Прощение для мажора - читать онлайн книгу. Автор: Оксана Ильина cтр.№ 4

Ничего нет страшнее безысходности, когда ты не можешь сделать ничего, не можешь его вернуть. Когда так этого хочется, больше чем жить. Почему так несправедлив мир? Те, кто достойны, жить погибают, а мрази всякие живут? Да я не в праве решать, кому жить, а кому умирать, но эта несправедливость душит. Метаясь по квартире, ищу угол, в котором станет легче, и не нахожу его. Обнимаю сыночка, вдыхая его сладкий запах, и чувствую как внутри все обливается кровью от того, что он никогда не увидит отца.

Несколько дней назад было девять дней со дня смерти Игната. Я не могу сказать точно, сколько дней после этого прошло потому, что потеряла счет времени. Я запуталась в течение дней, для меня это одни тянущиеся сутки, после того как он ушел. Сплю не больше часа за ночь, днем стараюсь помогать маме, стараюсь заниматься побольше Егором. Стараюсь, но сникаю все больше и больше, и уже почти не вижу свет.

Я не поехала к его родителям на девять дней, они звонили много раз. Не смогла, там конечно был Макс, а смотреть на него и сходить с ума от того, что он жив и дышит, в то время как мой любимый погиб, выше моих сил. Почти весь тот день я провела на кладбище на могиле мужа, лишь отлучившись в то время, когда пришла его семья. Тогда даже небо плакало со мной, усыпая землю мелкими каплями моросящего дождя. Был будний день, и никто не навещал больше своих родственников, по крайней мере, я не видела никого. Да и разве могла я увидеть кого-то в своем состоянии? Я пыталась выплакать всю боль, хотела, чтобы стало легче. Кричала, ругалась на мужа за то, что бросил нас, замирала на секунду действительно веря, что могу услышать ответ.

- Я просто хотела, чтоб мы были все вместе. Неужели я просила так много? За что отняли у меня все? - шептала я, обнимая крест любимого, не чувствуя, что промокаю до нитки под дождем. - Я так люблю тебя! Боже, как же я люблю тебя! Почему ты ушел, а любовь так же живет во мне?

Замолкала потому, что горло разрывало, сводя спазмами жуткой боли. Горело, резало, жгло. Отдышавшись, снова шептала ему, словно молитву, напевая слова отчаяния.

- Живет… И теперь приносит только ужасную боль. Я так скучаю, как же скучаю… Если бы ты только мог вернуться к нам, я больше никогда не упрекнула бы тебя за отлучки. Если бы только вернулся...

Хотелось рыть пальцами землю, найти его там в глубине, и вернуть. Сумасшествие? Да я была не в себе. И именно в тот момент было бы в пору признаться в этом самой себе. Но вместо этого закричала громко, страшно, отчаянно, так что от моего крика вороны, сидящие на ближайших деревьях, полетали с них.

- Твой брат вернулся! Живой и невредимый.… Как я и говорила тебе! А где же ты теперь? К чему привели эти проклятые поиски? Кто вернет мне тебя?- голос утихал, и переходил в завывающий плачь. - Как же я ненавижу его!

Упала грудью на могилу, прижимаясь так же, как когда-то к любимому, и громко обреченно зарыдала. Меня трясло, как последние оставшиеся на деревьях жёлтые листья под бьющими по ним каплями дождя. Но я совершенно не чувствовала холод, казалось, что больше не почувствую никогда ничего, кроме раздирающий изнутри муки.

Я вернулась домой глубоко затемно. Мама к тому времени уже уложила Киррила. Тихонько прошла на кухню и села на стул, не включив свет. Посмотрела на свои руки, даже в темноте виднелась на них грязь. Но у меня просто не было сил отмыться от могильной земли. Я была опустошена полностью и окончательно.

Мама вошла тихо, и тоже не стала включать свет. Села рядом и впервые за все время заговорила о случившемся:

- Время лечит дочка, - произнесла она очень тихо, будто боялась спугнуть. - Нужно только перетерпеть, родненькая. Нужно потерпеть. Поверь, я знаю о чем, говорю. Нет, я не обещаю, что ты забудешь мужа, но со временем станет легче это точно. Свыкнешься, сживешься, и однажды, привыкнешь без него. Но главное сейчас не отталкивать правду, ее нужно принять, чтобы потом не было тяжелей.

Она говорила, а я слышала в ее голосе плач, и пусть мне не было видно сейчас лица мамы, но я знала, что по щекам у нее текут слезы, так же, как у меня. Положила голову на стол и заплакала, впервые так горько, в голос при ней. А мама гладила по спине, утешая, она знала, что однажды станет легче. Но я не знала, не верила в это. И не уверена, что хотела, ведь так я еще чувствовала любимого.

Люди не машины, но тоже способны ломаться, только для их починки не существует сервиса и деталей. И я ломалась, не в силах справится с горем. Сама того не замечая, замыкалась в себе, отдаляясь ото всех. Позволила горечи взять верх над собой, утопая в тоске и печали. Я уже не искала утешения в сыне, больше не хотела ничего, просто сидела отстраненно в комнате, делая вид, что все нормально. Тем временем, как во мне нарастала бомба замедленного действия, и ее таймер уже истекал.

Макс припарковал машину у дома Жени, и скрестив руки на руле стал ждать. Он в последние дни частенько сюда проезжал, но выйти так и не решался. Мужчина наблюдал как мать жены брата гуляет с его племянником. Она всегда выходила в одно время и гуляла с коляской по несколько часов. И ни разу с ними он не видел Женю. Но Максим встретил ее на кладбище на девять дней со смерти Игната. Вернее как встретил, заметил издалека. Он приехал тогда позже всех вечером, хотел побыть на могиле брата один, но там была она. Замер как вкопанный на полпути, не в состояние сдвинуться с места. А потом придя в себя скользнул в тень деревьев чтобы девушка не заметила его, но ей было явно не до визитеров. Женя словно находилась в прострации, долго стояла обняв себя руками и молча покачивалась. А потом упала на колени и вцепившись в крест закричала, голосом пропитанным болью и злостью:

- Я просто хотела чтоб мы были все вместе. Неужели я просила так много? За что отняли у меня все?

Каждое ее слово колко отдавалось внутри него, будто в глубине его души скребли кошки. Она как в бреду бубнила слова, которые Макс не мог отчетливо расслышать в своем укрытие. Женя плакал, стонала, выла, а мужчина все больше сникал от удушающий вины и безысходности. Ему хотелось подойти и поддержать девушку, сказать что-то в утешение, но следующее сказанное ей, было как удар в грудную клетку:

- Твой брат вернулся! Живой и невредимый.… Как я и говорила тебе! А где же ты теперь? К чему привели эти проклятые поиски? Кто вернет мне тебя?

Дикий всхлип, и с ветром до него донесся зловещий шепот пропитанный ненавистью:

- Как же я ненавижу его!

Макс пошатнулся, впервые со дня возвращение его выдержка дала сбой. Обещал себе держатся, ради родителей, и старался изо всех сил. Но сейчас осознание накрыло с новой силой, от чего хотелось бежать без оглядки. Ненавидит... Черт побери, знала б она как он ненавидит себя. Как хочется выть от того что не может ничего изменить. Если б Максим только знал к чему приведут его поступки... Когда-то у него сорвало крышу, и мозг затуманенный наркотиками, совершено не видел рамки. Позже он осознал, пусть не за все чувствовал вину, по большему счету ему было плевать. Но перед родителями было стыдно. Макс знал, что его ищет брат, об этом его предупреждали не раз. Но мужчина не собирался возвращаться. Зачем? Чтобы постоянно видеть упрек в глаза семьи, или просить прощения за то что, ему вряд ли простят? Не особо нужно это было. Он научился жить самостоятельно, да сначала когда все деньги закончились было сложно, а потом привык. Работал в одном бойцовском клубе, там как раз и научился контролировать свой гнев, также нашел применение необузданной злости. Но когда Игнат стал активно его преследовать пришлось переезжать из города в город, а потом и страны менять. Тогда он брался практически за любую временную работу: подрабатывал в барах, на заправках, участвовал в уличных боях. У него была сила, но не было опыта, поэтому зачастую выходил проигравшим, да и хорошо помятым, но за то получал лаве. Это была его жизнь, которая полностью устраивала Макса. Никто не говорил ему что хорошо что плохо. Никто не диктовал что нужно делать, он все решал сам. Но в итоге ему поднадоели эти кошки мышки с братом, и Макс вернулся чтобы об этом сказать, ну и с семьей повидаться. Хотя догадывался что не особо те будут рады его видеть. Не проходит и получаса чтобы он не задавался вопросом: почему не приехал на пару дней раньше? Ведь это могло все изменить, совершенно все? И у него не было ни ответа, ни оправдания, вернее был он просто не хотел. Только от этого ни черта не легче!