История Франции в раннее Средневековье - читать онлайн книгу. Автор: Эрнест Лависс, Шарль Байе, Гюстав Блок, и др. cтр.№ 27

Если бы римское иго было невыносимо, все эти настроения могли бы еще измениться. Воинственная энергия расы не была исчерпана. Но, очевидно, Галлия все меньше и меньше жаждала былой независимости, все меньше сожалела о ней.

Рим не требовал от Галлии жертв. Он не потревожил ее интересов, привычек, привязанностей. Он не объявил войны ни ее религии, ни ее языку. Он не тронул того отечества, которое одно было поистине дорого галлу — его племенного устройства. И поступил так завоеватель не из какой-нибудь щепетильности, а потому, что не было у него ни цели, ни средств действовать иначе. Он не видел смысла производить потрясение, которое возбудило бы ненависть, но не укрепило бы власти. Он не стремился вмешаться во все детали управления: для этого он не обладал достаточным персоналом, и административное единообразие, которое в конце концов утвердилось в Империи, тогда еще не было ни желательно, ни возможно. Итак, он предоставил сложившимся организмам функционировать по-прежнему. Для спокойствия достаточно было доверить верховное руководство ими преданным людям. С этой целью восстановлена была власть вождей, дружбу которых Рим испытал во время войны. Во главе civitates одна партия стала на место другой. Кроме этого, казалось, ничего не изменилось. Власть Рима не бросалась в глаза. Его наместники, легаты, пребывавшие в главных городах провинции, не имели своих уполномоченных внутри civitates. Страна оставалась свободной от римских чиновников и римских солдат. Она не забывала, что Рим всемогущ, но его требования были ограничены II, в конце концов, он брал гораздо меньше, чем давал.

Он требовал дани и воинской службы. Конечно, это двойное бремя могло быть тяжелым, даже могло стать невыносимым. Таким делали его в прежней Провинции, до проконсулата Цезаря, злоупотребления чиновников, вызывавшие в стране непрерывные восстания. Цезарю то же население было безусловно послушно: с его времени поняли, как много могла сделать для укрепления римского владычества более просвещенная и великодушная политика, которая и станет принципом императорской администрации.

Первой заботой Рима было разбить союзы, долго препятствовавшие завоеванию, и помешать их новому образованию. Сохранена была только внутренняя автономия народцев-государств, но между ними не допускались взаимные сношения. Сама разница степеней подчинения, в какое поставлены были различные civitates, служила средством разделения враждебных элементов. В иных случаях воспрещалось отдельным общинам завязывать друг с другом брачные отношения и приобретать друг у друга собственность. По отношению к галлам мы этого не видим.

Прежние конфедерации мало в ком оставили сожаление. После римского завоевания с многих народцев спали цепи клиентской зависимости. Римское иго было не тяжело, II, казалось, приятнее для самолюбия подчиняться первой державе вселенной, нежели быть униженными ревнивыми, ненавистными соседями. Завоевание освободило и личность: низшие классы, которые прежде действовали против Рима, были обязаны ему освобождением. Рим, не желавший допустить рядом со своими армиями армии частных людей, — снял с бедняков военные обязательства кабальных людей по отношению к патронам, он уничтожил частную юрисдикцию знатных над их клиентами, — в пользу публичного суда. Патронат стал, наподобие римского, только связью защиты и покровительства и налагал самые легкие и только добровольные обязательства. Развитие торговли и промышленности, улучшая материальное положение масс, содействовало также их освобождению.

Из всех благодеяний, какие Рим дал Галлии, самым ценным был мир. Рах romana — такова магическая формула, торжествовавшая над всяким противодействием и склонявшая все сердца. Всеобщее чувство благодарности запечатлелось на памятниках, в надписях, в официальных документах. И если оно принимает почти банальный вид в силу повторений, то это еще не позволяет заподозрить его искренность: оно вполне законно и естественно. От края и до края старого мира народы, в какую давность ни восходили бы их воспоминания, знали вечную войну — войну города с городом, дома с домом войну без милости и без перерыва. Рим все умиротворяет. Еще не раз будут разгораться смуты, гражданские войны, но в общем не повторится ничего, подобного прежнему беспорядку и ужасам, и настанут периоды долгой тишины, глубокого мира. История видела более славные эпохи, чем эпоха Антонинов, более полный и богатый расцвет человеческой энергии, но она не видела поры, когда люди жили бы более мирно и спокойно.

Вместе с миром Рим нес цивилизацию. Он приходил с руками, полными сокровищ, накопленных длинным рядом поколений: литературой, искусствами, наукой, философией — всем тем, что создала Греция, и что прибавил он сам. «Галлы, говорит Фюстель де Куланж, были достаточно чутки, чтобы понять преимущества цивилизации перед варварством. Не столько Рим, сколько сама цивилизация привлекала их. Стать римлянином не значило в их глазах подчиниться чужому господину, это значило приобщиться к нравам, знаниям, наслаждениям того, что представлялось самым культурным и благородным в человечестве».

Причины, способствовавшие примирению Галлии с ее победителями, подействовали не одновременно и не одинаково среди всех галльских племен: в течение целого века еще происходили восстания, но они были незначительны, и их двигателем не всегда являлась ненависть к Риму и желание независимости. Наконец, они всегда носили частный характер: большинство населения стояло от них в стороне.

Первые возмущения вспыхнули около 38 г. до P. X., чему содействовала анархия, наступившая после смерти Цезаря. Задача умиротворения Галлии пала на Октавиана. Восстание локализировалось на двух окраинах страны: у плохо замиренных аквитанов и воинственных белгов. Оно было подавлено знаменитым Випсанием Агриппой, для которого это дело было только началом более широкой задачи — окончательной организации Галлии. Замирение продолжали Альбий Каррина (33 и 30 гг.), Ноний Галл (29 г.) и Валерий Мессала (27 г.).

Затем в течение сорока лет Галлия не подымалась. Это не значит, чтобы она была безусловно довольна и спокойна. Новые волнения вызваны были операцией кадастра, начавшегося в 27 году. Сам процесс опроса жителей об их имущественном состоянии (в видах определения подати) представлялся тягостным, а, кроме того, предвидели, что он поведет к увеличению налогов и связанных с ними вымогательств, которые вообще являлись самой неизлечимой язвой республиканского управления. Чтобы удовлетворить требованиям, города и частные лица прибегали к займам. Три Галлии постепенно стали добычей ростовщиков, этой язвы, которая размножалась всюду под сенью римского имени.