Записки опера,или Оборотни из военной разведки - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Терещенко cтр.№ 46

— Хам. Вон из кабинета… негодяй. Испачкал и мою биографию, — кричал вдогонку генерал.

Иванов вскочил, как ошпаренный. Несмотря на испуг, ему захотелось смеяться. Офицер прекрасно понимал, что подруга не могла опуститься до роли жалобщицы. Она была слишком избалована жизнью, чтобы останавливаться на каком-то русском военном, тем более имеющем семью.

«Это друзья-завистники “настучали”, — подумал Иванов, — делился ведь с некоторыми из них пикантными впечатлениями».

Сборы были недолгими. Вещи уместились в двух сумках и одной коробке.

Квартира, к которой он успел привыкнуть, теперь показалась неуютной, и ему хотелось поскорее покинуть ее.

«Да, чем больше я познаю людей, — философствовал Иванов, — тем больше мне нравятся звери: они не завидуют и не предают. Что плохого я сделал? Ничегошеньки! А со мной поступают, как с законченным негодяем. Прощай, непрочитанная Болгария! А как хотелось поработать еще здесь! Был бы Скалов, а не этот дуралей, события бы повернулись, наверное, по-другому. Я, конечно, виновен, но не в такой степени, чтобы без расследования ломать судьбу офицера. Не могу простить своей болтливости.»

Он верил в силу «отцовского лифта».

* * *

Москва встретила Иванова холодным моросящим дождем, а жена, тесть и теща — ледяными взглядами с упреками в неспособности его быть достойным семьянином. Ссора закончилась грозным окриком тестя, чтобы он убирался из квартиры. Разъяренная жена собрала нехитрый скарб мужа в чемодан и выставила его за дверь. Не без влияния родителей она решила, что в дальнейшем совместной жизни у них с Александром не получится. Прошел грязный бракоразводный процесс. На нем всплыли такие сценки из бытовых будней, что у слушавших их показания пропало всякое сочувствие к обеим сторонам судебного разбирательства.

Он поселился в небольшой квартирке друга, убывшего в заграничную командировку. Жизнь стала дорожать с расширением трат на развлекательные мероприятия. Рестораны заменялись кафе, кафе — забегаловками. Квартира открыла настежь двери собутыльникам. Нужны были деньги, и большие деньги, чтобы прилично одеваться, жить на широкую ногу с друзьями, хорошо питаться и платить алименты.

Но деньги, как известно, благо отрицательное: о них, как о здоровье, думает человек только тогда, когда их нет. Деньги — хороший слуга, но плохой хозяин. Больших же денег в звании старшего лейтенанта на службе он не мог получить. Разгружать по ночам вагоны было не в его натуре. Да и сколько он мог таким образом заработать? Гроши! Большие деньги он видел в другом месте. Однако Александр почему-то забыл одну непреложную истину: если много денег — не радуйся, если мало — не горюй. У него еще не было больших денег, а из-за малых — горевал.

22 июня 1981 года Иванов приехал на службу раньше обычного. По радио звучали фронтовые песни. Сослуживцев по кабинету, на счастье, не было: один находился в отпуске, второй приболел. Он взял ручку, чистый лист бумаги и начал писать текст, заставивший его поначалу вздрогнуть от неестественности поступка для сына фронтовика, офицера военной разведки, проходящего службу в центральном аппарате ГРУ:

«Господа!

Предлагаю свои услуги по обеспечению Вас и Вашего руководства секретной, совершенно секретной и предназначенной для ограниченного круга лиц информацией, касающейся деятельности центральных органов Министерства обороны, КГБ СССР и МИД СССР. Обладаю широким кругом информационных знакомств.

Я четко представляю то, что Вы вправе считать это письмо провокацией.

Призываю Вас самым серьезным образом отнестись к моему предложению, ибо я сознательно иду на этот шаг. Последние случаи провалов Вашей агентуры в центральных аппаратах заставляют задуматься о качестве подготовки и проведения Вами оперативно-разведывательных мероприятий.

В случае принятия Вами решения работать со мной очень прошу тщательно спланировать операцию по выходу на встречу».

Из-за страха быть застигнутым кем-либо из сослуживцев он дописал письмо дома, вложил его в коробку из-под сигарет «Мальборо», которую осторожно поместил в одно из отделений кейса. У него созрела мысль установить связь с американцами, став, таким образом, продавцом секретного товара, за который можно получить неплохие деньги.

* * *

26 июня 1981 года кейс с письмом и другими документами Иванов утерял в районе ресторана «Советский» после очередного «банкета для души». Но и после этого не отказался от преступных намерений. Вместе с друзьями выехал на пляж в районе Серебряного Бора. Он знал, что там, на живописном берегу Москвы-реки, иностранные дипломаты давно облюбовали себе место отдыха. Кстати, об утере он не переживал, почему-то веря, что кейс у него умыкнули элементарные ворюги.

В компании была девушка, понравившаяся Иванову. Перед тем как отправиться купаться, она робко процедила, что проголодалась и не отказалась бы от бутерброда.

— Какой бутерброд, пойдем, попробуем шашлычок. Здесь его делают отменно, — проговорил Александр, понимая, что придется платить за всю компанию. Его «друзья» редко когда раскошеливались.

«Скупердяи, любят дармовщину. На халяву все норовят. Сколько раз я рассчитывался за них! А ведь деньги есть, я видел. Лариска понравилась, надо выдержать роль денежного и нежадного офицера», — весь испереживался Иванов.

Шашлык запили шампанским. Напиток ударил в голову. Вскоре хорошее настроение сменилось сплином. Нахлынули тягостные мысли о бытовых последствиях развода, ожидаемых сложностях в служебной карьере и многочисленных долгах.

Неожиданно перед столиком появился мужчина среднего возраста в крупных роговых очках. Тяжелая темная оправа придавала лицу интеллигентный вид.

— Разрешите? — обратился он к Александру по-английски. — Я нечаянно подслушал, как вы сказали даме фразу на моем родном языке — «Чего хочет женщина, того хочет Бог!». У вас прекрасное произношение. Типичный техасский акцент. Вы случайно не учились у нас, в Штатах?

— Нет. Кто вы?

— Меня зовут Питер Сэмлер. Я американец, поэтому приятно был поражен таким высоким уровнем знаний нашего языка, тем интересней — молодым человеком, — с небольшим акцентом говорил иностранец.

— Нет-нет, я учился в Москве. Качеству языка я обязан только своей преподавательнице. Меня зовут Александр.

Завязался непринужденный разговор. Настроение снова поднялось. Захотелось блеснуть эрудицией и произвести эффектное впечатление на иностранца.

— У вас, Саша — можно я вас так назову? — несомненный талант лингвиста. Мне редко приходилось встречать иностранцев с таким прекрасным произношением. Вас ждет отличная карьера, — как медом мазал Сэмлер.

Говорил мягко, вкрадчиво, подчеркивая искреннее расположение к собеседнику. Вскоре американец извинился и распрощался, выразив надежду когда-нибудь снова встретиться. Именно здесь, на отдыхе.

— А почему бы нет?!