На «кротовины» у Алекса имелся талисман – кругленький такой значок, с детства еще, с изображением мультяшного волка из «Ну, погоди!». Сидоров всерьез верил, будто значок сей приносит удачу, и всегда носил его на лацкане куртке – с обратной стороны, чтоб без лишних вопросов.
Встречались «кротовины» простые, как обычный тоннель – то есть вошел в одном месте, вышел в другом. Бывали и посложнее: например, представил себе, в какую точку прошлого ты решил перебраться, хорошо так представил, конкретно, – и действительно переходишь туда, куда хотел. А если представил плохо – застреваешь намертво в безвременье. К какому типу относилась именно та «кротовина», что стакеры заметили еще третьего дня, двигаясь вниз по ручью, было непонятно.
– Что-то боязно мне, бро. – Глотнув из фляжки, Жека почесал небритый подбородок. – А вдруг мы там, в «кротовине» этой, и застрянем. Или выйдем черт знает где.
– Не хочешь, не лезь, – угрюмо буркнул Алекс. – Жди, пока тебе наймиты кончат.
– Слышь… А это точно – наймиты?
– Ну… – Сидоров повел плечом. – Точно не скажу… Да если и кто другой – оно слаще, что ли? А эти… Больно уж нагло себя ведут. По-хозяйски.
– Мы им не понравились, точно. Хабар наш хотят отнять.
– Не только хабар.
– Смотрю, браслетик у тебя новый, бро. Где взял?
Углядел! Алекс невольно скривился, бросив в сторону напарника не самый добрый взгляд. Ишь ты, глазастый какой. В придачу еще и любопытный без меры.
– С «жаркой» повстречался, – отмахнулся Сидоров. – Едва ушел. Там, рядом, и браслетик этот валялся.
Жека завистливо шмыгнул носом:
– Повезло тебе – не сгорел, да еще и с хабаром. Я тебе вот что скажу, бро. Ты и не сгорел, потому что браслет не дал. Он много чего может, да. Рассказывали, будто браслет такой был у Снайпера… или у Дегтяря, я уж и не помню точно, у кого из удачливых. Значит, и у тебя теперь удача будет!
– Твои слова бы – да Богу в уши, – громко рассмеялся Алекс.
Раскрыв рюкзак, он высыпал прямо на землю хабар – прямо скажем, небогатый. Две «зуды», «батарейка» и четыре «булавки» – весьма часто встречающийся артефакт. Нынче «булавки» казались невзрачными, но при электрическом свете обычно отливали синевой.
Ухмыльнувшись, Сидоров взял одну «булавку» и сильно сжал ее между пальцев. Пара секунд – и по всему артефакту побежали слабые красноватые вспышки, вдруг сменившиеся зелеными.
– Говорящая! – Сталкер довольно хмыкнул и сунул добычу в карман.
«Булавки» в основном использовались как украшения, причем «говорящие», с огоньками, ценились куда больше, нежели простые – «молчащие». Вообще же, поговаривали, что и «молчащие» «булавки» вроде как должны «разговаривать», но для этого пальцев мало, нужна специальная машина величиной со стол.
– А что за машина, бро? – принялся допытываться Сутулый.
Алекс отмахнулся, с раздражением ударив кулаком по колесу:
– Да не знаю я!
Все остальные его «булавки», увы, оказались как раз «молчащими». Что ж… не повезло.
– У покойного Фроста «черные брызги» были, – совершенно не к месту вспомнил вдруг Жека.
– И что с того? – угрюмо спросил Сидоров.
– Я к тому, что тело-то, поди, на лестнице так и осталось, – скосив глаза, негромко промолвил Сутулый. – А вояк там уже нет. Да и вряд ли они его обыскать успели. Спешили, тли…
– А вот это ты верно сказал…
– Там, у Фроста, окромя «брызг», еще «булавки» были – с дюжину. Но главное – «брызги»…
«Черными брызгами» (научное название: «объект К-23») называли забавные черные шарики, «невероятной неземной красоты», если говорить словами некоторых модниц. Если через такой шарик пустить световой луч, то свет выйдет из него с задержкой. Задержка эта зависит от веса шарика, от размера, еще от некоторых параметров, и частота выходящего света всегда меньше частоты входящего… Еще была безумная идея, будто «черные брызги» есть не что иное, как гигантские области пространства, обладающего иными свойствами, нежели наше, просто принявшего такую свернутую форму.
Так говорили. Знал ли об этом Сутулый, Алекс не ведал. Скорее всего – нет. Да и зачем ему какой-то там физикой интересоваться? Обычно «черные брызги» использовались в изготовлении ювелирных украшений. И стоили эти «черные алмазы» немало! Да еще «булавки»… Хабара нынче маловато, тут Сутулый был прав.
– Так что, пойдем поглядим? Думаю, бедолаге Фросту хабар уже без надобности.
Сказав это, Жека поднялся – маленькие его светло-серые глазки еще больше сузились от алчности. Сидоров напарника хорошо понимал. Погиб Фрост – да. Жалко, конечно. Но хабар – есть хабар. В конец концов, за этим они сюда и явились.
– Пошли, – кивнул Алекс, переложив артефакты в куртку. В рюкзаке теперь оставались лишь банки с тушенкой, таблетки для обеззараживания воды, сухой спирт да галеты. Вещи, бесспорно, нужные, но их не так жаль и бросить, если вдруг что-то пойдет не так.
* * *
Тело сталкера все так же висело на арматуре. Простреленная голова, забрызганная кровью куртка…
– А рюкзачок-то, похоже, прибрали, – осматриваясь, невесело протянул Сидоров.
Сутулый усмехнулся:
– Самое ценное Фрост в куртке носил. Ты прости нас, бро…
Склонившись над убитым, Жека умело обшарил его куртку и карманы камуфляжных брюк. Нашлись и «черные брызги», и «булавки», и даже одна батарейка – неизвестно, правда, заряженная или нет.
– Ну! – перекладывая артефакты к себе в котомку, довольно осклабился Сутулый. – Теперь не пропадем! Не сомневайся, поделим по-братски… Только вот не нравится мне что-то та «кротовина»… лучше бы «по земле» выбираться. Вышли бы в Беларусь, там – на поезд. Как и пришли.
– Так, а вояки? – Сидоров вяло запротестовал. Ему и самому не очень-то хотелось пользоваться «кротовиной». Если деваться было бы совсем некуда. А сейчас ведь – есть куда! Да и где наймиты? Если это вообще наемники… Хабар есть, никто не преследует, сейчас действительно логичнее было бы выбраться на знакомый путь – до границы с Беларусью не так и далеко. А там и впрямь – на поезд и…
Все так хорошо выглядело на словах, так здорово и мило, что Алекс расслабился, особенно когда потом уселись они с напарником на машинном дворе, открыли тушенку, галеты… Никого кругом не было. Ни единой живой души!
– Слышь, бро… – Сыто рыгнув, Жека с хрустом потянулся. – Я вот чего думаю. Ты бы глянул карту. Может, мы этих чертей… ну, наймиты они там или кто… может, мы их как-нибудь обойдем, а?
– Может, и обойдем.
Сидоров достал карту, разложил на коленях, задумался, водя по карте острием ножа, еще хранившего на себе жирный запах тушенки.
– Вот, смотри. Тут – урочище Когодьский Гай… Нам его либо с запада обходить – через Стечанку, где наймиты, либо – куда восточнее, но это – большой крюк. Лишний день или полдня. Через Чистогаловку пройдем и дальше – к Старым Шепеличам. А там уж, считай, добрались.