Эффект негативности. Как способность замечать плохое трансформирует нашу реальность - читать онлайн книгу. Автор: Рой Баумайстер, Джон Терни cтр.№ 47

Игры в радость

В сорок лет Константин Седикидес заметил, что несколько раз в неделю его одолевает странное новое чувство. Он только перевелся из университета Северной Каролины в Англию, чтобы преподавать социальную психологию в университете Саутгемптона, и его мучили приливы ностальгии по дому. Несколько раз в неделю он вдруг начинал думать о старых друзьях в Чапел-Хилл. Вспоминал их выезды на барбекю и ужины в День благодарения, насыщенный вкус местного кофе, сладкий запах влажного воздуха в осенние футбольные уик-энды. Сила памяти удивила ученого. Однажды, во время обеда с коллегами из Саутгемптона, он упомянул, как хорошо ему было после таких всплесков ностальгии. «Я не верю ни единому твоему слову, – ответил ему тогда клинический психолог. – Ты живешь не настоящим. Это клинический признак слабой адаптации».

И он забросал Седикидеса вопросами в попытке установить диагноз. Есть ли депрессия? Потерян ли интерес к сексу? Константин настаивал, что все хорошо, но коллега оставался убежденным: ностальгия означает проблемы. В литературе по психологии было много доказательств его точки зрения. Ностальгия была не в почете с тех пор, как это слово появилось в швейцарской медицинской диссертации XVII века. Оно обозначало «неврологическую болезнь, вызванную демонами».

Студент-медик Йоханесс Хофер соединил греческие слова «возвращение домой» (nostos) и «боль» (algos) для описания чувств швейцарских наемников, которые, сражаясь заграницей, скучали по дому.

Военные психологи создали теорию, что швейцарцы особо подвержены ей, ведь в юности их барабанные перепонки и клетки мозга повреждал бесконечный шум коровьих колокольчиков. Но врачи вскоре обнаружили ужасающие симптомы и в других странах. Ностальгию классифицировали как форму «меланхолии» и в XIX–XX веках считали ее «психозом иммигрантов», «регрессивным проявлением» и «ментально репрессивным компульсивным расстройством».

Но Седикидес не испытывал меланхолии, не чувствовал себя подавленным и тем более психически больным. Он был известен в социально-психологических кругах своим заразительным смехом и игривостью. Родившись в Греции, ученый убрал первую букву из своей фамилии Тседикидес, чтобы она одинаково читалась слева-направо и справа-налево. (Он подумывал еще изменить имя на Боб, но решил, что просто не похож на человека с именем Боб Седикидес.) Ему нравилось время, проведенное в Северной Каролине, где он изучал, как люди фильтруют информацию, чтобы улучшить свой образ, но не стремился вернуться туда. Всплески ностальгии подпитывали его любовь к жизни, и он получал энергию для работы в Саутгемптоне. Скептицизм коллеги однажды за обедом в 1999 году подтолкнул его изучать ностальгию. В итоге Седикидес первым разработал область, к которой позже обратились десятки социологов.

Они создали глагол «ностальгировать», чтобы отделить сентиментальные чувства к прошлому от обычных дум, и начали проводить лабораторные эксперименты. Во время них включали песни-хиты молодости человека. Ученые использовали опросники, чтобы определить уровень ностальгии по всему миру. Большинство людей говорили, что ностальгировали по крайней мере раз в неделю, а некоторые три-четыре. Неважно, жили они в Англии или в Китае, люди чаще вспоминали былое в холодные дни, и эксперименты показали, что такое погружение помогало им согреться. Еще ностальгию чаще вызывали плохие события или подавленное настроение. Хорошие воспоминания его поднимали. Это часто демонстрировалось в лаборатории и повседневной жизни людей.

У пар, которые ностальгируют чаще, отношения лучше. Ностальгия вдохновляет людей на креативное писательство и щедрые поступки (это открытие не удивит сборщиков средств из колледжей, которые вызывают такие чувства на встречах выпускников). Ностальгия мотивирует нас завершать задания, превозмогать невзгоды и стремиться к целям. Когда исследователи просят людей поностальгировать пару минут перед началом работы, они лучше справляются со стрессом (например, с грубым и несправедливым начальником). Расширяя кругозор, ностальгия наделяет нашу жизнь большим значением. Седикидесу нравится цитировать персонажа из «Планеты мистера Сэммлера», романа Сола Беллоу, который объясняет, почему ему нравится оглядываться на прошлое: «Всем нужны воспоминания. Они прогонят волка незначительности от дверей».

Первым человеком, испытавшим ностальгию, был Одиссей. Он ежедневно с тоской думал о своей семье в Итаке, но воспоминания дали ему силы преодолеть препятствия на пути домой. Когда исследователи анализировали истории в журнале «Nostalgia» (да, есть журнал, посвященный этому), они поняли, что позитивные эмоции превышают негативные по числу. Такой же счастливый дисбаланс наблюдался в историях, собранных во время экспериментов в разных странах. Люди повсюду хранят приятные воспоминания о каникулах, свадьбах, пикниках и походах.

– Типичное ностальгическое воспоминание, – говорит Седикидес, – начинается с проблемы, которую вам помогают решить. Например: я иду на встречу семьи, а дядя Гарри подходит и спрашивает: «Тина, ты что, набрала вес?» А потом тетушка Марта говорит: «О, Тина, не обращай внимания на дядю Гарри. Ты же знаешь его. Пойдем выпьем». И тут мы отлично проводим время, обсуждая семью. История начинается плохо, с глупого дяди Гарри, но заканчивается хорошо. Ностальгия помогает вам чувствовать связь с другими людьми и дает ощущение неразрывности с прошлым. Поэтому вы становитесь счастливее, и в жизни появляется больше смысла.

Ностальгируют люди всех возрастов, даже дети семи лет, когда вспоминают дни рождения и каникулы. Но уровень ностальгии меняется с годами. Он ниже в среднем возрасте и растет к старости – та же кривая U, что и в счастье людей. И это не просто совпадение. Седикидес и его коллеги нашли прямую связь: чем больше времени взрослые ностальгируют о прошлом, тем сильнее они довольны настоящим и тем оптимистичнее смотрят в будущее.

Эти результаты вдохновили самого Седикидеса ностальгировать дальше. Он хотел, чтобы люди всех возрастов занимались этим.

Эта стратегия появилась, когда психологи начали компенсировать век негативного уклона собственной профессии. За последние два десятилетия, с тех пор, как Мартин Селигман запустил движение позитивной психологии, они меньше думают о том, что идет не так, и больше о том, как людям это преодолеть. Что помогает жертвам травм выйти из ситуации, став сильнее? Почему пожилые чувствуют себя лучше, хотя их телам хуже? Некоторые исследователи строят гипотезы, что эффект позитивности людей в возрасте связан с когнитивным упадком – стареющий мозг избегает негатива, потому что его сложно обрабатывать, но эту теорию не поддержали. Старшие люди могут сосредотачиваться на плохом, когда им нужно принять важные решения. И в экспериментах они делают это так же, как и молодые. Они – не простоватые Поллианны. Они не игнорируют проблемы и не закапывают плохие чувства, но побеждают плохое.