Капкан супружеской свободы - читать онлайн книгу. Автор: Олег Рой cтр.№ 26

Сигарета, давно впустую истлевшая в его руке, обожгла Соколовскому пальцы, и милосердная боль наконец-то вывела его из ступора, в котором он пребывал, слушая вдохновенный голос безумной сирены.

— Замолчи! — закричал он так громко, что у него что-то лопнуло и взорвалось в ушах. — Ты… ты… Ты сошла с ума!

— Это ты сошел с ума, Соколовский! — закричала в ответ Лида. — Я думала, ты сильный, спокойный, настоящий мужик! А ты?! Что ты делаешь — зализываешь раны, прячешься от людей? Боишься быть честным с самим собой, боишься признаться себе, что гибель жены — не такая уж смертная трагедия для режиссера Соколовского? И это тогда, когда надо работать, строить новый театр, еще лучше, выше прежнего! Почему ты позволил себе распуститься? Ничего не кончено, понимаешь? Все еще только начинается! Новая жизнь, новое дело, новые спектакли! И мы с тобой начинаемся тоже, слышишь?! Ничего не кончено!

Она продолжала еще что-то выкрикивать в трубку, которая давно повисла в безвольной, ослабевшей вдруг руке. Потом замолчала, посыпались частые гудки, и, чтоб не слышать их, Алексей отшвырнул теплую трубку в сторону. Она обиженно шмякнулась на пол, кажется, треснула и наконец замолчала; он надеялся, что на этот раз замолчала навсегда. Встал, походил по спальне, затем вышел в гостиную и тупо остановился перед креслом-качалкой. Тронул ногой тихо скрипнувшие полозья и услышал в их пении: «Ни-че-го не кон-че-но…»

Ничего не кончено, повторял он, двигаясь по комнате, как сомнамбула, и зачем-то трогая и переставляя вещи с места на место. Ничего не кончено, ничего не кончено… Как громко скрипит это кресло! А за окном светлеет, и, кажется, вовсе не так рано, как показалось, когда прозвучал Лидин звонок. Или это было уже давно? Ничего не кончено… Татка смеется с фотографии — ее портреты тут всюду, по всему дому. Ксюша любила, чтобы дочка всегда была рядом с ней, вокруг нее… Конечно же, ничего не кончено: вот он, скрип двери, они возвращаются и зовут его: «Ничего не кончено, Алеша!» Странно, как громко раздается этот скрип, и свет такой яркий, бьет прямо в глаза — разве он зажигал свет? Не похоже на дневной, не похоже и на электрический… ни на что не похоже… Ничего не кончено!..

От этой мысли ему удалось наконец с облегчением вздохнуть, прежде чем не стало ни скрипа, ни боли, ни страха. А вот свет остался, и только этот свет в мозгу Соколовского продолжал повторять ему на все лады разными голосами: «Ни-че-го не кон-че-но!»

«Боже мой, какой яркий свет!.. Когда же закончится эта пытка? Кажется, это у Моуди, в «Жизни после смерти», длинный тоннель, через который всем нам придется пройти в последние мгновения жизни, и слепящее зарево в конце тоннеля. Значит, вот как это бывает?…»

— Алексей Михайлович, вы меня слышите?

Он приподнял тяжелые веки. Свет ударил в них еще сильнее и безжалостнее, зато источник этого света сразу выдал свое вполне земное, а не метафизическое происхождение: белая люминесцентная лампа сияла прямо над его запрокинутой головой. Затем к нему приблизилось, наклонилось чужое озабоченное лицо, и тот же голос повторил:

— Вы меня слышите? Откликнитесь, чтобы я мог понять, в состоянии ли вы разговаривать.

— Да, — сказал Соколовский. Губы едва шевелились, однако слово далось ему на удивление легко.

— Это хорошо. Значит, дело уже на поправку. Я буду говорить, а вы слушайте…

— Где я? — перебил Алексей.

Незнакомое лицо улыбнулось с привычным докторским терпением:

— Я же сказал вам: вы слушайте, а я постараюсь все объяснить. Вы в больнице, в московской Клинике неврозов, слышали про такую? На даче вам стало плохо, вы, по-видимому, упали и потеряли сознание. К счастью, утром вас зашел навестить сосед, он беспокоился за вас, и, как выяснилось, не зря. Василий Петрович немедленно вызвал «скорую», вас отвезли в Москву, правда, сначала в обычную районную больницу. Однако затем соседи сообщили о случившемся родственникам, а те связались с Александром Львовичем Панкратовым, вашим другом. И тот, используя свое имя и свои связи в медицинских кругах, перевел вас к нам. Меня зовут Валерий Васильевич, я ваш лечащий врач. Я понятно вам рассказываю? Как вы себя чувствуете?

Два последних вопроса показались Соколовскому совершенно лишними, и он, отмахнувшись от них, требовательно произнес:

— Когда это все было?

Доктор удовлетворенно улыбнулся:

— Значит, чувствуете вы себя прилично, если пытаетесь задавать вопросы и отыскать логическую связь событий. А было все это вчера. Утром вас доставили в больницу, вывели из острого состояния, а уже к вечеру вы были у нас. Вообще-то, — немного помявшись, пояснил он, — так не делают, но, учитывая личную просьбу профессора Панкратова и все, так сказать, обстоятельства вашего недуга… В общем, консилиум решил, что у нас вам действительно будет лучше… Постойте, что вы делаете?!

Алексей решительно откинул в сторону одеяло и стремительным движением сел на постели. Голова мгновенно закружилась так, что ему пришлось крепко ухватиться за вовремя подставленную Валерием Васильевичем руку. Потом свет от этой инквизиторской лампы, казалось, стал еще ослепительней, в ушах снова застучали, забились молотки, и Соколовский рухнул на ту самую подушку, с которой только что так уверенно поспешил было расстаться.

Он ожидал от врача, помогшего ему удобнее разместиться на постели, упреков, но тот с профессиональной невозмутимостью только сказал:

— Вот видите, вам нельзя пока двигаться. Мы вас подлечим, подправим, и, будем надеяться, все еще станет хорошо.

«Да, — процедил про себя Алексей, — это мы уже слышали. Ничего не кончено». А вслух произнес, старательно делая вид, что ему это действительно интересно:

— Так какой же диагноз вы мне поставили, уважаемый эскулап?

Лицо доктора стало более серьезным.

— Видите ли, — начал он со вздохом, — то, что случилось в вашей семье, к сожалению, у многих людей вызвало бы именно такую реакцию, какую выдала и ваша психика. Человеческий мозг отказывается существовать в условиях гнета, стресса, отчаяния, и сознание в определенный момент как бы выключается, будучи не в силах выдержать горя. Вообще говоря, это не самый плохой исход, по крайней мере, организм получает необходимую передышку, чтобы потом снова стать способным к полноценной жизни. Но вам не нужны все эти медицинские подробности, ваша задача — выполнять наши предписания, активно лечиться, не думать ни о чем плохом, и тогда уже вскоре вы будете совершенно здоровы. Вы можете заниматься, чем хотите: гулять — у нас прекрасный парк, кстати, — играть в шахматы, читать, работать над новыми пьесами… Все, что угодно, лишь бы отвлечься от тяжелых переживаний и бессмысленных воспоминаний о прошлом.

— Вы хотите сказать, — медленно выговорил Соколовский, не веря своим ушам, — что со мной все в порядке и речь идет только о случайном нервном срыве?

— Вот именно, батенька! — с радостным энтузиазмом подтвердил заулыбавшийся Валерий Васильевич. — Именно о нервном срыве временного, так сказать, локального характера. Приятно иметь дело с грамотным человеком, так быстро понимающим, что к чему. Разумеется, мы должны еще провести разнообразные обследования, сделать анализы, показать вас специалистам различного профиля, но в целом…