Пленники острова Стримов - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Еримия cтр.№ 18

– Когда это я отказывался! Наливай, а заодно поведай мне, как это ты умудрился так удачно пристроиться?

Первые впечатления

Утро выдалось нелегким и дело не только в национальном празднике «новоселье» и ожидаемых его последствиях. Просто началось оно слишком громко. С шума началось, да такого, что способствует пробуждению, попутно задавливая настроение. Крик. Громкий крик, нарастающий, оглушающий, он действовал не хуже ненавистного будильника, бурным потоком вливаясь в мое все еще сонное сознание. С каждым мгновением громкость отвратительных звуков увеличивалась, казалось, еще немного и они заполнят не только мою несчастную голову и наше скромное жилище, но и распространятся по всему островку, а там поглотят и весь окружающий мир. Допустить подобного безобразия я попросту не мог, но и противопоставить шуму было нечего. Не спасали от него ни мягкая ткань спального мешка натянутая на голову, ни пальцы, фаланги которых проникли глубоко в уши, чуть не касаясь барабанных перепонок. Следовало предпринять что-то решительное, серьезное, кардинальное. Надо было взять себя в руки, собрать волю в кулак, обнаружить источник шума, задавить его, заставить замолчать. Надо было, но для этого пришлось бы открыть глаза, а вот к такому подвигу я готов не был.

В одно мгновение шум затих. Резко, разом, будто кто выключил. Это подействовало, но не успокаивающе. Ощутив столь желанное, а оттого очень даже подозрительное изменение, я непроизвольно напрягся, приоткрыл один глаз. Мигнул ним, раз, еще раз. Слегка повернул голову. Попытался понять, что именно вижу, напряг ленивое соображение, оно кое-как заработало. Скрипя и сопротивляясь, не желающий просыпаться разум принялся анализировать размытую картину. Пыхтел он, медленно соображая, казалось, еще совсем немного, всего одно усилие и я получу хоть какой-нибудь результат, но нет, мыслительный процесс зашел в тупик.

Коллапс мыслей тут-таки задавил остатки настроения, ему содействовали перемены.

Шум возвратился, только это был совершенно иной шум. Изменился он. Он уже не был сплошной лавиной неразборчивых звуков, витающих вокруг меня, он разбился на множество отдельных голосов. Разных голосов, с разными интонациями, разными эмоциям, одно их объединяло – как ни старайся, а не понять ни слова…

Перемена не порадовала, наоборот, пришло осознание очевидного факта – это закончится не скоро. Шум людских масс сам собой не проходит. Люди, это такие существа, что раз начали кричать то это надолго.

Тем не менее ситуация прояснялась. Я начинал кое-что понимать, пусть не смысл, так хоть общую картину. Стало понятно, что кричат люди, кричат на непонятном для меня языке, значит, это наши рабочие. Что кричат пока под вопросом, зато кому адресованы крики ясно – нам. Мне и Витьке, а это значит, что надо подниматься, разбираться надо, словом, самое время начинать отрабатывать свои деньги. Правда, для начала не лишним было бы понять, чего им голосистым надо.

Изображая червя или сонного удава, я выбрался из-под спального мешка. Попытался вспомнить, почему залез под него, а не забрался внутрь, а еще, что именно заставило меня лечь на твердую ребристую подстилку, не позаботившись о том, чтобы хоть как-нибудь сделать ее мягче? Память не сочла нужным мне помочь, да это и неважно.

Выбрался, потянулся, каждым квадратным сантиметром кожи чувствуя последствия ночного «массажа». Казалось, меня били. Долго, методично, палками. Бамбуковыми. Вот поймать бы того мастера, что соорудил мой лежак, да посмотреть в его глаза, молча, с немым вопросом – за что? Но это после…

У входа в избушку, на полу, свесив ноги и смешно болтая ними, расположился Витька. Он часто кивал головой, удивительно ритмично, можно сказать, размеренно. Сразу и не поймешь, то ли соглашается он с кем-то, то ли разминает, наверняка затекшую, как у меня за ночь шею. Вот он перестал кивать, мотнул головой, заговорил. Спокойно, внятно, четко выговаривая каждую букву, но тем, кому адресовалась его речь, от этого легче не становилось:

– Вот что вы за люди-то такие! Где вас таких только нанимали? Я вам русским языком говорю, который вы попросту не хотите понимать – задача ваша состоит в том, чтобы расчистить участок. Деревья надо вырубить, кустарник. Это ясно? Размер участка озвучен. Сто пятьдесят на двести метров. Двести по фронту, сто пятьдесят вглубь. Границы обозначены. Все настолько просто, что остается лишь удивляться, – он громко выдохнул. – Да это не работа, а одно сплошное удовольствие! Знай, бери себе топор или, что там под рукой, да руби налево и направо! Очистили площадку? Отлично! Переходите на просеку в направлении маяка. Ширина десять метров, ориентир – камни старой дороги. Ну, все же просто, все понятно, чего же вы от меня хотите? Почему стоите, из-за чего митингуете?

Похоже, я окончательно проснулся. Выпрямился, чувствуя, как оживают мышцы, доковылял до двери, сел рядом с Витькой. Как мог дружелюбно улыбнулся, кивнул двум десяткам рабочих, которые собрались у нашего крыльца. Они загомонили громче, то ли продолжая свой «митинг», то ли приветствуя меня.

Реакцию рабочих на мое появление понять было трудно, но вот Витька искренне обрадовался. Он энергично пожал протянутую ладонь, кивнул и спросил:

– Слушай Серега, ты языками владеешь?

– Русский – без словаря, английский – со словарем, украинский – на уровне интуиции, – скороговоркой выпалил я.

– Понятно, ты такой же полиглот, как и я, даже хуже, жаль! – энтузиазм друга заметно поубавился.

– А что собственно произошло? – я громко зевнул. – Пока я спал…

– Да кто их поймет, – Витька пожал плечами и махнул рукой. – Они вообще странный народ. Все у них не по-человечески. Казалось, вчера приезжал шеф, если кому есть что сказать – не молчите, скажите! Нет, все нормально, все всех устраивает. Только начальство за порог, пожалуйста, митинг просто у дверей спальни…

– И что в подобных случаях полагается делать?

– Как обычно, слушать надо, договариваться. Только просто слушать мало, надо еще понимать то, что слышишь! – тяжкий вздох стал иллюстрацией к Витькиным словам. Он раз вздохнул, второй, но вдруг заметно повеселел, соскочил на землю, ступил шаг, обернулся, призывно махнул мне рукой. – Спускайся, сейчас во всем разберемся. Вот человек, который нам поможет, Пак Искандар Буана! Единственный, кто говорит не только на родном наречии. Он английский знает, правда, не очень, но это на порядок лучше, чем… ничего…

Высокий худощавый мужчина в годах пробрался сквозь толпу. Уверен, именно этого человека я видел с верхушки маяка вчера. Завидев его, рабочие моментально умолкли, они расступились, низко кланяясь и застывая в полупоклоне. Я последовал примеру друга, спрыгнул вниз, стал рядом с ним. Витька слегка наклонил голову, я в точности скопировал его жест.

Мужчина поклонился Витьке, повернулся ко мне, отвесил точно такой же полупоклон, обвел взором своих соплеменников, повернулся к нам, часто, сбивчиво заговорил. В его монологе действительно проскакивали английские слова, вот только мало их было…