Фрактал Мороса - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Шарапова cтр.№ 14

– Та-ак! – протянул гаишник, – Леонов Петр Валентинович… русский. Леонов Константин Петрович… русский. Виталий Миколо Морос, литовец. Куда направляетесь?

– В Тракай! – рявкнул Ликас.

– С какой целью?

– На экскурсию.

– Езжайте.

Им повезло. Повезло, что хотя бы один был литовцем, повезло, что назвали Тракай ³⁸. Скажи они «Кайшядорис» или еще что-то не столь отдаленное, их ранний выезд вызвал бы подозрение. А так, вроде, действительно подростков везут на экскурсию.

– Как тебя звать, Виталий или Ликас? – спросил Петр Валентинович.

– Лучше Ликас.

– Ты молодец, выручил нас.

Ликас улыбнулся.

– Я еще вчера хотел поехать, но не мог уйти с работы. Вообще, конечно, я в Советах уверен. Весь этот суверенитет – болтовня, чушь. Сейчас все махом задавить, и любители свободы заткнутся. К тому же ни одна республика ведь так себя не ведет, как Литва, разве что Грузия.

– Ну да, – затараторил Костя, – здесь полно русских. Мы это не позволим. Вон даже ты, литовец, тоже с нами.

– Ликас, а почему у тебя такое имя странное для литовца? Подозрительный ты литовец, – усмехнулся Костин папа.

– У меня мать русская, бабушка в Москве. Я к ней езжу.

– А отец?

– Отец из Каунаса.

– А он что не едет? Или уже в Вильнюсе?

– Он за суверенитет. Знаете, мы бедно очень живем. Он уверен, что это из-за русских.

Петр Валентинович напрягся. Узловатые руки его нервно задвигались на руле.

– Вот как?

– Но мы с ним друг друга никогда не понимали. И сейчас его мнение для меня роли не играет. Я просто со своими, с русскими, вот и все.

– В душе русский?

– Скорее русский. Здесь я русский, а в Москве больше литовец.

– Грустно!

– Грустно…

Они проехали Кайшядорис, оставив позади его кирпичные храмы, стартовыми комплексами ракет устремленные в небо.

– Будешь бутерброд?

– Буду.

Костя достал хлеб с сыром, налил из термоса в крышечку шиповниковый чай. По мере их движения становилось все больше машин, появлялись военные грузовики и УАЗики. На повороте к какой-то воинской части стояли люди с собаками.

Слабый дождь перешел в снег. Он падал влажными ошметками, словно крошили белый хлеб. Ликас ел такой же белый хлеб с сыром, было страшно, и весело, и грустно.

«… Если бы я был совсем русским, я бы не ехал в Вильнюс с коммунистами, – думал он. – Русские сочувствуют слабым, особенно если не понимают, в чем дело. А я не понимаю. И не сочувствую слабым. Просто я с теми, кто ко мне добрее отнесся, где я случайно оказался, вот и вся история».

Молчали.

«Хорошо бы поступить в институт в Москве и остаться там. Там есть, где жить. А здесь даже девочку некуда будет привести. Даже потрахаться негде. Не в церковь же ее приглашать, ей-богу!

Один раз уже посидели в церкви. Может быть, это был я… Может быть, была другая жизнь, до этой. Ведь человек идет от простого к сложному. Сейчас я познаю наш трехмерный мир. А раньше был простой, двухмерный. И я зародился в нем, плоский и бестелесный, освоил его, изучил, изведал и умер. И смертью было рождение в трехмерность. От простого, от двойственности, я иду к цифре три. Вот и сейчас все думают, что началась революция. Есть те, кто за свободу Литвы, и те, кто за единую Страну Советов. Но есть что-то третье. Совершенно точно есть».

– Ты учишься, Ликас?

– Да.

– В школе?

– Нет, он ушел после восьмого, – вставил Костя.

– В ПТУ. Родители заставили. Но вообще хочу поступить в вуз.

– Как же после ПТУ в вуз? Нда…

– Если повезет.

Они въехали в Вильнюс. Было еще темно. Гаишники на двух постах тормознули соседние машины.

– Где ты хочешь учиться?

– Что-то техническое. Физика, чертежи, геометрия.

Дворники размазывали грязь по стеклу. Сквозь мутное влажное марево проступали очертания людей, флаги желтозелено-красные, шарфы, куртки.

Но толпа была разрозненной. Кто-то просто блуждал по улицам – кто-то пытался собирать группы.

– Приехали, – сказал Петр Валентинович. Он поставил машину в неприметном дворе вблизи парламента. Вышли.

Женщина с седыми волосами кричала в громкоговоритель: «Не дадим взять парламент! Защитим свободу! Друзья, все на защиту парламента от советских войск».

Судя по всему, военная техника уже приближалась. Было светло, и Ликас не понимал, что дальше и что делать.

В какой-то момент на площадке, открытой всем ветрам, началась драка. Несколько немолодых уже мужчин дубасили женщину, тут же подскочили парни в сером.

– Нам жрать нечего! Подняли цены!

– Правительство ваше – суки!

– Это вы совки!

И вдруг все стихло. Звуки ударов сами собой прекратились, и толпа стала меньше. Весь день в город прибывали люди. Морос с Леоновыми присоединился к довольно большой группе коммунистов безо всяких флагов и знаков, стоявших в сквере. В какой-то момент Ликас потерял Леоновых из виду. И больше уже не встретил.

* * *

– Что вы здесь делаете?

– Жду сестру.

– Сегодня выходной. Какую медсестру?

– Нет, свою сестру, Алге, – соврал Юргис.

– Алге Гринювене?

– Да.

– А, хорошо… – протянул дежурный, дав спасительную подсказку.

Юргис чувствовал, как по телу волнами растекается тепло, как замерзшие руки горячеют. Ноги еще не отогрелись, но сидели в ботинках, предчувствуя скорое удовольствие, когда холод, покалывая, отступает.

Чтобы не вызвать подозрений, Юргис деловито прошелся по коридору, плюхнулся на скамью, удачно играя нетерпение.

Напротив сидела довольно милая темноглазая литовка, совсем молоденькая. Глазки ее, в жизни острые, при беременности притупились и помягчели.

Юргис впервые был в роддоме в сознательном возрасте. Он мог тут вообще не оказаться, но по пути к телебашне погреться было негде, а он больше пяти часов провел на улице. Ему любопытно было разглядывать беременных. В большинстве таких свежих и милых, наслаждающихся пока что новой семьей и взрослостью, еще совсем девочек, но уже избранных и избравших, а потому необыкновенных.

– Вы кого-то ждете, вам помочь? – спросила темноглазая.

– Да, Роже…