– С тобой ищет встречи одна женщина, – ответил Джон. – Я оставил ее под приглядом Клема возле нашего дуба, где мы ее и повстречали. У нее стряслась какая-то беда, которой, по ее словам, можешь помочь только ты.
– Почему же ты сразу не сказал?! – рассердился Робин.
– Так отец Тук не дал слова молвить, пока не закончил очередную байку про тебя! – невозмутимо ответил Джон.
Стрелки, Кэтрин и Марианна простились с отцом Туком, и вскоре их небольшой отряд во весь опор мчался через лес.
****
Возле большого старого дуба – излюбленного места сбора вольных стрелков – стоял Клем, от скуки играя охотничьим ножом. На его плаще, разостланном поверх мокрой после дождя травы, сидела немолодая женщина. При виде появившихся из леса всадников Клем приветственно поднял руку, а женщина степенно поднялась. От ее стройной фигуры, небогатого, но очень опрятного наряда и строгого лица веяло суровостью. Она смотрела на спешивавшихся всадников без тени испуга или волнения. Обернувшись к Клему, она вполголоса спросила, кто из них лорд Шервуда, и Клем указал ей на Робина. Женщина подошла к Робину и склонила голову в поклоне, полном достоинства.
– Кто ты, почтенная женщина, и зачем искала встречи со мной? – спросил Робин.
Высоко вскинув голову, она твердо выдержала его внимательный взгляд и негромко ответила:
– Меня зовут Элизабет, лорд Робин, я живу в Руффорде. А искала я тебя потому, что мне нужна твоя помощь.
– Что же произошло, почтенная Элизабет, что только я в силах помочь тебе? – осведомился Робин, сдвинув брови и сложив руки на груди.
– Я вдова, после смерти мужа у меня остались два сына – моя гордость и утешение. И вот сэр Рейнолд приказал своим ратникам схватить моих сыновей и доставить их в Ноттингем на суд к нему, – сказала Элизабет, и в ее строгих глазах промелькнуло отчаяние, которое она пыталась скрывать. – Их увезут, и я больше никогда не увижу своих мальчиков! Шериф приговорит их к смерти. Никто, кроме тебя, лорд Робин, не может спасти их! Помоги мне, и я буду до конца своих дней молиться за тебя небесам, потому что больше мне нечем отблагодарить тебя!
Она взяла руку Робина и с мольбой прижала ее к своей груди, глядя на него глазами, полными слез.
– В чем провинились твои сыновья? – спросил Статли.
Горе Элизабет на миг уступило место гневу и возмущению. Она обернулась к Статли и обожгла его негодующим взглядом.
– В чем провинились?! В том, что они охотились в этом лесу вместе с тобой, Уильям Статли! Я говорила им, чтобы они не смели водить дружбу ни с кем из Шервуда! Но разве они послушают? В Шервуде, видите ли, можно свободно дышать, там не надо кланяться баронам, терпеть от них обиды! Да, мы в Руффорде стали жить много хуже с тех пор, как погиб наш господин Гилберт Невилл, а его дочь затерялась где-то среди вас.
Вилл усмехнулся и выразительно посмотрел на Марианну. Та молча слушала рассказ Элизабет, ничем не выдавая себя. Когда взгляд женщины скользнул по лицу Марианны, стало понятно, что Элизабет не узнала в стройном юноше ту, о которой только что говорила.
– Роджер Лончем – плохой господин, но что мы можем сделать? – продолжала она. – Только надеяться на возвращение лорда Реджинальда, который вернет себе владения отца. А до тех пор приходится терпеть. Но молодежь и так нетерпелива, а тут еще Шервуд под боком! Молодые смотрят на вас, восхищаются и пытаются вам подражать, и вот вы здесь в лесу в безопасности, а их ждет виселица!
– Конечно в безопасности! – не удержался Статли, которого задели упреки Элизабет. – Мы ведь с самых пеленок в этом лесу! И шериф – наш лучший друг, только и ждет, когда мы наконец возьмемся за ум!
– Перестань, – тихо сказал Вилл, кладя руку ему на плечо.
– Лесничий видел вас вместе, – сникнув, горько вздохнула Элизабет, – но с тобой, Статли, он не захотел встречаться, побоялся и спрятался в кустах, а потом побежал доносить! За убитого оленя им отрубили бы по правой руке, но они остались бы в живых! А вот за дружбу с тобой их повесят. Помоги мне, лорд Робин! Если ты не спасешь их от виселицы, значит, никто не спасет! Пусть они будут вне закона здесь, в Шервуде, только бы остались живы!
Робин высвободил руку из горячих пальцев Элизабет и сказал:
– Успокойся и расскажи, где были ратники шерифа, когда ты ушла из Руффорда в Шервуд, и сколько их?
– Я ушла затемно, до рассвета. Ратники – их было два с половиной десятка – еще спали. Но бейлиф, добрый человек, – храни его Святая Дева! – сказал мне, что к полудню они отправятся в Ноттингем, – ответила Элизабет, и ее мысли вновь вернулись к сыновьям: – И ведь если бы они повиновались ратникам, может быть, сэр Рейнолд и помиловал бы их! Так нет же! Они схватились за ножи, стали сопротивляться!
Она обессиленно покачала головой и поднесла к глазам ладонь, пытаясь скрыть подступившие слезы.
– Мать, ты воспитала смелых сыновей, – улыбнулся ей Робин, – так стоит ли плакать из-за того, чем надо гордиться? Еще не поздно исправить дело. Возвращайся в Руффорд и жди, ни о чем не тревожась. Твои сыновья сами дадут о себе знать.
Элизабет заглянула в глаза лорда Шервуда и, встретив в них понимание и сочувствие, уверилась в обещании, данном Робином, а его властный и вместе с тем теплый голос ее успокоил. Привстав на носки, она поцеловала Робина в лоб и перекрестила его:
– Храни тебя Бог за доброе сердце, мой лорд! Да сопутствует тебе удача во всем! И передай нашей леди, что мы в Руффорде все молимся за нее.
– Она слышит сейчас твои слова, – ответил Робин и указал удивленной Элизабет на Марианну.
Глаза Элизабет широко распахнулись, когда она наконец узнала в одном из стрелков Марианну.
– Госпожа! – воскликнула она и, упав перед Марианной на колени, прижалась губами к ее руке. – Слава Богу, вы живы, наша добрая, милая леди!
Марианна поспешно подняла женщину с колен, укоризненно посмотрев на Робина. Он ответил ей бесстрастным взглядом, а Джон, стоя рядом с ним, довольно ухмыльнулся. Он-то заметил то, что Марианна видеть не могла: стрелки за ее спиной выразительно переглянулись – горячие слова любви простой женщины много сказали в пользу Марианны.
– Кэтти, дружок, твой супруг понадобится мне, – между тем распоряжался Робин, – так что возвращайся домой, но сначала проводи почтенную Элизабет до дороги в Руффорд.
– Хорошо, Робин! – откликнулась Кэтрин, забираясь на лошадь.
– Клем, одолжи своего коня нашей гостье, – приказал Робин и посмотрел на Кэтрин: – Только, Кэтти, ради всего святого не попадитесь на глаза тем, кто вас не должен видеть!
Кэтрин рассмеялась и шлепнула коня ладонью по крупу. В сердце маленькой хрупкой женщины таилось гораздо больше мужества, чем можно было предположить по ее нежному облику. Элизабет с помощью Клема забралась на лошадь, подарив на прощание и лорду Шервуда, и Марианне взгляд, полный материнской любви и заботы.