Прозаические лэ - читать онлайн книгу. Автор: Елена Хаецкая cтр.№ 12

– Прокаженным ты был мне милее, – признался рыцарь. – Но теперь я ясно вижу, что ты вообще не оруженосец даже не мальчик Леонес, а дама, и при том дама Леонора, она же Прекрасный Виночерпий. Ловко ты провела меня, Леонора, и я начинаю понимать, какие чувства испытывает Красный Рыцарь, которому выпало несчастье любить тебя!

– Что ж, я тоже люблю Красного Рыцаря, – ответила Леонора, – а все, что я затеяла, было сделано ради испытания этой любви. Вот что я подумала: если я пробуду рядом с Гавейном несколько дней и не полюблю его без памяти, значит, мои чувства к Красному Рыцарю истинны. Если же я начну испытывать склонность к Гавейну, значит, вся моя любовь к Красному Рыцарю – лишь греза, и не более.

– И что же? – спросил Гавейн.

– Я не полюбила ни Гавейна, ни Безымянного Рыцаря, хотя Безымянный нравился мне больше, но только лишь как друг и сотоварищ по трудному путешествию.

– Что ж, вот все и разрешилось! – сказал бывший карлик, ныне отшельник.

Гавейн потянулся, передернул плечами, потрогал свое лицо руками, затем взял ковш с водой и долго всматривался в свое отражение.

– И все же трудно мне свыкнуться с мыслью, что я – Гавейн, – сказал Гавейн. – Слишком уж славным был тот Рыцарь Без Имени.

– Коль скоро ты больше не Рыцарь Без Имени, то и я больше не покоряюсь тебе, – сказал Фае Гордый. – Так что на этом месте мы с тобой распрощаемся, Гавейн. Ты возвращайся к королю с Прекрасным Виночерпием и Юбером де Куртуа, о котором, как он полагает, печалится весь Круглый Стол, а я, пожалуй, пойду своей дорогой. Верну зрение брату двух влюбленных в тебя сестер и заберу себе в жены одну из них.

– Которую? – спросила дама Леонора, смывая со щек остатки язв, которыми она доселе щеголяла.

– Какая захочет, – ответил Фае Гордый. – Мы с братом вдвоем любили двух сестер, но не успели договориться – кто из нас любит какую. Это предстояло выбрать самим сестрам. Пусть так и будет, а вторая останется на бобах. Разве что Юбер де Куртуа из жалости захочет взять ее в жены.

Юбер де Куртуа сразу приободрился и сказал:

– Почему бы нет!

* * *

На следующий день Юбер де Куртуа и его бывший убийца Фае Гордый отправились на поиски двух сестер и их слепого брата. Гавейн же с дамой Леонорой держали путь в Камелот, где они рассчитывали найти и Красного Рыцаря – Бруно Безжалостного. Леонора отправила заранее ему весть с почтовым голубем, дабы оповестить его о том, что ее любовь к нему прошла все испытания и что она рассчитывает свидеться с ним в Камелоте, дабы подробно поведать обо всем королю и там же отпраздновать свадьбу. Отшельник же остался в часовне – проводить дни в уединении.

Так Гавейн вернул себе имя и осчастливил множество людей. И только себе самому он не сумел услужить, за что, собственно, его и называли Славным Рыцарем.

Вте годы в Бретани правил граф Жан де Монфор, напугать или смутить которого было не так-то просто; самые страшные вещи заставляли его разве что призадуматься. Особенно же славился он тем, что совершенно не верил в оборотней, хотя при его дворе, кажется, не оставалось ни одного человека, который не встречал бы оборотня или хотя бы другого человека, который встречал оборотня.

– Когда я увижу такового собственными глазами, – твердил граф Жан, – тогда, быть может, и поверю; впрочем, поверить – не означает устрашиться.

Рыцари и дамы Бретонского двора наперебой уговаривали графа Жана оставить пагубное безверие, и только один рыцарь, Эрван де Морван, во всем поддерживал сюзерена:

– Оборотни не священное писание, чтобы им веровать. Вот если в самом деле удастся нам собственными глазами повидать хотя бы одного – тогда другое дело.

Графу Жану по душе были такие речи и он, смеясь, приговаривал:

– Покуда мы с сиром Эрваном не вложим персты в оборотничью шерсть – не уверуем.

Этот сир Эрван был женат на очень красивой женщине по имени Азенор; да и сам он был весьма хорош собой, высок и статен, и всегда отличался на охотах и турнирах.

Замок Морван стоял на скале над самым морем, так что половина окон в высоких его башнях называлась «штормовыми», а другая половина – «пустынными», потому что частью смотрели они на бурное море, а частью – на скалы и лес.

И хоть замок был старым и угрюмым, а мир, его окружавший, – суровым, сир Эрван был на удивление веселым человеком. Детей у них с дамой Азенор пока не было, но сира Эрвана это как будто не слишком заботило; а вот дама Азенор день ото дня становилась все печальнее.

Первый год после того, как граф Жан вложил руку дамы Азенор в руку сира Эрвана, жили они беспечно и занимались лишь развлечениями да тем, как угодить графу; один раз сир Эрван даже участвовал в небольшой войне, и дама Азенор ждала его, сидя у окошка.

На второй год сир Эрван начал отлучаться из замка, и случалось это все чаще и чаще. И наконец стал он уезжать неизвестно куда на три дня в неделю; четыре же дня, с четверга и до понедельника, оставался с женой. А по воскресеньям неукоснительно посещал он церковь. Но в понедельник вновь уходил, не говоря никому ни слова.

Дама Азенор скрывала свое несчастье, да только тайное горе никого не красит: вокруг рта у нее появились скорбные складки, а под глазами залегли тени.

Однако никому она не рассказывала о том, что ее гложет, потому что сира Эрвана все в округе любили – можно сказать, души в нем не чаяли, – и граф Жан тоже считал его одним из самых благородных и достойных своих подданных.

* * *

Был как раз понедельник, и сир Эрван де Морван покинул свой замок и по заведенному обыкновению отправился неведомо куда и, как и всегда, проезжал через деревню, носившую то же имя, что и замок, то есть Морван. Тем вечером там на удивление оказалось многолюдно и шумно. Повсюду пылали и чадили факелы, хотя солнце еще не село, и люди бегали по всем направлениям, размахивали руками и кричали.

Сир Эрван остановил свою лошадь, и его тотчас обступили мужланы.

– Говорите! – приказал им сир Эрван. – Что здесь такое случилось? Почему вы бегаете с факелами и кричите, как будто вам подпалили штаны?

– Ох, господин! – закричали мужланы. – Беда! В сарай забежал волк, и не простой волк, а самый настоящий оборотень. Как с ним совладать? Убить оборотня – трудное дело, ведь кого он укусит – тот сам сделается оборотнем.

– А для чего непременно убивать оборотня? – спросил сир Эрван, чем поставил мужланов в тупик; впрочем, растерянность их длилась недолго, и один, самый сообразительный, выступил вперед, низко поклонился и сказал так:

– Воля ваша, господин, но если оборотня не убить, то он повадится ходить к нам в деревню, портить девушек и таскать детей.

– Для чего ему портить девушек, это я еще могу понять, – сказал сир Эрван, – но почему бы ему таскать ваших детей? Все они чумазы да сопливы и обузливы свыше меры, пискливы и вечно голодны, сколько ни корми; лет десять пройдет, прежде чем из такого вырастет толковый работник.