Memento Finis: Демон Храма - читать онлайн книгу. Автор: Денис Игнашов cтр.№ 51

Я хотел было возразить, но Ракицкий решительно потребовал снять одежду. Получив её, он на некоторое время скрылся, видимо, чтобы повесить мою куртку и рубашку подсушить. Вернулся он со старой фланелевой рубашкой в руках и протянул её мне. Пришлось примерить на себя домашнее профессорское одеяние. Из коридора мы прошли к нему в кабинет.

– Что-то случилось? ― спросил профессор, предложив мне сесть на стул.

Казалось, он был искренне удивлён моему приходу. Действительно ли он ничего не подозревал или только искусно делал вид, что ничего не знает? Я смотрел в глаза Ракицкому и не мог определиться с ответом.

– Я хотел бы поговорить с вами о вашем племяннике, о Вячеславе Полуянове, ― сразу перешёл я к главному.

Ракицкий понимающе кивнул, как будто давно ожидал этого разговора.

– Теперь я всё понял… ― пробормотал он задумчиво и добавил: ― Он всё-таки втянул вас в эту авантюру…

– Авантюру?! ― удивлённо переспросил я.

– Ну да. А как ещё можно назвать ситуацию, в которой вы сейчас оказались… Типичная авантюра.

Я мог по-разному определить своё теперешнее положение, но «авантюра»… Слишком легкомысленным и несерьёзным казалось мне это странное слово, произнесённое профессором.

– Погиб мой друг, пропала моя любимая девушка, я сам спасаюсь от преследования! И всё это вы называете авантюрой?! ― воскликнул я.

Ракицкий грустно посмотрел на меня.

– Я подозревал, что его интерес может быть опасным, но не думал, что настолько… Вы видели Полуянова? ― спросил профессор и сразу произнёс, не дав мне даже ответить: ― Впрочем, этого следовало ожидать…

– Ожидать чего? ― настороженно спросил я.

– Развития этой странной истории

– Вы знали, что Полуянов приехал в Москву?

– Нет, не знал, – сказал уверенно Ракицкий, – но подозревал.

Профессор, не торопясь, обогнул большой письменный стол и устало опустился в широкое кожаное кресло.

– Предполагаю, на вас сейчас открыта настоящая охота, ― совсем спокойно и как-то обыденно сказал он. ― И думаю, не ошибусь, если скажу, что причиной тому стало некое письмо… Не так ли?

– Да, это так. Но позвольте…

– Я прекрасно понимаю ваши чувства, Руслан, ваше недоумение, ваш страх и обиду, но что произошло, то произошло. Вы оказались втянуты в одно странное и загадочное дело, и теперь вправе узнать все его подробности.

– Да уж, если возможно, ― не без язвительной иронии бросил я, убирая со лба мокрые волосы.

– И как выглядит мой племянник? ― неожиданно спросил Ракицкий. ― Знаете ли, Руслан, двадцать лет его не видел… Любопытно.

– Выглядит он совсем неплохо, ― резко отрезал я, вспомнив подобный наивный вопрос Софьи Петровны.

– Да, естественно, ― тихо пробубнил себе под нос профессор. ― Столько лет прошло… А я запомнил его совсем юным мальчиком. У него были на редкость пытливый ум и яркое воображение…

– Вы хотели рассказать о письме, ― напомнил я Ракицкому.

Профессор отвёл взгляд и провёл рукой по своим редким седым волосам, пытаясь хоть как-то пригладить жидкие торчащие лохмы на своей голове.

– Ну да, письмо… ― задумчиво сказал он и откинулся в кресле. ― С него-то собственно и началась эта печальная история… Мой отец, его дед, Пётр Ракицкий подарил письмо Славе, когда тот был ещё совсем маленьким мальчиком. Оно было своеобразной реликвией фамилии, переходящим символом смены поколений. О его существовании за пределами дома не было принято говорить, но внутри семьи все знали об этом странном ритуале. Содержание письма тоже не представляло собой некой абсолютной тайны, хотя об этом тоже старались не распространяться, пытаясь поддерживать странное сакральное чувство вовлечённости в общую традицию семьи. В этом, в общем-то, не было ничего необычного. Во многих семьях до сих пор существует обычай передачи от старших младшим своеобразного талисмана фамильной общности. В принципе, это может быть любой предмет – часы, драгоценности, книга, статуэтка… У нас это было письмо. Видите ли, Руслан, наши предки были родом из Франции и появились в России в восемнадцатом веке, спасаясь от революционных репрессий молодой республики. Тогда в России обосновалось много гонимых выходцев из охваченной пожаром Франции. И так уж сложилось, что единственной вещью, сохранившейся с тех времён и приобретшей значение фамильной ценности, стало это странное послание средневекового канцлера Ногаре. Пересказывать его не имеет смысла, – подозреваю, вы читали его… Не правда ли? – Ракицкий испытующе посмотрел на меня. – По крайней мере, перевод… Он, кстати, сделан моим отцом с латыни, и сделан очень профессионально. Старик прекрасно знал латынь и французский язык, был большим любителем французской истории и литературы. Но справедливости ради надо заметить, что в общем котле его русской, венгерской, татарской и немецкой крови французская капля была совсем незаметна.

– И вы никогда не пытались сделать информацию, содержащуюся в письме, достоянием гласности? ― удивлённо спросил я. ― Ведь вы же историк. Вы же понимаете, что этот документ представляет собой великую историческую сенсацию.

Ракицкий утвердительно покачал головой:

– Руслан, я прекрасно понимаю ваши чувства. Вы правы, сложно побороть в себе это всепоглощающее научное тщеславие и желание признания в учёном сообществе. А тут такой материал… Я не раз ловил себя на мысли, что письмо могло сделать меня знаменитым. Но всегда брала верх и останавливала меня семейная солидарность. Публичность уничтожила бы навсегда этот трогательный ритуал приобщения к корням в нашем семействе, разрушив нити, которые связывали нас. И потом, существовало одно немаловажное обстоятельство, которое делало представление этого письма научному сообществу бессмысленным. Впрочем, на этом я остановлюсь позже…

Итак, Слава получил нашу реликвию в подарок. Когда он смог понять всю ценность информации, которую содержало письмо, авантюрное чувство исторической тайны навсегда завладело им. Тамплиеры стали его фетишем, а идея поиска их реликвии овладела его разумом. Письмо Ногаре не только открывало нам тайны процесса храмовников, но и ставило вопросы, главным из которых был вопрос: что представляла собой реликвия тамплиеров?

– И что же это было? ― нетерпеливо спросил я.

– Разве вы не знаете? ― откровенно удивился профессор. ― Слава вам не сказал об этом?

– Нет.

– Странно… ― Ракицкий щёлкнул языком. ― Именно ответ на этот вопрос составлял его особую научную гордость. Этим открытием он в своё время поделился с Андреевым, но тот осмеял его догадку… Слава исходил из предположения, что намёк на особый характер реликвии лежит на поверхности – он скрыт в самом названии ордена тамплиеров.

– Орден Бедных Рыцарей Христовых Храма Соломона. Но где здесь зарыт тайный смысл? В каком слове?