Столичная красота против сибирского Валенка - читать онлайн книгу. Автор: Аселина Арсеньева cтр.№ 49

— Думаю, ты можешь отказаться от корпоративного жилья в пользу того, кто действительно в нем нуждается.

— Вот именно! — Подхватила бабушка. — Ты всегда можешь переехать к нам.

— Продолжает убеждать, гладя мою руку. — У нас три свободные комнаты. Выбирай любую!

— Если тебе здесь тесно, я могу купить нам квартиру большей площади. — Говорит Макс.

Нам? — Это так прозвучало… Я почувствовала подступившее волнение.

— Что ты, Максик! Не тесно мне нисколечко! Да у меня в деревне комната меньше, чем здесь была и удобства на улице. Мне тут раздолье и уютно очень. — Глупая башка! Удобства-то зачем приплела? А прыгать-то как хочется! Он точно сказал: «Нам»?

Уловив мое настроение, Макс подошел и обнял меня за талию, легонько чмокнув в макушку.

— Пошли. — Он вывел меня из комнаты и мы направились к сидящему за столом дедушке. Ему осмотр чужой квартиры показался делом неподходящим, поэтому он остался сидеть за столом.

Оставшееся время Макс по обыкновению был достаточно молчалив, зато Сережа отдувался за них двоих, весело шутил, рассказал историю нашего с ним знакомства, и все так подал, что рассмешил всех, кроме Макса. Однако дедушка и бабушка не переставали спрашивать и вспоминать о маме, что навело меня на некоторые мысли, с реализацией которых мне как раз и поможет мой новоявленный братик и, конечно же — Макс!

Родственники засиделись с утра и почти до ночи. Я и сама не поняла, как так быстро пролетел день. Макс сам вызвался отвезти бабушку с дедушкой до дома. Оказывается, дедушка совсем недавно продал машину, потому что боится ее водить из-за появившихся возрастных сюрпризов.

Перед уходом бабушка мне шепнула, что Макс парень серьезный и он ей нравится. Почему-то эта незначительная фраза оказалась настолько для меня важной, что я вспоминала ее вплоть до возвращения Макса.

Вернулся он позднее, чем рассчитывал, сказав, что был вынужден заехать еще в одно место. Я дождалась его уже за полночь, на чистом упрямстве, широко зевая. Когда он снял верхнюю одежду и подошел ко мне, я чмокнула его в щеку, пожелав спокойной ночи, и с чистой совестью отправилась спать, а Макс сел работать.

10.1 После поцелуя

Макс

Черт… тысячу раз слети система и лучше в моем мозгу, чтобы забыть, каким я был слепым!!! Валя по своей сути добрый и открытый человек. Как мне с моим опытом общения было догадаться, что она умудрилась в меня влюбится!?

На работе за способность решить любую задачу, меня уже много лет подряд называют «Мозг», но похоже, вся моя гениальность сводится к пониманию программного кода, где все предельно просто и понятно.

Но, люди… с ними сложнее. Здесь нет только двух вариантов: «Да» и «Нет». Человек может говорить тебе: «Да», но на деле это означает очередную ложь: «Нет», это не считая миллионов веток: «иначе», в которых даже разбираться желания не возникает.

Пусть живут себе, продолжая лицемерить и врать, улыбаясь друг другу в лицо. Пусть издеваются друг над другом за закрытой дверью, делая на публику вид, что они святые и благодетели для обездоленных. Я слишком хорошо прочувствовал на себе суровую реальность. Мне не нужен их мир, я построил собственный.

Я давно для себя определил, что по-настоящему зрелый человек не нуждается в ком-либо еще. Он сам по себе устойчивое целое. Только слабые ищут поддержку и пытаются опереться на столь же ненадежные опоры как они сами. Чаще всего одна из опор надламывается, утягивая за собой другую.

Люди с упоением рушат друг другу жизни, упиваются даже малейшей властью над теми, кто от них зависим. Я в этом не участвую.

Я давно отказался от людей, Сергей не в счет. Он ворвался в мою жизнь еще в детстве и до сих пор упирается, не желая из нее выходить, даже несмотря на то, что все это время наше общение я старался сводить к минимуму. Даже ему я никогда не мог до конца доверится, хотя он всегда казался искренним в общении со мной. Все потому, что я всегда видел его обратную, — лицемерную сторону, в общении с теми же сверстниками. Он тоже часто врал или улыбался тем, кто ему неприятен.

Тем не менее Сергей вернул меня в мир, который я помнил из раннего детства: семья, забота, благополучие и, как следствие, собственная комната и сытый желудок. Только теперь все воспринималось иначе, я слишком хорошо помнил, что этот мир представлял из себя на самом деле.

Я никогда не забуду то, как моя любимая, самая заботливая и приветливая тетя, сняла с себя маску после похорон родителей, то, как она воспользовалась тем, что я не мог, не хотел, ни с кем разговаривать, не смел улыбаться, считая себя виноватым в том, что эгоистично выжил.

Никого в мире для меня не стало противней, чем эта женщина, которая говорила жестокие, так глубоко ранящие слова про меня, про моих родителей, с каждым днем отодвигая все дальше границу дозволенного и уже открыто получая удовольствие от издевательств надо мной. Я как мог, сторонился ее и окружающих людей, а она воспользовалась этим и затаскала меня по врачам, поставив мне выгодный для себя диагноз — аутизм, получив полное право распоряжаться всеми деньгами моих родителей даже после моего совершеннолетия. С каждым днем становилось все хуже, но она не оставляла мне шанса даже сбежать. Мне просто повезло, что ее очередной ухажер оказался человеком и зайдя в помещение, в котором я содержался, заявил на нее в полицию.

10.2 Сам по себе

Детский дом. Сначала обычный, потом для детей с отклонениями, новые издевательства над молчаливым, сторонящимся всех и каждого, ребенком. Жестокость шла не только от детей. Когда ты не разговариваешь, тебя по определению считают еще слепым, глухим и тупым, и, тогда ты узнаешь многое из того, что предпочитал бы не знать.

Из детского дома я хотя бы мог периодически сбегать и находиться в долгожданном одиночестве и тишине. Для меня самыми ценными моментами были те, когда меня никто не трогал. Я нашел свое спасение в книгах, хотя и их считал откровенной ложью, но, с другой стороны, авторы не скрывают, что пишут вымысел — успокоил я свое негодование в тот момент.

В какой-то момент я понял, что нужно становиться сильнее. Я начал работать над собой, насколько это было возможно в моих условиях, драться, и меня стали боятся и просто сторонились, принося долгожданное спокойствие.

В день первой встречи с Сергеем я уже не был слабым мальчишкой. Я был сильным, никто не мог прочитать мои эмоции и даже вызвать их. Я уже стремился к поставленной цели стать тем, кто сможет завесить только от себя. Тем большим было мое удивление, когда я испугался за жизнь этого несмышленого мальчонки, настолько, что под влиянием эмоций заговорил и тут же об этом пожалел, посчитав слова проявлением слабости. На самом деле я всегда мог говорить, но сначала не хотел, а потом для меня это стало нормой.

Я долго не верил людям, взявшим меня в семью, но постепенно свыкся с их присутствием в моей жизни, в то же время не позволяя им в нее вмешиваться. Всем, кроме Сережки. Его сумасшедшие обнимашки каждый раз как он меня видел, выводили меня из себя и бесили тем, что я ловил себя на том, что они мне приятны.