Записки опера,или Оборотни из военной разведки - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Терещенко cтр.№ 42

Не надо забывать: Бохан был опытным и зрелым военным разведчиком, поэтому как мог сдерживал себя в коллективе. Расслаблялся только дома, в семье, перед женой — умной, домовитой и наблюдательной, которой удавалось улавливать то, что пряталось им от сослуживцев. Настороженность он мастерски маскировал, продолжая представляться работягой на службе и дома.

С женой он всегда был ровен и люб, однако на похвалы скупился, считая, что они, подобно золоту и алмазу, имеют цену только из-за их редкости. Женщины другого мнения по этому поводу. Они воспринимают уважение и любовь к себе не столько сердцем, сколько ушами. А вот в правдоподобность этого психологического постулата он не верил. Заблуждался и в другом, пытаясь провести женскую наблюдательность, забывая, что часто женская догадка обладает большей точностью, чем мужская уверенность.

* * *

В дом тащил все, как хомяк за щекой в норку: покупал, доставал, выменивал. — все про запас, на завтра, на черный день. Квартира постепенно превращалась в склад: коробки с запчастями для машины, радиотовары, обувь, одежда, безделушки. Часто вещи и предметы приобретал без совета с женой, по принципу «Понравилось — взял!». Однажды приволок видеосистему, хотя одна уже стояла в комнате, а две находились в московской квартире. Стоила она в Греции по тем временам немалые деньги. Супруга возмутилась.

— Дурочка, я получил ее почти даром. Взял для продажи. Деньги вернуться с наваром, — резко оборвал он жену.

Женщина косвенно стала догадываться о существовании у супруга дополнительного финансового источника, хотя он и пытался безуспешно навязывать ей мысль о прибыльных операциях с нумизматикой. Но она почему-то не верила этому объяснению.

Спустя месяц упали в цене некоторые вещи, приобретенные Сергеем для перепродажи. Другие из-за дороговизны в Союзе никто не брал — отсутствовал спрос. И вот тут-то супруга дала волю словам:

— Коммерсант нашелся… самоучку видно сразу. Понимаешь, Сережа, у тебя для бизнеса нет навыков — ты не предприниматель.

— Замолчи, мне и так тошно, — гаркнул супруг.

Для дальнейшего обострения семейной перепалки у него не хватило сил.

Он любил роскошь квартиры, кабинета, гардероба. В этом христианском грехе он находил удовольствие, созерцая себя как бы со стороны. Счастье — как здоровье: когда его не замечаешь — значит, оно существует. Он же упивался радостью жизни за границей, особенно не обремененной тяжестью в добывании куска хлеба, как это часто видел среди земляков — селян на Украине. Они — эти рабы двора и огорода, колхозного поля и трактора — за более тонкий кусок хлеба, чем греческий, трудились от зари до зари, набивая мозоли, приобретая болячки и постепенно спиваясь.

Ему же на службе везло. Там, где многие перенапрягались, ему удавалось проскочить легко: то господин Случай поможет, то пронырливость подсобит, то заискивание сломает преграду. Поэтому оснований жаловаться на жизнь не было. Миловидной женой, с которой приятно было появляться в обществе, он открыто восхищался на людях, хотя дома ей никаких комплиментов не дарил. На представительских мероприятиях жена была в центре внимания дипломатических пар. Женщины ей завидовали, мужчины — восхищались. Все шло размеренно и комфортно.

И все же для жены не остался не замеченным процесс какого-то перерождения супруга. Вторая командировка проходила сложнее, чем та, первая, будившая приятные воспоминания.

Вот и сейчас Сергей ушел, а она стала у окна наедине с тревожными раздумьями: «Что его так угнетает? Мне кажется, начальство его ценит. Отчего же у него бессонница? Участились неожиданные отлучки в вечернее время, после которых он возвращается с плохим настроением. Постоянно объясняет раздражительность дома усталостью. Но меня не проведешь — я чувствую в его ответах фальшь. Почему он молчит, если есть необходимость выговориться? Раньше такого никогда не было. Приходит со службы, как выжатый лимон. Чего-то остерегается, а чего — не пойму никак.»

* * *

Оперативник докладывал Стороженко материалы на Бохана. По первой командировке в Греции на исчезнувшего офицера были сведения о его каких-то сомнительных, до конца не выясненных контактах с американским бизнесменом. Эта связь объяснялась служебной необходимостью, но только частично. По заявлению сослуживцев, Бохан излишне нервничал, организуя встречи с этим респектабельным американцем, с которым установил доверительные отношения. Руководство резидентуры вскоре потеряло американца из вида.

Следует заметить, что Бохана однажды видели выходящим из гостиницы в центре Афин. Тогда не придали значения, да и командование взяло под защиту тот визит военного разведчика в отель, объяснив оперативной необходимостью. Теперь нельзя исключать, что подобные визиты он делал не раз.

— Это уже интересно. А почему такие материалы лежали без выяснения истины столько времени? Вы запрашивали дополнительно офицера внешней контрразведки по Греции? — спросил Стороженко.

— Нет. Тогда не успел. Накатился ком других, более интересных материалов, отодвинувших бохановские на второй план.

— На второй план, на второй план. Поймите, я не хочу ставить всякое лыко в строку, — вменять в вину вам каждую ошибку в этом ЧП. Согласитесь, что-то мы с вами обленились донельзя. Прекратили думать и анализировать. Такие факты — не мелочи. Это ведь очень интересный субъект уже в то время был. Им тогда следовало бы заняться всерьез. Дай такие материалы на периферию — они бы были «обсосаны» до косточек, а мы с вами, получается, слишком богаты, поэтому бросаем их легко и просто. А задумывались ли вы о возможных тяжелейших последствиях для военной разведки? — спрашивал подчиненного Николай. — Нет, не задумывались! А должны были.

— Николай Семенович, уж кто-кто, а вы должны понять и понимаете, что сил у нас нет тащить полную арбу таких сигналов. Сами знаете, что в последние годы мы задыхаемся от наплыва подобных материалов. Сегодня атаки на военных разведчиков идут и слева, и справа — настоящий прессинг. Их бьют кому не лень: и наши безголовые руководители, и головастый противник в ходе заключительных залпов холодной войны, — пытался оправдаться подчиненный.

— А ну, а ну, что это за «заключительные залпы»? — поинтересовался Николай, хотя и сам понимал, что ответит старший оперуполномоченный.

— Добивают страну нехристи. Тяжело сейчас Родине.

— Да. Прости за кнут, не всегда же пряником кормить. Мы оба виноваты с тобой, особенно я, — подытожил Стороженко.

Он никогда не позволял себе повышать тон на подчиненных и привык ответственность брать на свои плечи. Михаила он давно знал как предельно честного человека, исполнительного оперативника, вместе с которым еще работали по изобличению такого крота, как Филатов. Он был волом, тащившим одно из важнейших подразделений ГРУ. Правда, ему время от времени требовалось давать подробные инструктажи. А иногда и подстегивать в срочных делах.

— Согласись, хоть и говорю в сослагательном наклонении, Боханом надо было плотно заниматься сразу же по возвращении из первой командировки.