Гибель Лодэтского Дьявола. Первый том - читать онлайн книгу. Автор: Рина Оре cтр.№ 15

– Красивая? – тоскливо спросил Оливи.

– Богатая! – радостно ответила ему мать.

– Значит, некрасивая…

Это было последнее, что донеслось до Маргариты из кухни, кроме обреченного вздоха ее сужэна.

________________

Дядя отворил дверь в темную лавку – и Маргарита позабыла всё, что случилось с ней за этот щедрый на дурные события день, даже о Лодэтском Дьяволе и о том, что он может напасть на их город. Вот оно – чудесное окончание прескверного дня! Она получит самый лучший на свете подарок!

Но едва дядя Жоль переступил порог, свет от глиняной лампы в его руке вырвал из тьмы картину, от которой громкий, полный боли вопль разнесся по дому. Шедшая следом Маргарита замерла от ужаса: любимые часы дядюшки были сломаны! На полу валялись железные зубчатые кольца, а маленькая принцесса в розовом нарядном платьице и с белокурыми волосами ангела, с каких отклеилась и унизительно обвисла тиара, скособочилась вверху своего замка. Малютку толкало вперед и назад за балкончиком, и она билась головой об дверную створку. При этом принцесса не забывала подносить сразу две алебастровые ручки к лицу и раздавать воздушные поцелуи.

Оцепенев, Маргарита обхватила ладонями щеки и широко распахнула глаза, а дядя Жоль заскулил, как щенок, и, засовывая руки за слишком высокий для него балкончик, запрыгал мячиком у часов, из-за чего под весом толстяка грозили обвалиться половицы. Но, то ли его пальцы были слишком большими, то ли малый рост дядюшки не позволял разглядеть поломку, у него ничего не выходило: он прыгал и жалобно подвывал, принцесса продолжала биться головой о раскрытую дверцу своего замка.

– Чего еще стряслося? – возникло в полумраке настороженное лицо Клементины Ботно.

Дядя Жоль снова заскулил, выше и протяжнее. Оливи раскатисто захохотал.

Тетка Клементина не знала, что ей делать. Ей очень хотелось накричать на супруга из-за этой игрушки, и, наблюдая, с каким трепетом он пытается спасти куколку, она чувствовала смесь из ревности к этой вертушке и из удовольствия оттого, что ту заслуженно колошматило. Но Жоль Ботно выглядел так, словно находился в шаге от сердечного удара или помешательства. Оливи смеялся уже беззвучно, однако смех его распирал и душил. Обхватив рукой живот и согнувшись пополам, он другой рукой иногда бил по стене и говорил:

– Хватит… пожалуйста, прекратите… остановитесь… Я больше не могу… Я сейчас помру со смеху!

Его тетка Клементина тоже не стала трогать, хотя отметила, что сын жесток и что смеется не над часами, а над нелепым поведением своего бедного отца. И тут она увидела Маргариту, замершую с вдавленными в щеки руками и пучившую глаза.

– Сызнову твоя пакостя́?! – стала кричать тетка. – Я знаю, что это ты наделала! От кого еще стоко урону могёт бывать? Лишь от тебя одни бедствия!

Маргарита вместо ответа горестно простонала, словно у нее болели зубы.

Оливи, нахохотавшись, вытер слезы и, еще посмеиваясь, подошел к часам.

– Будет тебе, матушка. И ты, па, отойди. Дай лучше я гляну.

Высокий Оливи доставал глазами до балкона принцессы. Он взял лампу, всмотрелся внутрь и ловко просунул пальцы под крепление принцессы.

– Вот что здесь у нас, – достал он колечко Маргариты. – Милое… И, кажется, серебряное.

– Боже мой, откудова оно тама взялося? – выхватила тетка Клементина колечко из рук сына.

Принцесса, хлопнув дверьми, уехала назад в свой замок – там внутри что-то звякнуло и лопнуло; с дребезжащими звуками на дощатый пол посыпались новые круги и винтики. В довершение всего вниз шмякнулся шнур с гирями, и одна из них стукнула напольную подставку так, будто трость судьи подытожила приговор. Дядя Жоль грузно сполз по стене и сел на пол. Он уныло смотрел на дверцы вверху аляповатого замка, понимая, что они закрылись для него на веки вечные. Тетка в это время увлеченно ковыряла ногтем находку, нюхала металл и в наступившей тишине трижды подкинула кольцо на прилавке.

– И правда вроде бы серебро! – заключила она. – Такового кольцу в нашем дому никто не носит…

– Может, кольцо давно там лежало, – рассуждал Оливи. – Часы ведь наверняка подержанные. Может, прежний владелец прятал в них ценности, да не все выгреб… Иначе кто будет такими колечками разбрасываться?

– И то верное, – согласилась тетка Клементина. – Хоть что-то, наконец, полезное от всех этих твоих затей, Жоль. Завтра снесу его скупщику. Авось выручу хоть с десятку регнов, а то эта простынья…

– Не надо, пожайлста, это мое кольцо. Его для меня Нинно лил, а Беати сегодня задарила, – сгорая от стыда и опуская руки от лица, тихо сказала Маргарита: говоря это, она представила Нинно, сгорбленного в темной кузне, и поняла, что не может не признаться. – Я просто не хотела тереть полов с ним, чтоб оно не счернело. Решила покласть его где-то. И вот… зачем-то тудова. А Оливи пришел, и меня за курицей послали… и я про него забыла. Я вовсе не надумывала дурного: принцесса ведь в полдень кажется, разве нет?

– Вон!!! – не своим голосом заорал сидевший на полу дядя Жоль. Его рука указывала на дверь из лавки на улицу. – Вон! – твердо повторил он.

Маргарита, оглядываясь, несмело пошла к выходу. Из распахнутых от страха зеленых глазищ покатились слезы: девушка представила, как городские стражники ее схватят и повесят в благодаренье на Главной площади за бродяжничество. Она уже взялась за засов, как снова обернулась.

– Спа… сибо, – немного театрально всхлипнула Маргарита. – За всё… За всё, что вы для меня делывали… – вытерла она щеку. – И, тетя… – запнулась она, хлопая глазами и роняя с ресниц очередную каплю. – Беати сказала, кольцо стоит не меньше́е сотни. Вдруг этогова хватит на починку часов… И за простыньююю… – горько заревела девушка.

Шмыгая носом, она было открыла дверь, когда ее остановила тетка Клементина.

– Да стойся же ты, дуреха, – грубовато сказала она. – Дядя твой пьян. Поди, наконец, почёвывай! Вставать уж через три часу – Агна сызнову простыньи натащит!

Тетка Клементина сцапала Маргариту за плечо и вытолкала ее в кухню.

Торжества в честь герцогини Юноны

Бог создал всех живых тварей неравными – значит, неравенство являлось богоугодным порядком, а духовный закон разделял людей на три общности с правами и на бесправных бродяг. Женщины равных прав с мужчинами не имели; все, кроме вдов, нуждались в покровительстве отца, супруга или опекуна, на худой конец, работодателя, зато, благодаря замужеству, могли улучшить свой статус. Мужчине возвыситься было куда как сложнее, и лишь аристократ свободно выбирал, кем ему быть: воином, мирянином или священником. Воинский путь обещал почет, благосклонность красавиц и расширение земельных угодий. Титул же подразумевал владение не только землей, но и закрепленными за ней землеробами – хватало захудалой деревушки с десятью дворами, чтобы стать бароном (благородным человеком). Выше барона стоял граф – глава округа, еще выше маркграф – глава приграничных земель и вождь своего войска, далее герцог – вождь над графами и баронами своих земель, потом принц – прямой наследник монарха, и венчал всё король, точнее: он стоял первым перед Богом и держал ответ за всех своих подданных. Старший сын герцога получал титул графа и округ, маркграфа и графа – титул барона и надел земли, барона – «титул учтивости» без владения землей. Все младшие сыновья сами завоевывали или заслуживали вотчины, дочерям аристократов доставался титул учтивости, причем, старшей дочери – самый высокий. К примеру, дочь Альдриана Лиисемского родилась первой его наследницей и получила титул герцогини. Чтобы не путать жену и дочь, двух герцогинь, в этом случае дочь называли по титулу и по первому имени, то есть – «герцогиня Юнона», а женам властителей зачастую давали прозвища, как и их мужьям.