Королевская посланница - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Шкатула cтр.№ 28

– Обычный дом. Слишком большой, чтобы княжеское семейство, бывшее в ту пору довольно бедным, могло его полностью содержать. Часть дома была закрыта до лучших времен, а сам дом не ремонтировался не меньше полувека, так что половицы в нем скрипели, как бы вы ни старались осторожно ступать.

– Эти скрипящие половицы, наверное, повлияли на вашу судьбу, – попытался угадать Себастьян.

– Не просто повлияли, а, как ни смешно это звучит, коренным образом изменили её. Мой приятель князь Николя видел уже третий сон, а я пребывал в некой полудреме, потому что бравый военный так храпел, что в доме дрожали стены. Наверное, поэтому, услышав осторожный скрип, я сначала подумал, что мне он чудится. Но потом что-то с грохотом упало – позже я узнал, что на кухне со стола свалилась миска, – и я проснулся окончательно…

– Это оказались воры? – затаив дыхание, спросил барон де Кастр; повествование Разумовского он слушал, как ребенок, глядя на рассказчика во все глаза.

– Первой моей мыслью и было: «Воры!» Я взял свой пистолет и осторожно выглянул в коридор. Каково же было мое удивление, когда я увидел удаляющуюся женскую фигуру. Это была княжна. Мысль о том, что это привидение какой-нибудь княгини-прабабушки, не пришла мне в голову – слишком материален был женский силуэт, хотя он и направлялся отнюдь не в жилую часть дома. Если что и могло сбить меня с толку, так только это.

– А вы хороший рассказчик, граф, – заметил больше молчавший Григорий, – перед глазами всё так живо и предстает. Затемненный коридор, ведь ваша княжна шла куда-то и уносила с собой свет, – явное предчувствие тайны…

– Не перебивай, Грегор, – осадил его барон, – у меня холодеет кровь, когда я начинаю думать, что это за женская фигура и куда она направлялась. А после твоих слов очарование словно рассеивается. Ты умеешь в момент лишить человека иллюзий…

– Зачем же зрелому человеку иллюзии? – проворчал Тредиаковский. – Чай, не девица!

– А зашла эта фигура, – продолжал рассказ Леонид, соединяя руки приятелей в знак примирения, – в небольшую каморку, кладовую, где хранились всяческие хозяйственные мелочи. Представьте, господа, моё изумление: что могло понадобиться княжне среди ночи в какой-то там кладовой?! Мне захотелось это узнать, и я осторожно, помня о скрипящих половицах, двинулся следом за девушкой.

– У вашей княжны могла быть просто бессонница, – высказал предположение Григорий; в его голосе явственно прозвучало осуждение любопытству графа. – Может, она захотела взять в кладовой какую-нибудь старую книгу, дневник. Понятное дело, она не ожидала, что за нею станут шпионить в собственном доме!

– Ты, Грегор, как всегда, суров к человеку, – вступился за рассказчика Себастьян. – Я бы тоже до срока не стал себя обнаруживать… И вообще, не мешай рассказу, потому что всякий раз граф сбивается с настроя, а от этого история не выглядит такой захватывающей.

– Господа, я вовсе не собирался её пугать или шпионить за нею, это произошло невольно. Я понимаю, что поступать так не следовало, но любопытство оказалось сильнее меня. Словом, когда я со всеми предосторожностями подкрался к двери в кладовую, княжна обеими руками упиралась в каменную кладку каморки, а сразу за полками медленно отходила в сторону эта самая каменная стена…

– Там оказался тайник?

– Берите выше – потайная комната!

– И как вы себя обнаружили?

– Просто сказал: «Бог в помощь!»

– Представляю, как испугалась бедная девочка! – пробурчал Тредиаковский. Он бы с удовольствием залепил кружкой в лоб этому самодовольному павлину.

Отчего-то чем подробнее рассказывал граф о своем знакомстве с Софьей, тем большую антипатию у Григория он вызывал.

– А с чего вы взяли, что она – бедная? Понятное дело, от неожиданности она вздрогнула, но не более. Зато, не было бы меня рядом, кто знает, отыскала бы она там семейное золото. И уж точно после нашего визита в эту потайную комнату она, да и её брат с матерью перестали быть бедными.

– Но вы-то, граф, вы! – тараторил в возбуждении де Кастр. – В какой момент почувствовали к ней интерес? Уж не тогда ли, когда вам в глаза блеснуло золото?

– Разве я сказал, что беден? Я и до знакомства с княжной не считал, что деньги в жизни – всё, и после не стал требовать приданого, хотя её брат обещал всё по чести разделить между собой и ею, – оскорбился Разумовский. – Кстати, Даша – моя бывшая невеста – была не менее богата, но и у меня богатейшее поместье под Москвой…

– Простите, граф, я увлекся своими предположениями, так что нечаянно заподозрил вас в корыстолюбии. Но вы ведь сами сказали, что поначалу княжна вам не понравилась. Когда же вы почувствовали к ней расположение?

– Смешно сказать, когда мы с нею мыли в умывальной найденный нами слиток – он-то и оказался золотым. Первое, что я почувствовал, это запах. От нее пахло молоком, как от грудного младенца! А её коса! Представьте себе, толстая, в руку, золотая коса, не в прическе, не присыпанная пудрой, а которую так легко представить себе расплетенной… Я никогда прежде не замечал, как чувственны могут быть женские волосы… А какие у неё были губы, когда она, вымыв руки, плеснула холодной водой себе в лицо. Влажные от воды, алые… мокрые щеки. И капелька воды на ресницах… Потом ей пришлось протискиваться мимо меня – в умывальной было трудновато разминуться, и княжна невзначай задела меня бедром. В этот миг во мне будто взорвалось что-то. Я едва не задохнулся от охвативших меня чувств…

– Как это прекрасно! – проговорил барон.

А Тредиаковский готов был задушить самовлюбленного, как он считал, графа.

– Я схватил её в объятия, прильнул к губам и забыл обо всём на свете. И только тогда понял, что любовь не всегда может проявлять себя с первого взгляда, но, наоборот, чем больше узнаешь любимого человека, тем сильнее привязываешься и вскоре уже не мыслишь себе жизни без него…

– И всё же вы покинули её, свою единственную любовь, – ехидно подсказал Григорий.

– Что поделаешь, я совершил много ошибок, – согласился Разумовский, – но тем более глупо, ежели я не попытаюсь хоть частично их исправить… Иной раз мне приходит в голову мысль, что я недостоин её любви, что я слишком эгоистичен и труслив… Да, если бы я не сбежал за границу… Или хотя бы попытался увезти её с собой…

– А вы узнали, где теперь ваша княжна? – затеребил его барон. – Вы едете по её следу или у вас во Франции какое-то другое дело?

– Так получилось, что у меня в руках оказалось письмо от одного французского маркиза более чем полувековой давности, адресованное деду моей любимой…

– Извините, Леонид, что я вас перебиваю, – опять вмешался Тредиаковский, но теперь, сдерживая раздражение, он говорил чуть ли не просительным тоном: – Не будет с моей стороны бестактным спросить: а каким образом попало к вам в руки это письмо?

Разумовский несколько смешался, но все же на вопрос ответил:

– Оно оказалось в кармане Дмитрия Воронцова, которого я убил на дуэли. Мы подумали, это его завещание или еще какое-то распоряжение… Я собирался отдать письмо княжне, но события понеслись вскачь, так что я не успел даже увидеть ее перед своим отъездом в Стокгольм. Но именно оно сыграло свою роль в моих розысках…