Memento Finis: Демон Храма - читать онлайн книгу. Автор: Денис Игнашов cтр.№ 113

Наступил тот день, когда организованные в слова и предложения чёрные знаки на белом фоне приобрели, наконец, желаемую целостность и завершённость. С удовлетворением и одновременно сожалением поставив последнюю точку, я выключил компьютер, подошёл к окну и посмотрел на улицу.

Подходил к концу первый месяц нового года. Зимняя ночь. Двор, погружённый в тишину и накрытый плотным покрывалом белого снега, был абсолютно пустынен. При полном безветрии, поблёскивая в свете жёлто-белых фонарей, сбившиеся, путаные ряды пушистых снежинок не спеша и плавно опускались на землю, укутывая сонное тело города. Почему-то именно сейчас я очень захотел увидеть моего старого знакомого, высокого курильщика, некогда с завидной регулярностью появлявшегося в ночи. Но прошло уже более полугода, когда я последний раз увидел его силуэт на детской площадке летним вечером на улице Удальцова. Я долго стоял у окна, вглядываясь в темноту, но никакое движение не нарушало торжественно застывшую чёрно-белую ночь. Я так и не увидел ни тени высокой фигуры, ни мерцающего огонька зажжённой сигареты в зимней ночной пустоте двора.

Работа над диссертацией была завершена. Теперь я должен был выполнить данное когда-то себе обещание. Купив бутылку водки, я рано утром отправился на одно из подмосковных кладбищ. Долго бродя по заснеженным тропинкам, за высокой железной оградкой я всё-таки нашёл могилу Алексея Яковлева, того самого лейтенанта ФСБ, с которым мы некогда на конспиративной квартире играли в шахматы. На ограде ещё висели потрёпанные траурные ленточки, на одной из них была видна полуистёршаяся надпись, золотым по красному – «от коллег по работе»… По русскому обычаю я налил стакан водки, поставил его на гранитную плиту, выпил сам и попросил у Алексея прощения. Это был первый человек в моём списке, перед которым я считал себя в неоплатном долгу.

Второй покоился на заснеженном кладбище в Белгороде. Следующим утром я уже сидел на скамейке около его могилы и глядел на маленькую фотографию в овальной оправе, прибитую к деревянному кресту. С этой фотографии на меня спокойно и чуть насмешливо смотрел лохмач и балагур, друг, у которого я учился быть жизнерадостным и открытым. Прости и спи спокойно, Серёжка Верхов…

На маленьком кладбище близ небольшого калмыцкого посёлка было холодно и ветрено. Пронизывающий степной ветер заставлял бешено дребезжать маленькие колокольчики, с непонятной для меня целью развешанные на некоторых оградах. В вихревой пляске зимней запорошенной степи они заливисто и беспорядочно бренчали, растекаясь по территории кладбища потусторонним звоном. Кладбище было похоже на игрушечный городок мёртвых, неожиданным образом выросший посреди голой степи, где, обнесённые низкими оградками и заметённые снегом, были раскиданы холмики могил. К одному из таких снежных холмиков и подвёл меня местный парень-калмык, который за умеренную плату согласился проводить меня до кладбища. Он ёжился от холода, притоптывал и нетерпеливо посматривал на меня, когда я с непокрытой головой, замерев, долго и неподвижно стоял перед могилой человека, давшего мне ещё один шанс на жизнь… Джангар Очиров. Теперь я навсегда запомню имя и фамилию молчаливого, замкнутого калмыка… Спасибо, мой дорогой Бурят, за право на будущее…

Почему случилось так, а не иначе? Почему они погибли, а я остался жив? Невозможно, чтобы эти жертвы были напрасны.

Если я всё рассчитал правильно, наша встреча с Полуяновым должна была произойти в конце марта или не произойти никогда. Оставалось только ждать…

Он позвонил рано утром первого апреля. Я проснулся и подошёл к телефону.

– Доброе утро, Руслан, ― услышал я вырвавшийся из другой, параллельной жизни голос Полуянова. ― Извините, что разбудил… Нам надо встретиться.

Оцепенение на мгновение охватило меня.

– Где и когда? ― проглотив комок в горле, спросил я.

– В двенадцать часов, в сквере на Самотёчной улице… Вам удобно?

– Да.

– До встречи. ― В трубке раздались короткие гудки, но я ещё несколько секунд стоял недвижимый, по инерции крепко сжимая в руке телефонную трубку.

Без пятнадцати двенадцать я стоял около входа в сквер. На обочине, припаркованный около тротуара, стоял закрытый автофургон «газель». Среди многих машин, находившихся рядом и в отдалении, я почему-то обратил внимание именно на него. Проходя мимо, я внимательно посмотрел на шофёра – тот тоже не спускал с меня своих глаз. На секунду я даже остановился, нагло разглядывая водителя, но тот вдруг смущённо отвернулся и стал с наигранным равнодушием смотреть куда-то в сторону. Я медленно пошёл дальше. Без сомнения, за мной следили… Полуянов! Я выведу их на Полуянова, пронеслось у меня в голове. Я прошёл мимо машины и опять остановился, пытаясь решить, что делать дальше: идти на встречу или повернуть обратно. Вдруг где-то за спиной щёлкнула и резко открылась дверь фургона. Я повернулся. Передо мной стоял Сарычев.

– Привет, ― весело сказал он.

– Привет, ― ответил я удивлённым эхом.

– Как дела? ― дежурно поинтересовался подполковник, чтобы заполнить неловкую паузу, а потом перейти к делу.

– Хорошо.

Сарычев неуклюже потоптался на месте, поглядывая по сторонам.

– Ну, ты понимаешь, мы здесь не просто так прохлаждаемся, ― наконец объявил он.

– Ты за ним приехал? ― спросил я, понимая, что Сарычев прекрасно осознаёт, о ком идёт речь.

– Нет. Не бойся, Полуянов мне больше не нужен, ― поспешил уверить меня Сарычев. ― Понимаешь… ― протянул он, желая что-то объяснить, но вдруг остановился и решительно произнёс: ― Короче, тебя там ждут… Потом поболтаем.

Я стоял в нерешительности. Сарычев улыбнулся.

– Иди, тебя ждут, ― повторил он. ― И ничего не бойся.

Я сделал несколько шагов и повернулся. Сарычев стоял, засунув руки в карманы куртки, и смотрел на меня. Он махнул рукой, показывая, что надо идти, и снова улыбнулся спокойно, открыто. Я ему доверял, и потому я пошёл дальше.

Сквер был тих и пустынен. Людей практически не было. Только пара молодых мам с колясками весело щебетали о чём-то, стоя около входа в сквер. Я медленно побрёл по центральной аллее. На небе не было ни облачка, слегка, только начиная пробовать свою нарастающую силу, припекало непривычно яркое после зимы весеннее солнышко. Я грустно щурился на него и глубоко вдыхал тёплый воздух, ощущая странную молчаливую беспричинную радость… Скоро всё наконец решится, убеждал себя я. Голые деревья разрезали прозрачный весенний парковый вид тонкими, замысловатыми ниточками ветвей. Они представлялись мне причудливым продолжением чёрной земли, которая местами была ещё покрыта грязным серым снегом. Наступала весна. Через две-три недели появится первая липкая зелень, и природа, завершив очередной круговорот, начнёт новую жизнь. Может, в эту весну начнётся и моя новая жизнь?

Дойдя почти до центра сквера, недалеко от пересечения аллей я заметил две одинокие мужские фигуры, расположившиеся посреди небольшой детской площадки. Один мужчина, засунув руки в карманы дорогого бежевого пальто, прислонился спиной к железной, пёстро крашенной, лесенке, другой стоял напротив, одной рукой в задумчивости медленно раскачивая низкие качели. Вокруг них суетились многочисленные голуби и воробьи. Мужчины стояли и кормили птиц хлебом, о чём-то дружелюбно и рассеянно общались. Складывалось впечатление, что это были очень хорошие старые знакомые, знавшие друг друга не одно десятилетие и расслабленно болтавшие с целью заполнить лёгким разговором вдруг образовавшееся пустое время ожидания. Я шёл медленно, не спуская с них глаз, они же стояли ко мне спиной и, занятые свободной дружеской беседой, казалось, не видели, что я к ним приближаюсь.