– Думаю, именно там, где он лапает воздух, – сухо предположила Шейм, которая скептически смотрела так, будто могла меня видеть.
Я снова вздрогнула.
Пиас проигнорировал ее, обхватил мое лицо руками и внимательно посмотрел.
– Как твои дела? Они что-то с тобой сделали? Что Вирус сказал тебе? Ты можешь говорить? – забрасывал он вопросами.
Я предостерегающе щелкнула языком и ущипнула его за предплечье, чтобы он отпустил меня. После этого покачала головой.
– Что? – спросил он, хватая меня за плечи и отчаянно тряся. – Что «нет», женщина? Скажи что-нибудь! Я тут от страха умираю!
– Ой, не надо драмы, до этого у тебя все было роскошно, – фыркнула Шейм, пока Бизар и все остальные все еще по-идиотски пялились.
– Я не понимаю! – сказал Бизар.
О, которая сидела в углу и поглаживала дрожащий куст, глубоко вздохнула. В ее молочных глазах была растерянность, какой я не видела прежде. Под ними виднелись темные круги, а вокруг рта появились морщины.
– Что ты не понимаешь, Бизар? Души Ворриор и Пиаса связаны. Да, не фыркай, Шейм. Это так. Смирись с этим. Искать друг друга у них в природе. Где бы они ни находились физически. Будь у Пиаса душа, она сделала бы то же самое.
– Ты можешь говорить? – снова спросил Пиас, игнорируя суету вокруг нас.
– У нее все хорошо? – спросил Чарминг, вскакивая на ноги и заламывая руки. – Как она выглядит? Истощенной? Достаточно ли ей дают амброзии? Пиас, скажи ей, что она, как божественный птенчик, должна пить амброзию минимум раз в день!
– Она не выглядит истощенной!
– Точно? Посчитай ее ребра.
– А при чем тут вообще ребра?
– Если они торчат, значит, она истощена. Она должна поесть, скажи ей!
– Она тебя слышит.
– Ой… А она может сказать хоть что-то?
Я улыбнулась и беспомощно пожала плечами.
Пиас поджал губы и, кажется, напряженно думал.
– Думаю, хотя бы эту проблему мы можем решить. Брейв!
Последнее слово он выкрикнул таким резким командным тоном, что половина комнаты встала по стойке смирно. Включая меня.
Куст у ног О зашевелился. Пара листьев упала на пол, а затем кора заскрипела и растянулась. Веточки стали толще, увеличиваясь в размерах, пока в конференц-зале не появился Брейв. Зеленый лист висел в его волосах, а из левого уха торчала веточка. Как и в случае О, круги под его глазами били все рекорды цветового спектра. Он качался, но О его придержала.
– Я здесь, Пиас, – пробормотал светловолосый великан. То, что он был таким уставшим, разбивало мне сердце. Его растерянный взгляд метался по сторонам, но в настоящий момент он меня не видел.
– Я слушаю, – пробормотал он так невнятно, будто выпил слишком много алкоголя.
– Слух Брейва настроен на все божественные частоты. Он слышит все! – настойчиво сказал мне Пиас, толкая меня вперед. Я столкнулась с Фэйдом, Лостом и Чармингом: все они испугались.
– Холодно! – пожаловался слабак Фэйд.
– Он услышит тебя, – продолжил Пиас деловитым тоном, смотря на своего единокровного брата как на странный инструмент. – Думай как можно громче. Сосредоточься на нем.
Я с сомнением подняла бровь. Пиас сжал зубы и подтолкнул меня.
– Попробуй!
Я вздохнула, откинула голову назад и подумала.
Банановый хлеб.
И ничего. Брейв все так же смотрел мимо моего левого уха, ничего не видя. Его функция божественного радиоприемника, казалось, делала его восприимчивей к астральным телам вроде меня сейчас. Интересно. Я задавалась вопросом, что еще Брейв мог слышать. Включая существ, которых мы не могли видеть. Через пару лет бедняга, наверное, станет таким же сумасшедшим, как О. Слава богу, что я не была медиумом.
Пиас ущипнул меня.
– Думай громче! – скомандовал он.
Гр-р-р! Ну, если он так хочет. Я начала усердно петь песню «Sweety Pie». И ничего. Боги сзади нас шептались, и я слышала, как Шейм подло хихикает.
– Тупая потаскуха! – рот Брейва открылся, и он сказал ровно те слова, которые пришли мне в голову. Все замолчали и уставились на него.
– Ой, извини, – подумала я, ударив себя по лбу.
– Ой, извини! – повторил Брейв, словно робот. На его лбу проступил пот.
Боги засмеялись, а Шейм зашипела и выпрямилась.
– Как выродок меня назвал? – спросила она.
– У Шейм снова ПМС? – спросил Брейв за меня, снова заставив всех смеяться. Мне, тем временем, тоже стало веселее.
Глаза Пиаса засветились от волнения.
– Как твои дела? – спросил он, прежде чем Шейм смогла продолжить веселье.
Я мысленно откашлялась и как можно яснее передала свои слова Брейву.
– Пока что неплохо. Вирус притащил меня в свою лигу надутых ботаников, а этот парень, Эйдж, осмотрел меня.
Ноздри Пиаса раздулись.
– Эйдж? Ты сказала Эйдж? – с беспокойством спросил он.
Я кивнула.
– Да, – ответил Брейв за меня. – Высокий. Эмо. Серьезная проблема со стрижкой, боюсь, с такой шваброй перед глазами он однажды влетит в стену. Когда я услышала его голос, мне захотелось пустить в себя пулю.
– Я бы в тебя ее пустила! – пробормотала Шейм, но ее все проигнорировали. Все слушали наш странный диалог.
– Ты где? – спросил Пиас.
– В диакартинке.
– Что?
– В какой-то диакартинке.
Брейв зашипел.
– Брейв! Переводи нормально. Ты где, Ворриор? Мы тебя оттуда достанем.
Я уперлась руками в бока.
– Нет, я серьезно. Я в диакартинке.
Пока Пиас отчаянно хмурился, мне показалось, что Чарминг начал сильно трястись. Бизар тоже это заметил и в замешательстве уставился на него.
– Но… где это находится?
Я беспомощно вздохнула.
– Мы очень долго туда шли, – позволила я высказаться Брейву. – Там посреди пустоты стоит диапроектор с картинками. Мы внутри.
– Звучит подозрительно похоже на зеркальную магию! – вставил слово Хак.
– Сдвиг реальности! – исправил его Фэйд.
– Эйдж – бог времени… – пробормотал Пиас. – Мог бы он такое сделать? – он задал вопрос в никуда, но тут же развязал бурную дискуссию.
Пиас фыркнул.
– Заткнитесь! – прорычал он, и его приказу неохотно последовали.
– Можешь назвать места, на которые мы могли бы ориентироваться? – спросил меня Онор, рыжеволосый бог войны.
Я с сожалением покачала головой.