Красивый мальчик. Правдивая история отца, который боролся за сына - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Шефф cтр.№ 12

Иногда мы очень остро ощущали отсутствие Вики. Когда Ник начинал особенно сильно тосковать по ней, на помощь приходил телефон, хотя, поговорив с ней, услышав ее голос, он мог загрустить еще больше. Мы всячески способствовали тому, чтобы он навещал ее при любой возможности и звонил ей, когда захочется. Мы старались внушить ему, что он всегда может поговорить с нами о своих чувствах. Это все, что нам оставалось.

Я чувствовал, что Ник переживает период трансформации, которая происходит рывками, как будто внутри у него с переменным успехом идет какая-то борьба. Он по-прежнему был привязан к своему плюшевому крабу и пандам, но в то же время повесил в своей комнате постер группы Nirvana. Он все еще часто бунтовал против общепринятых привычек и вкусов, но все больше и больше поддавался влиянию сверстников. Он примерял на себя образ нескладного подростка-бездельника, часто ходил в неряшливой фланелевой рубашке, шаркая громоздкими ботинками «Доктор Мартенс». Челка свисала на глаза, как у Кобейна, волосы были окрашены хной. Я позволял это делать, мучаясь сомнениями, стоит ли, и в то же время заставлял его стричься, хотя он и злился на меня. Выбирая, с чем нужно бороться, а на что не обращать внимания, я взвешивал все существенные факторы, имеющие отношение к предмету разногласий. Временами Ник бывал не в духе, но не больше, чем все знакомые мне дети. Он получал разные мелкие замечания, например за то, что написал на тетради: «София – полный отстой». (София была довольно наглой, своенравной девочкой из его класса.) Один раз ему пришлось писать извинения за то, что мешал проводить урок испанского языка. Однако в основном учеба Ника шла вполне успешно. В его табеле учительница отметила, что в нем «формируются и крепнут доброта и великодушие», и в заключение написала: «Я с интересом и восхищением думаю о том, какими талантами он, без сомнения, одарит этот мир».

3

То, что в наши дни называется городком Инвернесс, что на полуострове Пойнт-Рейес, в часе езды на север от моста Золотые Ворота, несколько миллионов лет назад было территорией нынешней Южной Калифорнии. Масса суши треугольной формы все еще неторопливо ползет на север со скоростью около дюйма в год. Пройдет еще миллион лет, и Инвернесс вместе с окружающими его горными хребтами, холмами и долинами, простирающимися на мили пастбищами и береговой линией, превратится в остров, дрейфующий вдали от побережья штата Вашингтон.

Инвернесс отделен от остальной части континента заливом Томалес-Бей, который тянется к океану изрезанной линией протяженностью в двенадцать миль, проходящей прямо над разломом Сан-Андреас. Возможно, благодаря этой подводной границе и возникает смутное ощущение быстротечности и хрупкости – и неземной благодати.

Городок Пойнт-Рейес-Стейшн расположен со стороны материка. В нем есть продовольственный магазин, авторемонтная мастерская, два книжных магазина и рестораны, специализирующиеся на блюдах из местных продуктов – органических, от животных, выращенных на свободном выгуле и «зеленых» кормах. В молочной «Кау-герл» продаются сыры, произведенные из молока с близлежащей молочной фермы семьи Штраус. На Фуражном складе Тоби можно найти весь ассортимент товаров, дающий исчерпывающее представление о деятельности местного сообщества: сено, соли для ванн с лавандой, свежевыжатое оливковое масло, сушеные свиные уши, крем-фреш производства семьи Штраус и противоглистное средство для собак. Дальше по улице расположены парикмахерская, кулинария, риелторские конторы, хозяйственный магазин и почта.

Население городка довольно разнородно. Здесь живет множество семей иммигрантов первого и второго поколения, приехавших из Латинской Америки и Мексики, беженцы из Голливуда, искусные ремесленники, строители, краснодеревщики и каменщики, рыбаки и торговцы устрицами, а также постаревшие хиппи (город спонсирует мастерскую по ручному окрашиванию тканей). Есть здесь и бывшие руководители высокотехнологичных компаний, преподаватели, художники, владельцы ранчо и сельскохозяйственные рабочие, отдыхающие, проводящие здесь летний отпуск или воскресные дни, любители лошадей, массажисты, психологи и психоаналитики всевозможного толка, защитники окружающей среды. Имеется и медицинская клиника, которая никому не отказывает. Представлено также некоторое количество старых ворчунов и их молодых последователей. Конечно, некоторые из местных не возражают против различий в образе жизни, но будут сторониться вас, если вы явитесь на вечеринку-барбекю, принеся в качестве своего вклада обычные сосиски, а не сделанные из тофу. С одной стороны, населению свойственно ярко выраженное чувство социальной ответственности – женщины запросто могут раздеться ради идеи всеобщего мира. С другой стороны, некоторые местные буквально набросятся на вас с оскорблениями, если вы ступите на пятачок с ежевикой, который они считают своим. Тем не менее Пойнт-Рейес вполне можно охарактеризовать как место, которое в избытке изливает на вас свою щедрость и великодушие.

У Карен был маленький домик с садом в Инвернессе, недалеко от города. Теперь мы предпочитали проводить там как можно больше времени, и чем дольше мы там жили, тем больше ценили ставшее анахронизмом чувство принадлежности к сообществу и потрясающую красоту окружающей природы.

Мы регулярно притаскивали свое каноэ к реке Лагунитас-Крик, которая вьется по пастбищным землям подобно серебристой ленте. Мы плыли среди речных выдр, а во время прилива направляли лодку в укромную бухточку в заливе, где приставали к берегу, устраивали пикник и отыскивали наконечники стрел индейцев племени мивок на каменистом пляже. Мы ходили пешком по маршрутам, пересекающим национальное заповедное побережье и лесопарковую зону штата, где весной распускаются миллионы полевых цветов. В середине лета поля были опалены солнцем и отливали золотом, поспевала ежевика, и от красоты пышно цветущих голубых ирисов захватывало дух. Зимой мы паковали вещи и совершали пеший поход через парк штата или вдоль Северного и Южного побережья, где волны Тихого океана достигают высоты более двадцати футов, и наблюдали за мигрирующими серыми китами.

Полуостров с трех сторон окаймлен побережьем, равное которому по дикому великолепию еще нужно поискать. До сих пор Ник редко решался выходить на пляж: ему не нравилось, что песок облепляет тело, – но сейчас он пользовался каждой возможностью, чтобы побыть около воды и поплескаться в море. Как-то раз мы отправились на машине на пляж Макклюра, мимо желтых округлых арок цветущей горчицы, в надежде захватить период отлива. Мы брели по пляжу к обнажившейся части берега и балансировали на скользких камнях, наблюдая за бьющимися о скалы волнами и проверяя оставшиеся после отлива лужи в поисках моллюсков, морских звезд, анемонов и осьминогов. Ник смотрел, как Карен, хотя уже стояла середина декабря, ныряет в холодное море в районе пляжа Лимантур. Он тоже прыгнул в воду. Они хлестали друг друга длинными плетями водорослей. Выбравшись на берег, он весь дрожал. В заливе Томалес вода теплее. Плавая там, Карен и Ник затевали игру: она старалась сбросить его со своей спины. На песчаных пляжах Дрейкс, Стинсон и Болинас Ник катался по волнам на скимборде ^[8]. Он пробовал бугибординг ^[9], а затем и серфинг. Он смотрелся на доске совершенно естественно и красиво. Чем больших успехов в серфинге он достигал, тем больше склонялся к тому, что это всё, чем ему хочется заниматься. Мы потрясающе проводили время, вместе покоряя океан. Мы тщательно изучали информацию, полученную с помощью буев и прогноза погоды, и отправлялись на пляж во время наката ветровых волн, когда дует береговой. На пляже Ник покрывал воском свою доску – худощавый, сильный мальчик с бронзовым загаром и оранжевыми бусами на шее. У него были длинные гибкие руки и ноги, загорелые кисти с грязными ногтями и узкие загорелые ступни. Светлые глаза с густыми черными ресницами. Надевая черный гидрокостюм толщиной четыре миллиметра, он как будто влезал в шкуру тюленя.