Столичная романтика: ищу парня попроще - читать онлайн книгу. Автор: Оксана Алексеева cтр.№ 15

– Так… на именины племяннице. Я ведь даже игрушку не купила. Вот! Можно на эти деньги хоть что-то купить? Так неудобно тогда получилось, я закрутилась и забыла. Некрасиво с моей стороны, ты ведь моя подруга.

– Племяннику, – сквозь зубы поправила Настя.

Но мама ее сразу расцвела – похоже, объяснение было нужно не только мне:

– Да что ты, Марта, не стоит! В следующий раз, когда Мишаньке годик стукнет, обязательно тебя пригласим!

Я всё равно всучила купюру Насте в руку и поспешила за дверь.

Дома сообщила, чтобы к столу не ждали – мол, перекусила у Юлианы. На что мама ответила о полезности диеты, а папа предложил вызвать диетолога и для мамы.

И через час, и через ночь я никак не могла понять, что именно в Настиной лачуге произошло и почему мне одновременно так противно и так тепло стало тем вечером.

Но впереди предстоял стресс посерьезнее. В подростковом возрасте я увлекалась фильмами ужасов и даже сама сочиняла страшные рассказы о жутких местах и монстрах. Районная поликлиника превзошла все мои фантазии.

Настя оставила меня на деревянной скамейке и приказала рассматривать голубую стену напротив, ни с кем бесед не вести, пока она обо всем договаривается. Неужели она думала, что я тут скандалы собралась закатывать? Я точно не собиралась. Настя улетела в регистратуру, а меня сначала поджала одна старушка справа, через минуту подсела другая, слева. Они что-то помычали, затем как-то синхронно ударили одинаковыми тростями по полу – видимо, это был какой-то сигнал к действию, раз после него старушки заговорили одновременно, совершенно не обращая внимания на то, что перебивают друг друга:

– Опять талоны к окулисту разобрали…

– Это ты еще к неврологу не пыталась…

– Операцию в прошлом году…

– Инсульт семь лет назад…

– Довели страну, мерзавцы!

Эта кодовая фраза вызвала короткую паузу, старушки застыли и через пару секунд заговорили с бо́льшим воодушевлением. Со всех сторон подтягивались другие люди, которые невероятным образом сразу понимали тему разговора и с полуслова вовлекались. Я смотрела, не моргая, в голубую стену и не шевелилась. Меня как будто и не трогали, но бесконечно обращались ко мне и улавливали ответы, делая выводы, что и молодежь довели какие-то гады. За пятнадцать минут я узнала буквально всё о мире: о новых законах, о старых, сопоставительный анализ старых и новых законов, список цен на лекарства, качество этих лекарств, диагнозы всех присутствующих, диагнозы политиков, пару диагнозов поставили и мне, распознав состояние по расширенным зрачкам, о погоде, о влиянии магнитных бурь на ауру. Настя вернулась на лечении печени кукурузными рыльцами, с первого взгляда оценила, что меня держат в заложницах, и произнесла волшебное заклинание:

– Они совсем страх с пенсионной реформой потеряли!

И снова короткая пауза для переформатирования. Надо будет выучить такие фразы, которые всех присутствующих заставляют глубоко вдохнуть. За это время она дернула меня и вытащила на свободу. Я бежала за ней, но ощущала себя героем, за спиной которого происходит взрыв – судя по уровню шума, Настя заложила взрывчатку козырной картой.

Несколько кабинетов, где врачам до меня не было особого дела. Заплатить только пришлось и кровью с белохалатными вампирами поделиться. А на следующий день снова прийти, и снова. Зато из этого ада я выбралась уже с санкнижкой. При всем желании я подобный подвиг не повторю. Насте опять вынула тысячу, оценила ее взгляд и почти извинилась, хотя и добавила в тон напора:

– Отец лимит поставил, так что давай без перегибов!

Но Настя вдруг тяжело вздохнула и сказала:

– Марта, а ты никогда не пробовала просто поблагодарить? Ведь я тебе на оплате сэкономила – могли бы и в частной клинике оформить, но я вошла в положение. Бланки за тебя заполняла, за ручку водила, свои пары пропускала. Нет-нет, деньги сюда давай, но и «спасибо» не помешает.

А-а! Теперь я поняла! «Спасибо» при отношении с контрагентами дает право на значительную скидку. Надо будет запомнить. Хоть записи уже начинай вести, столько всего нового узнается.

Работа официанта мне знакома – все же я не раз посещала рестораны. Кроме того, я посмотрела несколько роликов в интернете, чтобы не ударить в грязь лицом. Выяснила основные правила: улыбаться всегда, даже если крыша падает на голову, быть вежливой со всеми, даже если клиенты никогда не пребывали в человеческом облике, и записывать заказы на листке – чтобы в беготне не упустить какую-нибудь мелочь.

Мне выдали фартук – я бы задала пару вопросов его дизайнеру – и сразу же забросили в омут первого в жизни трудоустройства. Вот только в зал меня не выпустили, в кафе были свои официанты, и они держались за эти места, как за самые доходные. Юра принимал с грузовика ящики и переносил их в складское помещение, а меня зашвырнули на кухню «мыть посуду» и «не путаться под ногами». Я наблюдала за работой сорокалетней женщины, которая в огромных резиновых перчатках до самых локтей орудовала какой-то намыленной мочалкой над большой раковиной. Через некоторое время она обернулась и прикрикнула:

– Ну, чего встала? Вторая раковина свободна – приступай! – она вдруг нахмурилась и сделала шаг ко мне. – Эй, ты чего? Плачешь?

– Не пла́чу, – выдавила я со всхлипом. – Просто… накатило что-то.

У нее голос изменился, она меня даже этой самой мокрой перчаткой за плечо ухватила, чтобы было удобнее заглядывать в глаза:

– Ну-ну, не расклеивайся. Дома проблемы? Да о чем это я – сюда и не устраиваются студенты, если конкретно не прижмет. Всё образуется. Слышишь меня? А за работой и проблемы не кажутся такими уж большими… Так что ты давай, приступай, приступай – сама не заметишь, как все твои проблемы сведутся к грязным тарелкам.

Про посудомоечные машины я спрашивать не стала – вероятно, в этом злачном месте и не знают, что прогресс последние два столетия на месте не стоял. Тарелки с прилипшими остатками еды выглядели противно, но я – уже в который раз за последние дни – стиснула зубы и жмурилась только на полуразмытых остатках котлет. В перчатках руки сильно потели, и создавалось ощущение, что ногти там уже растворяются, как под действием кислоты.

– Меня теть Машей зови, – все еще подбадривала меня женщина. – По любому поводу обращайся – всегда помогу, если только не денег занять. Эй! – она вдруг заорала так, что я на месте подскочила. – Куда кости-то? Вон, в мусорное ведро остатки скидывай! Совсем безрукая? – и снова приветливым тоном: – Ничего-ничего, Марта, приспособишься. Чувствуешь, как уже проблемы отступают?

Не знаю, что я чувствовала, я не могла обозначить свои ощущения. Потому просто сосредоточилась на работе. Теть Маша не уставала покрикивать, когда я что-то делала не так. Себе она забирала стаканы и рюмки, а мне подсовывала в основном тарелки и блюдца. Через одну гору чистой посуды тошнота отступила, и даже становилось как-то весело – вот он, завал грязи, постепенно превращающийся в стопки блестящего фарфора и стекла. В этом есть некий философский смысл, который неочевиден со стороны, но открывающийся изнутри процесса неясным чувством выполненного долга. Задачу полного переосмысления бытия усложнял только тот факт, что долг никогда не выполнялся – стоило разгрести одну стопку, как официанты приносили подносы с новыми. И так до бесконечности.