Взгляни в мои глаза,
Что под покровом ночи.
Тебе не спрятать дьявола,
Тебя всю вижу точно.
Следовало отдать Брайану должное, он знал, что делает. Неверно взятые высокие ноты в голосе Сэнди звучали мягче, басы гармонично вписывались в его тональность, но…
– О, черт! Она поморщилась, – застонал Ксандер.
Все недоуменно уставились на нас.
– Ну и что?
– И что? – Ксандер беспокойно провел рукой по своим светлым волосам. – Если Саммер морщится, это барахло! Это означает, что нужно начинать все сначала.
– Что? – возмутился Кейл.
Брайан только фыркнул.
– Ты спятил! Песня получилась отличной, чувак. И это всего лишь проба! У людей снесет от нее крышу, а Сэнди звучит практически как чистый секс.
– Она звучит так, будто ей наступили на хвост, – вмешалась я, бросив на бедную девушку извиняющийся взгляд. – Без обид, Сэнди, но ты неправильно поешь.
– В самом деле? Я что-то не так произношу? – растерянно поинтересовалась она.
– Нет, но ты вкладываешь в слова неправильное чувство.
– Что за чушь несет твоя сестра, – буркнул Брайан, – Сэнди правильно поет слова.
Между бровями Ксандера образовалась глубокая складка.
– Как ей нужно спеть? – спросил он меня.
– Поставь еще раз, – наклонив голову, попросила я Брайана.
Парень выглядел так, словно за критику своей музыки предпочел бы плюнуть мне в лицо, но, несмотря на это, сделал мне одолжение. Я снова поморщилась.
– Нет! Не морщись дважды, – заныл Ксандер.
– Так не пойдет. Сэнди нужно петь немного… злее.
– Злее? – в замешательстве повторили все в один голос.
Я кивнула.
– Песня звучит так, будто читаешь дешевый роман. То, что вы пытаетесь вложить в нее… нереально.
– Сэнди должна петь реалистичнее? Что она несет, Ксан? – расстроенно спросил Брайан.
Брат посмотрел на меня.
– Я тоже без понятия. Но Саммер права. Она всегда права. Сэнди, милая, ты можешь снова спеть, просто… более реалистично?
– Хмм… конечно, – согласилась она, робко переводя взгляд с него на меня.
Я кивнула брату и нахмурилась, когда песня возобновилась.
– Кроме того, нужно начать совсем по-другому. Только с вокала. Ты можешь петь медленно, спокойно и с хрипотцой, Сэнди, но после этого нужно ускориться, стать яростнее и, самое главное, добавить страсти. Ты ненавидишь этого парня и в то же время любишь его, поняла?
– Да, конечно.
Ничего она не поняла, но ей следовало хотя бы попытаться.
Сэнди прошла в кабинку для записи и надела наушники, чтобы услышать ритм, прежде чем начать. Мы же слушали ее голос через динамики в комнате.
Взгляни в мои глаза,
Что под…
– Стоп, – тут же оборвала я ее и покачала головой.
Брайан бросил на меня встревоженный взгляд и дал Сэнди знак остановиться. Она прервалась и вопросительно посмотрела на нас.
– Микрофон включен? – осведомилась я. Ксандер кивнул, поэтому я наклонилась. – Сэнди, ты начинаешь неправильно. Ты должна вложить больше чувства, больше гнева, больше страсти. Ты…
– Как она может неправильно начинать? – прервал меня Брайан. – Пусть она споет эти дурацкие слова, и я добавлю тебе на микшере столько эмоций, сколько захочешь. Все остальное – пустая трата времени.
– Нет, если мы начнем с чистого вокала, то людям нужно что-то в нем почувствовать. И чтобы это удалось, Сэнди сама должна что-то чувствовать. Я представляю себе это так. – Я глубоко вдохнула и запела первый куплет. Когда все вытаращились на меня, я остановилась. – Примерно так… – смущенно пробормотала я.
– Ну а потом? – скептически поинтересовался Брайан.
– Потом включай музыку. Первый куплет следует спеть а капелла, а затем ты начинаешь с первой доли.
Брайан поднял брови и посмотрел на Ксандера. Тот сначала прикусил нижнюю губу, потом кивнул.
– Попробуем. Сэнди, давай заново.
Девушка кивнула, а затем пела, пела и пела. Снова и снова я мучила ее, заставляя повторять куплет, пока не только ее голос стал хриплым, а и я сама не охрипла. Ребята погрузились в такое враждебное молчание, словно вот-вот вцепятся мне в глотку.
В конце концов Брайан потерял терпение.
– Так ничего не выйдет! – воскликнул он. – Что бы ты ни вбила себе в голову, Саммер, это не работает.
– Нет, – возразила я, – ты просто не желаешь реализовать это правильно.
– Я же делаю все, что ты говоришь.
– Да, но без всякого желания.
– Саммер, – прервал меня брат, – хватит! Песня хорошая.
Я фыркнула, постепенно начиная понимать, почему в последнее время Ксандер пишет такую слабую музыку. Он соглашается с тем, что лепят из него эти ленивые восемнадцатилетние мальчишки – мейнстримовый хлам. Возможно, он хорошо продается, но Ксандер не получает желаемого и не становится тем, кем должен стать.
– Песня должна быть хорошей или выиграть «Зажигай»? – резко бросила я.
Брат скрипнул зубами.
– Давайте сделаем перерыв.
– Хорошо, тогда я сейчас принесу что-нибудь поесть, – предложила я, ощущая, как снова начала болезненно пульсировать голова.
– Подожди, я пойду с тобой, – быстро произнесла Сэнди, снимая наушники.
– Мне нужно пиво! – прокричал Ксандер.
Я покрутила пальцем у виска и вместе с Сэнди вышла из студии. Она тут же повисла на моей руке, словно мы лучшие подруги. Немного раздраженная, я застыла в ее хватке. Ее сладковатый парфюм забивался мне в нос, усиливая головную боль.
– Я так рада, что наконец-то здесь появилась еще одна девушка, – весело щебетала мне на ухо Сэнди, пока мы шагали по узкому проходу к автомату с закусками. – Ты даже не представляешь, насколько скучными иногда могут быть парни. Вот я прихожу в студию рано утром, а чем они занимаются весь день? Курят, пьют пиво и говорят о девушках. – Она цокнула языком.
– В самом деле? – Я остановилась перед автоматом и бросила на нее озабоченный взгляд. – Ксандер так мало работает?
– В последнее время да, – призналась Сэнди, понизив голос до визжащей версии тихого шепота. – Я думаю, ему немного не хватает вдохновения. Тем лучше, что ты приехала. Сегодня мы достигли большего, чем за последние три месяца.
Девушка лучезарно улыбнулась мне и, если бы я вообразила цензурную полоску для ее груди и глушитель для голоса, она бы мне даже понравилась. Я забросила в автомат денег на батончик мюсли и ущипнула переносицу, когда он упал вниз. Возможно, на сегодня нам стоит расстаться, иначе в конце дня у меня начнется полномасштабная мигрень.