Нелепая привычка жить - читать онлайн книгу. Автор: Олег Рой cтр.№ 18

Покупок было так много, что им дважды пришлось спускаться к машине, чтобы уложить в багажник пакеты, коробки и свертки. Когда все пункты в списке оказались вычеркнуты, они оба уже просто валились с ног от усталости. Но Виталий все-таки повел девочку на первый этаж, где располагался отдел игрушек.

– А куда мы идем сейчас? – поинтересовалась она.

– Покупать тебе куклу. Ты же хотела этого… Мужа для Барби.

– Мы идем покупать Кена! – она взвизгнула от восторга и запрыгала по лестнице.

«И что за глупости! Какая она ненормальная… – подумал он, – Самый что ни на есть обычный ребенок, что бы там ни говорили…»

Долька долго выбирала своего Кена и остановилась на том, что был в джинсах и кожаной куртке. Примерно так же был в тот день одет Малахов. А через несколько дней, увидев куклу у нее в руках, Виталий просто обалдел. Девочка раскрасила голову фломастерами, добавила в темные волосы немного рыжины, нарисовала ямочку на подбородке, чуть приподняла одну бровь – и кукла получилась на удивление похожей на него.

– Ух ты! Это я, да? Вот здорово! – восхитился он.

Долька кивнула, прижала куклу к себе и улыбнулась. Этот самый Кен-Виталий сделался ее любимой игрушкой, девочка почти никогда с ним не расставалась. А похожая на Лану платиновая блондинка Джессика так и сидела на верхней полке.

Очень быстро Малахов понял, что Светлана свою дочь не любит. Но первое время еще как-то пытался оправдать это. Ведь в жизни бывает всякое, она состоит не только из приятных вещей. Есть люди, у которых нет музыкального слуха или напрочь отсутствует умение решать математические задачи. Но они ведь не виноваты в этом, правда? А у Ланы случай еще более трудный – она от природы лишена чувства к своему ребенку. Но разве можно упрекать ее за это? Это ведь не ее вина, а скорее, ее беда.

Материнская любовь считается самой чистой и естественной любовью на земле. Люди убеждены, что материнский инстинкт рождается чуть ли не раньше женщины, живет вместе с ней все детство и юность и расцветает после появления ребенка. Можно быть эгоистичной, распущенной и даже жестокой, но не обожать свою кровиночку немыслимо! Даже самая что ни на есть плохая женщина обязана любить свое дитя. И никому не ведомо, сколько молодых матерей мучаются совестью и считают себя чуть ли не чудовищами из-за того, что не испытывают горячей привязанности к собственному ребенку. Или от того, что любят одного своего отпрыска значительно сильнее, чем другого. Сколько таких несчастных женщин вынуждены скрывать свои истинные чувства и изо дня в день постоянно лгать – не только окружающим, но и себе!

Однако очень скоро Малахов вынужден был признать, что дело не в отсутствии элементарной привязанности. Лана не просто не питала к дочке нежных чувств, она испытывала к ней острую неприязнь.

Несколько раз он пытался поговорить с супругой на эту тему и каждый раз слышал в ответ длинные тирады о бессонных ночах, постоянных болезнях и бесконечных вопросах «а почему?».

– Но ведь это нормально, – удивлялся он. – Все дети растут, болеют и задают вопросы. Почему тебя это так раздражает?

– Тебе легко говорить! Я ведь поднимала ее совсем одна… Думаешь, легко мне было и семью кормить, и ребенка растить? – возмущалась в ответ Лана. О том, что Долькой почти все время занималась бабушка, она как-то забывала.

– И потом, у нее ну совершенно несносный характер! – каждый раз добавляла супруга. – Она какая-то… чужая.

Долька и правда была словно из другого мира. Она напоминала нежное деревце, которое так и не смогло прижиться на чужеродной почве. Глядя на нее, Виталий иногда думал: может, причина кроется в южных генах? Трудно ей, полуиспаночке, приспособиться к нашей суровой жизни, к зиме, длящейся по полгода… Девочка действительно очень много болела, мгновенно простужалась, с середины осени до поздней весны не вылезала из ангин и ОРЗ. А ведь физическое здоровье – это еще полбеды. И по натуре своей Долька всегда сильно отличалась от своих сверстниц. Очень скрытная – «никогда не поймешь, что у нее на уме!» – возмущалась Лана, – немного диковатая, излишне впечатлительная, не по годам взрослая и рассудительная.

Очень скоро они поняли, что у них много общего. Ей нравились те же книги и те же мультфильмы, что и Малахову. Оба они любили, задрав голову, смотреть в небо, и никак не могли решить, что же им нравится больше – облака или звезды. Первое время он даже поднимал ее и сажал к себе на плечи – ей почему-то казалось, что так небо видно гораздо лучше… Она боялась грозы – как и он в детстве. Она ненавидела кипяченое молоко с пенками, обожала клубнику, вареную колбасу и сосиски, могла, не вылезая, просидеть чуть ли не целый день в воде и просто млела от аромата свежескошенного сена. У нее было почти такое же острое обоняние, как и у Виталия, но при этом она воспринимала весь мир через цветовую гамму. Девочка запросто могла сказать что-то вроде: «пахнет чем-то красным» или «дяденька такой желтенький в полосочку». И один только отчим понимал, что запах ей неприятен, а человек симпатичен.

А еще у нее были какие-то очень своеобразные игры. Она могла часами сидеть, не отрывая взгляда от картинки, и тихо шептать что-то себе под нос.

– Что ты делаешь, Долька?

– Играю.

– Во что? – удивлялся Малахов.

В ответ она показывала рисунок из детского журнала.

– Видишь замок? Вот в этой башне живет принцесса, ее заточила туда злая королева. У принцессы розовое платье и маленькая золотая корона. Она сидит у окна и рисует цветы. А королева сейчас вот тут, видишь большое окно? Там, за окном, ее спальня, вот тут тронный зал, а на этом этаже зал для танцев. Принцессе туда нельзя ходить, но когда во дворце бывает бал, она потихонечку выбирается из своей башни, переодевается судомойкой и прибегает смотреть на танцующих. А вот по этой дороге через сад скоро приедет принц и освободит принцессу…

Виталий слушал ее и поражался. Это же надо – придумать целую сказку на основе самой что ни на есть заурядной журнальной картинки!

У нее не было подружек, но девочка, похоже, этим совсем не тяготилась. Времяпровождение, которое дети именуют емким словом «гулять», Дольку совершенно не интересовало. Она предпочитала сидеть дома за книгой, альбомом для рисования или тетрадью – к тому времени, когда Малахов поселился с ними, девочка уже умела писать печатными буквами и сама заносила в блокнот свои стихи. А через несколько лет у нее появилась еще одна любовь – компьютер. Выдержав целый бой со Светланой, считавшей это совершенно ненужной тратой, Виталий все-таки подарил Дольке это величайшее после колеса изобретение человечества. С тех пор его «испанская дочь» целые сутки напролет проводила за монитором, играя в «стрелялки» или «стратегии», блуждая в лабиринтах Интернета, осваивая компьютерную графику или печатая. Конечно, столь долгое сидение у компьютера было очень вредно. Но Нины Михайловны, заботившейся о здоровье внучки, к тому времени уже не было на свете, Лану совершенно не волновало, чем занимается дочь, – лишь бы оставила ее в покое, а Малахов сам очень увлекался компьютером и вечерами с удовольствием играл вместе с Долькой.