С окраин империи. Хроники нового средневековья - читать онлайн книгу. Автор: Умберто Эко cтр.№ 76

В эти дни готовится к печати комментированное издание исследования, которое было представлено во Флоренции в рамках мероприятий, приуроченных к вручению Премии «Италия» ^[463]. Хотя официально оно называется «История вымышленной революции», большинство знает его как «Вадуц в огне» – по названию одноименной телепередачи, выдуманной от начала до конца, которая легла в его основу. Я был соавтором этой программы, поэтому считаю себя вправе рассказать о ней, обойдя при этом стороной выводы психологов: я остановлюсь лишь на одном побочном явлении эксперимента, которое не имеет отношения к исследуемой гипотезе. Все началось в 1969 году, уже после того, как Отдел общественного мнения телерадиокомпании RAI провел изыскания, каким образом аудитория воспринимает, запоминает и оценивает новости из культурно-журналистских передач об исторических и актуальных событиях.

Объясню в двух словах. Если я хочу рассказать, что господин N вышел из дома и попал под трамвай, то могу изложить свою историю тремя разными способами. Способ первый: «Вчера утром господин N вышел из своего подъезда и, не обратив внимания на приближающийся трамвай, стал переходить дорогу. Его сбило насмерть, к вящему ужасу прохожих». Способ второй: «Бах! Все случилось за долю секунды! Человека раздавил трамвай! Это был господин N, который едва успел выйти из дому и начать переходить дорогу. Раздались истошные крики прохожих». Способ третий: «Бум, хрясть! Шум, гам, тарарам! Кто, что, почему? Человек, окровавленное месиво, мелькнувшая тень (ничего не подозревающий N вышел из дому), перепуганные прохожие. Это был трамвай».

Первый способ соблюдает хронологию событий; второй выдвигает на передний план кульминационное событие, затем возвращается назад и воспроизводит изначальную последовательность фактов; третий способ пренебрегает хронологией и располагает события в соответствии с «кубистской» техникой, то есть в зависимости от того, как сам говорящий воспринимает то или иное явление. Даже не обладая особо богатой фантазией, легко представить себе три киносюжета, снятых в аналогичных визуальных манерах. Если мы обратимся к обычным журналистским телепередачам, то обнаружим, что их авторы чаще всего используют что-то между первым и вторым способом. Сложность заключается в том, чтобы определить, какой из двух способов эффективнее не только для точного понимания событий, но и для оценки их с большей свободой и независимостью толкования. Проведенные ранее эксперименты (передачу, уже отснятую во второй технике, заново смонтировали, на этот раз используя первую технику, и показали оба варианта двум группам зрителей), казалось бы, доказывали эффективность второго подхода. Теперь предстояло пойти дальше: поскольку было высказано предположение, что преувеличенно драматичное и в меньшей степени линейное повествование способствует привлечению внимания, хотелось посмотреть, какой окажется реакция на передачу, построенную по третьему сценарию.

Однако всегда есть опасность, что подопытный зритель уже знаком с фактами, и тогда его информированность повлияет на восприятие фильма. Значит, следует выбирать те факты, которые ему точно неизвестны, а это возможно лишь при обращении к вымышленным, но одновременно правдоподобным сюжетам. Я подумал и написал сценарий небольшого, минут на двадцать, фильма о столкновениях на религиозной и социальной почве между вальденсами и анабаптистами, которые происходили в столице Лихтенштейна Вадуце. Режиссер Альдо Грассо (снявший все три варианта) наложил на мой текст кадры с городскими погромами и парламентскими дебатами, фрагменты интервью с членами правительства, профсоюзными деятелями и представителями самых разных профессий, создав, таким образом, визуальную картину происходящего, где смешались религиозные, лингвистические (немецкоязычные группы против франкоязычных) и социальные (классовый конфликт) мотивы. Было не так уж сложно сделать киноленту правдоподобной: мы использовали кинохронику событий, происходивших в Ирландии и Бельгии, и дублировали интервью, взятые по совершенно другим поводам у персонажей, которых никто не знает в лицо. Вместе с тем для придания истории достоверности (мы опирались на тот факт, что большинство имеет довольно расплывчатое представление о Вадуце) нам пришлось частично фальсифицировать некоторые данные (завысить численность населения княжества по сравнению с реальной, выдумать совершенно невероятные религиозные и этнические конфликты и т. д.).

Потом три фильма показали трем разным группам людей, каждая из которых принадлежала к определенной культурной прослойке, и всем сообщили, что это актуальный репортаж, вышедший на экраны во время феррагосто ^[464], когда они, скорее всего, были в отпуске. То есть психологи применили самые разные тактики, чтобы изучить реакцию подопытных.

Результаты эксперимента описаны на трехстах страницах, и я не стану здесь пересказывать их содержание. Скажу только, что к первой версии зрители отнеслись особенно внимательно и критично, тогда как третья вызвала в наименее образованных участниках бурю бессвязных эмоций, а более образованных привлекла исключительно своей манерой подачи материала. Но никого из них она не заставила тщательно проанализировать и запомнить факты.

Однако были у этого эксперимента и неожиданные результаты. Например, у большинства субъектов (причем среди них попадались и те, кто раньше бывал в Лихтенштейне) не возникло ни малейшего подозрения насчет достоверности показанной истории. Когда мы озвучили во Флоренции итоги исследования, кто-то возразил, что такая реакция совершенно логична: если правдоподобную ложь транслирует авторитетный источник, почему мы должны в ней сомневаться? Действительно, напиши сегодня Corriere della Sera, что Альдо Моро выжил, у читателя, открывшего утром газету, не будет причин ей не поверить (разве что у него закрадутся сомнения, когда ни другие издания, ни радио ни словом не обмолвятся об этой сенсации). Но если тому же читателю показать выпуск Corriere della Sera трехмесячной давности (поддельный) с той же новостью, он наверняка заподозрит неладное, поскольку не сможет вспомнить, чтобы об этом сообщали другие источники информации.

Большая часть аудитории, скорее всего, запомнила бы гипотетическую новость об Альдо Моро, однако беспорядки в Вадуце привлекли бы внимание разве что промышленника, заинтересованного в теневом финансировании. Как бы то ни было, наша передача была снята в драматичном ключе и подавала ситуацию как особо напряженную. То, что никто (или почти никто) из подопытных ничего не заподозрил, в первую очередь подтверждает, что «харизматическая» власть телевидения все еще сильна; но это подтверждает еще и то, что вышеуказанные субъекты (которые считаются представителями усредненной аудитории) не прибегают к интертекстуальной проверке. Если мы хотим выработать критический подход к СМИ, один из способов – это противопоставление друг другу получаемых нами сообщений. Предусмотрительный читатель знает, что наиболее полную картину события он может получить, лишь сравнив освещение его в нескольких источниках информации, даже если все они по той или иной причине не вызывают у него доверия. Для существования в стране подлинно гражданского общества недостаточно, чтобы все читали одну-единственную газету: непременно надо читать не меньше двух (или же помимо газет слушать радио, смотреть телевизор и т. п.).