Посмертные записки Пиквикского клуба - читать онлайн книгу. Автор: Чарльз Диккенс cтр.№ 76

Минут пять спустя из комнаты Мерайи появились девицы; они хихикали и смущались; когда молодежь обрела полное счастье, старый Лобс достал свою трубку и закурил ее; и любопытно одно обстоятельство, касающиеся именно этой трубки табаку: она оказалась самой умиротворяющей и приятной трубкой, какую он когда-либо курил.

Натэниел Пипкин счел наилучшим хранить свою тайну и благодаря этому вошел постепенно в милость к старому Лобсу, который со временем научил его курить, и в течение многих последующих лет они сиживали в саду ясными вечерами, весьма торжественно покуривая и попивая. Он скоро оправился от своей страсти, ибо мы находим его имя в приходской книге, где он расписался как свидетель бракосочетания Мерайи Лобс и ее кузена; выяснилось также, на основании других документов, что в ночь свадьбы он был посажен в деревенскую тюрьму, ибо совершил на улице, в состоянии опьянения, ряд эксцентрических поступков, в чем его поддерживал и к чему его подстрекал костлявый подмастерье на тонких ногах.

В течение двух дней, следовавших за завтраком у миссис Хантер, пиквикисты оставались в Интенсуилле, с беспокойством ожидая вестей от своего досточтимого вождя. Мистеру Тапмену и мистеру Снодграссу было по-прежнему предоставлено развлекаться по-своему, ибо мистер Уинкль, уступая самому настойчивому приглашению, продолжал жить в доме мистера Потта и посвящать свой досуг обществу его очаровательной супруги. Не раз и сам мистер Потт присоединялся к ним для довершения их блаженства. Глубоко погруженный в размышления об общественном благе и о посрамлении «Независимого», этот великий муж редко решался снизойти с высоты своего ума к скромному уровню умов ординарных. Но на сей раз, как бы подчеркивая свое расположение к любому последователю мистера Пикника, он снисходил, уступал, спускался со своего пьедестала и шагал по земле, милостиво приноравливая свои замечания к разумению стада и, если судить не по духу, а по форме, казалось, сопричислял себя к этому стаду.

При таком отношении сего знаменитого общественного деятеля к мистеру Уинклю легко себе представить крайнее удивление, изобразившееся на лице этого джентльмена, сидевшего в столовой за утренним завтраком, когда дверь быстро распахнулась и столь же быстро захлопнулась за мистером Поттом, который величественно направился к нему и, оттолкнув протянутую руку, заскрежетал зубами, словно хотел отточить то, что собирался произнести, и воскликнул скрипучим голосом:

– Змея!

– Сэр! – воскликнул мистер Уинкль, вставая с кресла.

– Змея, сэр! – повторил мистер Потт, возвышая голос, а затем внезапно понижая: – Я сказал, змея, сэр, – понимайте как знаете.

Если вы расстались с человеком друзьями в два часа ночи, а он встречает вас утром в половине десятого и вместо приветствия называет вас змеей, есть основания заключить, что за это время случилось нечто неприятное. Эта мысль пришла в голову мистеру Уинклю. Он ответил мистеру Потту ледяным взглядом и, следуя совету сего джентльмена, старался «понять как знает», что такое змея. Однако из этого ничего не вышло, и после нескольких минут глубокого молчания он сказал:

– Змея, сэр... змея, мистер Потт! Что вы хотите сказать, сэр?.. Это шутка!

– Шутка, сэр! – закричал мистер Потт, сделав жест, выражавший горячее желание запустить чайником из британского металла в голову гостя. – Шутка, сэр... По нет, я буду сдержан! Я буду сдержан, сэр!

И, в доказательство своей сдержанности, мистер Потт с пеной у рта бросился в кресло.

– Дорогой сэр! – выкликнул мистер Уинкль.

– Дорогой сэр! – подхватил Потт. – Как вы смеете, сэр, обращаться ко мне со словами «дорогой сэр»? Как вы смеете, говоря это, смотреть мне в глаза, сэр?

– В таком случае, сэр, мне остается спросить, – ответил мистер Уинкль, – как вы смеете смотреть мне в глаза и называть меня змеей, сэр?

– Потому что вы змея! – отвечал мистер Потт.

– Докажите это, сэр! – горячо сказал мистер Уинкль. – Докажите!

Мрачное облако пронеслось по глубокомысленному лицу издателя, когда он вытащил из кармана утренний номер «Независимого» и, ткнув пальцем в какую-то заметку, шнырнул газету через стол мистеру Уинклю.

Сей джентльмен взял се и прочел следующее:

«Наш невежественный и мерзкий противник в отвратительных заметках по поводу последних выборов в нашем городе осмелился вторгнуться в святилище частной жизни и коснулся крайне недвусмысленным образом личных дел нашего бывшего кандидата и нашего будущего представителя, несмотря на гнусно подстроенное его поражение – мистера Физкина. Чего добивается наш подлый противник? Что сказал бы этот грубиян, если бы мы пренебрегли, подобно ему, общественной благопристойностью и приподняли завесу, которая, к счастью для него, защищает его личную жизнь от насмешек, чтобы не сказать омерзения? Что, если бы мы указали и комментировали факты и обстоятельства, которые хорошо известны и замечены всеми, кроме нашего слепого, как крот, противника?.. Что, если бы мы обнародовали следующее излияние, которое мы получили, когда начали писать эту статью, от талантливого согражданина и сотрудника:

„МЕДНЫЙ ЛОБ“

Коли знал бы П...

Как много забот

Рогатым состоять супругом,

То сделал бы, поверь,

Чего нельзя теперь,

И свел ее до свадьбы с Уинклем-другом.»

– Какие рифмы к слову «забот», негодяй? – торжественно вопросил мистер Потт.

– Какие рифмы к слову «забот»? – повторила миссис Потт, чье появление в этот момент предупредило ответ. – Скажем – Потт!

Говоря это, миссис Потт ласково улыбнулась ошарашенному пиквикисту и протянула ему руку. Взволнованный молодой человек в смущении готов был пожать поданную ему руку, если бы не вмешался негодующий Потт.

– Назад, сударыня, назад! – крикнул редактор. – Пожимать ему руку на моих глазах!

– Мистер Потт! – сказала удивленная леди.

– Несчастная женщина, смотрите! – воскликнул супруг. – Смотрите, сударыня, – «Медный лоб». «Медный лоб» – это я. «Она» – это вы, сударыня... вы!

В порыве бешенства, сопровождаемого чем-то вроде дрожи, вызванной выражением лица его супруги, Потт бросил свежий номер «Итенсуиллского независимого» к ее ногам.

– Однако, сэр, – сказала удивленная миссис Потт, наклоняясь, чтобы поднять газету. – Однако, сэр!

Мистер Потт вздрогнул под презрительным взглядом своей супруги. Он делал отчаянные усилия подвинтить свою храбрость, но она быстро развинчивалась.

Ничего нет ужасного в этой краткой реплике: «Однако, сэр!» – когда приходится ее читать, но тон, каким она была произнесена, и взгляд, ее сопровождавший, казалось, прямо указывали па отмщение, долженствующее обрушиться на голову Потта, и произвели на него соответствующее впечатление. Самый неопытный наблюдатель мог бы обнаружить в его взволнованной физиономии готовность уступить свои веллингтоновские сапоги любому бесстрашному заместителю, который согласился бы в данный момент стоять в них перед миссис Потт.