Темный источник - читать онлайн книгу. Автор: Дженнифер МакМахон cтр.№ 9

Именно папа познакомил меня с Уиллом, с которым он встретился на медицинской конференции в Бостоне. Очень скоро Уилл начал бывать у нас дома: он обсуждал разные медицинские вопросы с отцом, а со мной играл в карты. Порой мы буквально часами резались в «червы» в нашей маленькой гостиной, потягивали кофе и заедали пирожными с корицей или печеньем с патокой. Каждую неделю, специально к его приходу, я пекла что-нибудь новенькое, такое, чего он ни разу не пробовал.

В Лейнсборо у Уилла была своя медицинская практика, и он никогда не был женат. Слишком много дел, говорил он по этому поводу. Его отец давно умер, оставив Уиллу крупную сумму, нажитую на акциях железных дорог, поэтому у него был очаровательный дом на окраине и новенький автомобиль, а одевался он в отличные костюмы, пошитые на заказ.

Какое-то время спустя я поняла, что неравнодушна к Уиллу, да и он, не скрываясь, за мной ухаживал. Папа был не против. Когда мы объявили о помолвке, он был просто в восторге. Я заикнулась было, что меня устроит и самая скромная свадьба, но папа и Уилл и слышать об этом не хотели. Они планировали «всем свадьбам свадьбу» – грандиозное событие, для подготовки которого им пришлось заручиться помощью всех моих сестер. Папа сам вел меня к алтарю – впоследствии он не раз говорил, что это был самый счастливый день в его жизни и что он жалеет только о том, что до него не дожила моя мать. К сожалению, вскоре он скончался во сне – у него остановилось сердце. В его смерти я винила себя. Я знаю, что с моей стороны это было глупо, и все же меня не оставляло ощущение, что, если бы я не переехала к Уиллу, этого бы не случилось и папа прожил бы еще несколько лет. До сих пор на внутренней поверхности моего левого бедра остался шрам – напоминание о том дне, когда я приехала домой и нашла его мертвым: в панике я слишком глубоко воткнула себе в ногу скальпель, который взяла из шкафчика с медицинскими инструментами. Скальпель я храню до сих пор: завернутый в фольгу, он лежит на дне моей корзинки для рукоделия.

Вытерев с ладони кровь, я снова прячу булавку в складках платья. Мое сердце стучит так часто и сильно, что я начинаю бояться, как бы от этих ударов не треснуло ласточкино яйцо, спрятанное среди кружевной отделки бюстгальтера. Придерживая его рукой, я медленно иду к длинному столу перед фасадом методистской церкви, где идет лотерея. Главный приз – лоскутное одеяло, сшитое сообща несколькими женщинами прихода. Я тоже в этом участвовала. Мы собираем деньги для женского отделения Ассоциации ветеранов зарубежных войн. Полученные от лотереи средства пойдут на помощь малоимущим семьям.

Одеяло вышло очень красивым, и я любуюсь его по-летнему ярким рисунком. Быть может, даже слишком ярким. Как бы там ни было, одеяло выглядело очень нарядно.

– Как идут дела? – спрашиваю я у Кэт Дилейни, секретаря нашего отделения.

– Прекрасно. Почти все билеты уже распроданы, – отвечает она.

Я уже купила десяток билетов, но сейчас беру еще дюжину. Но прежде чем открыть свою сумочку из лакированной кожи и достать деньги, я украдкой осматриваю собственную ладонь. Она выглядит абсолютно нормально, на коже краснеют только три крошечные точки – следы уколов. Хорошо. Три – магическое число.

Ко мне направляется Рут Эдселл со своей дочерью Ханной. Девочке, наверное, уже исполнилось шестнадцать, и она как две капли воды похожа на мать. Рут – лучшая городская портниха, и Ханна решила пойти по ее стопам. Они обе участвуют в швейном кружке, который я посещаю по понедельникам. Жизнь в Лейнсборо мне нравится – здесь у меня много интересных занятий, которые помогают скоротать время. Женский клуб, вышивальный кружок, благотворительность и даже ежемесячный лекторий, для которого мы по очереди ищем интересных людей и специалистов в тех или иных областях. Буквально на прошлой неделе у нас выступал специалист по выращиванию роз. Он рассказывал так интересно, что мы пригласили его приехать еще раз.

– Как поживаете, миссис Монро? – вежливо говорит Ханна. Она прекрасно воспитана, на ее щеках цветет румянец, а с лица не сходит улыбка. Насколько мне известно, они с матерью не только похожи, но и очень близки. У них одинаковая походка, да и улыбаются они одинаково, наклонив головы под одинаковым углом.

– Вы, дамы, превзошли самих себя, – говорит Рут. – Одеяло выглядит просто божественно!

Я оборачиваюсь и вижу, что бег на трех ногах уже начался. Уилл подскакивает на одном месте и вопит едва ли не громче всех, подбадривая участников. Когда гонка заканчивается, он раздает детям сладости-призы и одобрительно треплет каждого по голове. Дети в изнеможении валятся на траву и сосут свои леденцы, а Уилл идет ко мне. Лицо у него такое, словно я – его главный приз. Он берет меня за руку, целует каждый палец, а потом ведет к тому месту, где расстелено наше одеяло для пикника. Мы садимся, и я достаю из нарядной ивовой корзинки чашки и тарелки, а также еду, которую я приготовила к сегодняшнему празднику: крошечные сэндвичи, его любимый салат с маринованной свеклой, холодный лимонад в глиняном кувшине и лимонный пирог со взбитыми сливками. Уилл снова наклоняется и целует меня.

– Ты у меня просто замечательная, – говорит он. Лицо у него все еще красное после возни, рубашка покрыта зелеными травяными пятнами, напомаженные волосы растрепались, и он проводит по ним ладонью, чтобы привести в порядок. Я вижу, как его взгляд метнулся туда, где на лужайке разлеглись дети, и чувствую в горле тугой комок.

Мы, разумеется, много раз говорили с ним об этом. О ребенке. О нашем ребенке. Бывало, мы до поздней ночи обсуждали, как мы его назовем, спорили, если имя казалось глупым.

– Назовем его Барнабас Рекс, – говорил Уилл.

– Только если это будет мальчик, – возражала я. – Да и то… мне как-то…

– Это очень красивое имя. И оно такое… респектабельное, солидное, – настаивал он. – У меня был дядя, его так и звали – Барнабас.

– Врешь ты все, не было у тебя никакого дяди Барнабаса!

– К несчастью, ты права. Не было. Ну а если родится девочка?

– Брунгильда, – говорила я убежденно. – Только не говори, что у тебя была тетка с таким именем!

– Не скажу…

Еще мы говорили о том, каким будет наш малыш, на кого он будет похож, в какой цвет лучше покрасить стены в детской, кем он станет, когда вырастет, – врачом, как папа, швеей, как мама, или, может быть, даже президентом Соединенных Штатов. И даже после того, как усталость брала свое и мы замолкали, каждый из нас подолгу лежал без сна, стараясь представить себе нашего будущего ребенка – человеческое существо, которое будет нашим продолжением и которое мы будем любить.

Но пока что никакого ребенка у нас нет, и я начинаю бояться, что со мной что-то не так. Уиллу о своих страхах я ничего не говорила, но, думаю, он начинал кое о чем догадываться. Да, мне уже исполнилось тридцать семь. Пройдет еще немного времени, и будет уже поздно. Чего я только не перепробовала, чтобы зачать!.. Втайне от Уилла я – по совету сестер и других женщин – глотала горькие настойки, а после близости часами лежала, подложив под бедра подушку. Потом я узнала про яйцо ласточки.