Училка и хулиган - читать онлайн книгу. Автор: Мия Шугар cтр.№ 21

Но крепкая рука вмиг прекратила все трепыхания, твердо зафиксировав лодыжку раненой ноги. Как в замедленно съемке вижу голову безумного Макса, наклоняющуюся к кровоточащей ране. Он задрал мою ногу выше и пришлось откинуться назад и упереться на локти, чтобы не упасть навзничь.

— Да что ты творишь, придурок! — грозно шиплю и безуспешно дергаю несчастную конечность.

А этот пес шелудивый притянул мою стопу к себе ближе, уперся носом в подошву и тщательно, миллиметр за миллиметром обнюхивает ее. И, внезапно, лизнул рану. Я взвизгнула и дернулась, но Макс, как-будто пребывал в прострации и методично зализывал порез, не обращая никакого внимания на сопротивление.

Кошмар! Стыд-то какой! Ноги же грязнючие. Я и по земле ходила, и по воде. А этот сумасшедший знай себе нализывает. Да еще и глаза прикрыл, негодяй. Урчит и даже причмокивает. Фу! Хотелось бросить что-нибудь едкое, типа не оставить ли его наедине с моей ногой, но поостереглась я шутить с маньяком.

Макс продолжал это непотребство несколько минут. У меня уже и спина устала, и ругательства кончились. Наконец, захват на несчастной, пережившей насилие, ноге ослаб и ее довольно аккуратно опустили на плед. А на меня глянули желтые, горящие ровным и сильным пламенем глаза.

Я медленно согнула ноги в коленях и подтянула их к груди, усаживаясь прямо. Макс внимательно следил за каждым движением и вид при этом имел весьма странный, на мой взгляд. Такими блестящими и жадными глазами детишки в ожидании лакомства смотрят на продавцов мороженого и сахарной ваты.

Это что же получается — Виктор Эдуардович соврал и на самом деле оборотни не прочь пополдничать человечиной? Вон как глазюки растопырил, поганец. Сам дрожит, ручонками плед комкает. Распробовал, выходит. Того и гляди кинется и поминай, как звали. Не его, меня. Меня будут вспоминать добрым словом друзья и коллеги, принося на могилу четное количество цветов.

Подумала я, значит, о предстоящем прощании с бренным телом и так жалко себя стало. Хоть вой. Ну я и завыла. Это у меня в последнее время все лучше и лучше получается. Сказывается практика. Вот и сижу, кулаком слезы и сопли утираю, да сокрушаюсь о долюшке своей тяжкой.

Посмотрела на своего бандита, а он такое лицо сделал, как-будто несварение у него сильное. Газы, что ли мучают болезного? Вот тоже досталось бедняге. И нервы ни к черту, и желудок беспокоит. А, впрочем, мне до него дела нет. Он меня вообще сожрать хочет, а я его жалею?

Отругала себя мысленно за неуместную жалость к громиле и стала думать, что делать дальше. Для начала не худо бы извиниться, а дальше посмотрим, как пойдет.

— Вы меня простите, пожалуйста, — теребя истрепанный венок и потупив глаза, начала я. — Я вас тут обзывала всякими словами… Это не со зла… Испугалась очень.

Макс продолжал молча разглядывать меня, демонстрируя абсолютно разные эмоции. Он то хмурился, то улыбался, то поднимал задумчиво брови и опять тень набегала на лицо. А потом вообще плотоядно облизнулся и так посмотрел, что меня бросило в жар и щеки запылали. Говорю же — ненормальный.

Быстрым движением, Макс поднялся и теперь стоял, возвышаясь надо мной. Не прерывая зрительного контакта, взялся за майку и стянул ее через голову. Моим глазам открылся интересный, но смущающий вид на крепкий мужской торс. Я особо не приглядывалась, вы не подумайте. Я не такая. Но красивое, подтянутое тело оценила. Широкие крепкие плечи и узкие бедра — эталон мужской красоты. И дорожка черных волос, убегающая в место, которое мы, девушки, зовем целомудренно линией бикини.

— Женя..

Это у него такой голос? Ничего себе! Я думала, он только орать, брызгая слюной, может. А он еще вон как умеет. Низко и хрипло, до мурашек.

— Что? — Решаюсь поднять голову.

— Ты мне ничего рассказать не хочешь?

Как завороженная слежу за плавными движениями рук, взявшихся за пряжку ремня.

— Что это вы делаете? — с подозрением спрашиваю у Макса, вознамерившегося показать мне свою линию бикини.

Оборотень невозмутимо вжикнул молнией и начал снимать штаны. Я вспыхнула от негодования, отвернулась и погрозила кулаком, почему-то, кустам. Макс просто за спиной стоит, ему неудобно грозить. Вот и получилось, что кустам, но подразумевалось, что это чрезмерно раскрепощенному оборотню.

— Вы мне тут прекращайте нудизмом заниматься! — возмущаюсь, пытаясь изгнать пунцовость с щек и вернуть себе нормальный цвет лица. — Хочется погулять голышом — идите, вон, в кусты, и гуляйте там!

За спиной слышу какую-то возню, хруст и, наконец, тяжелое учащенное дыхание, которое неумолимо приближается. Чем он там занимается? Надеюсь не тем, о чем я подумала? Опасливо оборачиваюсь и вижу перед своим лицом крупную морду черного волка. Кошмар. Лучше бы он занимался тем, о чем я подумала, честное слово.

— Мама! — взвизгнула и отпрыгнула от животного в сторону. Ну как отпрыгнула. Скорее отползла.

У волка оказалась не только голова крупная. Этакая махина, размером с хорошего теленка, осторожно приближалась к дрожащей мне. Я с тоской оглянулась по сторонам. Нет, ну вы подумайте, ни одного куста рядом! А пушистая зверюга все ближе и ближе, и какие намерения у нее — остается только гадать.

Наконец, вот он, рядом. И руку протягивать не нужно, чтобы дотронуться. На удивление, от зверя не пахло ничем таким, чем могло бы пахнуть, по моему разумению. Аромат хвои, влажной коры тополя и опавшей листвы, вот и все, что различил мой нос. Зато нос черного волка желал познакомиться поближе и осторожно обнюхивал воздух вокруг меня, не прикасаясь к телу.

Я поеживалась и нервно ерзала, пытаясь отдалиться от наглой черной носопырки, но и волк тоже не сдавался и только увеличивал напор. Если поначалу, он не решался дотронуться до тела, то сейчас уже, не стесняясь, навалился широкой грудью и опрокинул меня на траву. И тут же сунул дерзкую морду в ложбинку между шеей и плечом. Глубоко вдохнул и отпрянул в сторону, фыркая, чихая и потирая морду лапами. При этом смотрел так обиженно, словно я ему струей из перцового баллончика зарядила в глаза.

Ну и нечего лезть, раз плохо пахнет. Эстет и интеллигент в пятом поколении, а не оборотень. Мне вот не нравится, что кое-кто без штанов расхаживает, но я же терплю.

Волк еще попрыгал кругами, изображая странные фигуры, а я, честно сказать, уже рукой махнула на него. И бояться перестала. Хотел бы укусить — давно бы цапнул. А так скачет козликом, кренделя выписывает, да и Бог с ним. Вот раздраженный Макс — это проблема, а его вторая ипостась воспринимается мною навроде веселой собаки. Вон как дурачится — спиной по траве елозит, пузо солнышку подставляет.

— Эй, Трезор! Колбаски охотничьи будешь? — окликнула зверюшку и помахала пакетом с едой.

Волк замер, забыв о веселье и обиженно посмотрел на меня.

— Не хочешь? Ну ладно, мне больше достанется.

Вынула из пакета упаковку колбасок и нарезанный хлеб, намереваясь хорошенько перекусить. Я говорила, что на нервах вечно голодная? Чем сильнее нервничаю, тем больше есть хочу. После родительских собраний, например, сразу заруливаю в магазин и покупаю себе торт.