Угрюм-река - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Шишков cтр.№ 245

– «Вернее, в пересечении координат времени и прос...»

– Да, да! Я математику знаю. Оно, это событие, родилось в тот момент, когда моя мысль родила его и поставила на определенное место во времени и пространстве. Но ведь все мои мысли, все мои поступки уже были в зародыше, в том семени, из которого я стал человеком. А зародыш моего зародыша был в зародышах моих отцов, дедов, прадедов, всех предков, вплоть до того момента, когда появился на свет первый человек. Ведь так? Так. Значит, все то, что во мне – и худое и хорошее, – все планы мои, которые рождены моей мыслью и осуществлены моей волей и которые еще будут осуществлены, были в мире всегда, от начала сроков. Ведь так?

– «Так», – поддакнул уже не клоун, а черный человек, вновь появившийся.

Прохор вскинул на него глаза, нажал кнопку. Вошел лакей. Черный человек пропал. Голубой клоун сказал лакею:

– «Можете идти».

Лакей ушел.

– Так почему ж, почему ж за все мои дела меня так преследует Нина?! – воскликнул Прохор, схлестнув в замок кисти рук, и глаза его наполнились слезами. – Нет, я ее должен умертвить...

– «Вы не чувствуете привкуса крови во рту?»

– Чувствую, – облизнулся Прохор.

– «Я так и знал. Так вот слушайте, что однажды произошло в нашем цирке. – Голубой клоун снял голубой берет с своей головы и надел его на лампу. Вся комната вдруг поголубела, а черный человек у камина окрасился в цвет крови. – Мистер Вильямс, известный укротитель львов, вложил свою голову в пасть льва. Публика насторожилась. Чрез тридцать секунд мистер Вильямс должен вынуть свою голову обратно. Ровно чрез тридцать секунд. А надо заметить, что мистер Вильямс в тот день неосторожно порезал свою щеку бритвой. Лев ощутил привкус человечьей крови, лев издал едва слышный кровожадный хрип. И начал чуть-чуть сжимать челюсти... Мистер Вильямс, весь позеленев, успокаивал льва, ласково похлопывал его по шее, что-то говорил льву. Прошло времени вдвое больше, чем нужно для сеанса; прошла минута. Все артисты, усмотрев в этом катастрофу, сбежались к решетке. Жена укротителя с двумя малолетними детьми близка была к обмороку. Вся публика, видя смятение на сцене, замерла. Раздались отдельные истерические выкрики. Лев, рыча и сладко зажмуривая глаза, постепенно сводил челюсти. Мистер Вильямс крикнул: „Прощайте!“ – вложил в ухо льва „браунинг“ и выстрелил. И вместе с выстрелом послышался хруст раздробленной головы человека».

– Ага ! – сказал Прохор возбужденно. – Я про этот эпизод слышал от вас в прошлом году... Помните, в ресторане Палкина? Но я совершенно забыл его... Мерси. Значит, выходит, что все дело в бритве?

– «Совершенно верно, в бритве. Побрился, и... показалась кровь. Вообще бритва вещь хорошая», – неизвестно откуда прозвучал голос собеседника.

Прохор приподнялся и заглянул через стол, в полумрак, отыскивая голубого клоуна.

– Слушайте, вы не прячьтесь, – сказал он. – Уверяю вас, я ни слова не скажу доктору о вашем ко мне визите. Алло! Где вы?

Из пространства протянулась голубая рука, сняла с настольной лампы голубой берет и скрылась. Голубизна комнаты схлынула, у камина стоял черный человек. Прохор, не сводя с него глаз и загораясь злобой, стал ощупью искать – на столе, в ящиках стола, по карманам – «браунинг». Прохор нашел завалявшуюся среди бумаг бритву, раскрыл ее, крепко зажал в руке и двинулся медленным шагом к черному человеку у камина. Черный человек не шевелился, но три огня лампад – синий, красный, желтый – всколыхнулись, опахнув мягким блеском пышный киот. А свет люстры погас.

– Ах, это вы, отец Александр?

– «Я. Черный человек ушел. Он не придет больше. Не беспокойтесь. И голубой клоун не придет. Это я. А почему у вас в руках бритва?»

Прохор вздрогнул и в отчаянии схватился за голову.

– Что за чушь? Что за анафемская чепуха. Голубой клоун, черный человек, поп... Ха-ха!.. Фу, черт! Мерзость какая грезится!

Он сильно несколько раз нажал мякотью большого пальца немного выше правого виска: там, под черепом, как раз против этого места, чувствовалась вместе с пульсацией крови то падающая, то нарастающая боль.

Прохор загасил люстру, раздвинул шторы и взялся за второй отчет магазина в городе Ветропыльске. В саду было еще светло. В начале восьмой час вечера. Закатывалось солнце. По паркету ложились длинные косые тени.

На пятом отчете, где доверенный Михрюков вывел в графу убытка 6495 рублей от покражи товаров неразысканными злоумышленниками – о чем свидетельствуют приложенные протоколы, – Прохор Петрович написал:

«Михрюкова предать суду. Я его знаю, подлеца. Он поделился с местной полицией. Возбудить дело. Нового доверенного. На товары накинуть 25%, чтоб покрыть убыток».

На отдельном листке написал приказ в контору:

«Во всех торговых отделениях повысить расценку товаров на 10%».

Вдруг сразу затренькали звонки в двух телефонных аппаратах. А за стенами послышались выстрелы, топот копыт, свист, гик. Сорвавшись с места, Прохор Петрович подбежал к окну и выставился из-за портьеры. Мимо окон, топча клумбы сада, неслись всадники. Ибрагим, привстав на стременах, с гортанным хохотом хлестнул на всем скаку арапником по стеклам, крикнул:

– Здравства, Прошка! – и умчался.

Прохор отскочил от открытого окна, весь задрожал; волосы на голове встопорщились. В саду и во дворе бегали люди, перебранивались, седлали коней, стреляли. Быстро вошли доктор и лакей. Пропылил пред окнами большой отряд стражников.

– Все в порядке, – сказал доктор. – Не волнуйтесь. Это пьяные стражники.

– Пожалуйста, не сводите меня с ума, – сказал Прохор Петрович. Лакей с доктором переглянулись. – Я не слепой и не полоумный. Это шайка. Среди них – безносый спиртонос... как его, черта, забыл – звать? Тузик, кажется. И черкес. Плетью в раму ударил черкес, Ибрагим. Но почему не заперты ворота сада? И где стража была?

– Чай пили-с... Вот грех какой! Не ожидали-с, – сокрушенно причмокивая, покрутил головой лакей и стал собирать с полу осколки стекол.

– Мерзавцы! Средь бела дня. Такой разбой! – вскричал Прохор Петрович.

– Да, да. Положим, не день, а вечер. Но они так... Пошутить, форс показать.

– Клумбы истоптали, – жаловался Прохор. – Работать мешают...

– Успокойтесь – один убит, двое ранено. От губернатора телеграмма: в спешном порядке едет сотня казаков. Будьте уверены... Скоро им конец.

– Сегодня утром я получил от исправника шифрованную телеграмму. Да вот она. – Прохор Петрович вытащил из-под пресс-папье бумажку и прочел ее доктору:

«Оглышкин устукан моими. Жду распоряжений. Миша».

– Я дал телеграмму – привезти труп злодея ко мне. А сейчас этот самый труп злодея, этот проклятый Оглышкин, выхлестнул мне бемское стекло.

– Может быть, не он, – старался успокоить больного доктор. – Наверное, не он...