к моему великому сожалению.

Напряженное молчание в телефоне.

– На репетиции опять? – вопрос звучал со сдерживаемой раздражительностью, которую она уже давно научилась ощущать на расстоянии.

– Нет. Небольшой банкет, предпремьерный, скажем так.

– Звездой грозишься стать. Уже гуляешь на вечеринках…

– Это формальность, – сухо объяснила она. – Я сейчас сижу в отдельной комнате, чтобы переждать эту стихию и отправиться домой.

– Карина с кем?

– С Маришей.

Послышался нервный и шумный выдох в трубку. Аня попыталась совладать с собой, настраиваясь на спокойствие во избежание скандала.

– Я так понимаю, что нам поможет только развод, – расстроенно констатировал он.

– Развод? – она поднялась с дивана, не веря услышанному. – Вова, мы венчаны, ты не забыл?

– Нет, конечно. Но разве тебя что-то изменит?

– Меня? А в чем сейчас я виновата перед тобой? Все то, что было раньше, уже выплакала и выстрадала, осмелюсь напомнить. Забыл, сколько раз раскаивалась и просила прощения? Но, похоже, что ты так и не простил. А ведь сколько лет прошло, Вова!

Едва усмирив дрожь в голосе, она прикрыла динамик рукой, чтобы он не слышал, как она пытается удержать в себе порывы отчаянных слез.

– Возможно, не простил, – сдавленно признался он. – Это тяжело простить, Аня. Ибо для того, чтобы простить, надо всё напрочь выбросить из своей памяти. Ты смогла бы?

– Я понимаю… Но последнее твое обвинение было беспочвенным.

– Потому что сначала ты попала под подозрение, а затем сделала выбор, вопреки моему желанию, – пошла против семьи.

– Володь, зачем ты так? Я впервые в жизни занимаюсь тем, что люблю всем сердцем. Я могу отказаться от сцены. Но тогда я буду не я. Это ведь призвание души.

– Призвание женской души заниматься семьей и домашним очагом.

– Есть женщины, которым для счастья хватает именно этого. Мне – нет. Я не могу быть просто домашней кошкой.

– Хорошо. Тогда скажи мне, Аня, только честно: сейчас в этой пьесе ты играешь легкомысленную даму… Неужели ты не соблазняешься, когда другой мужчина, пусть и актер, к тебе прикасается?..