Сожженные революцией - читать онлайн книгу. Автор: Анджей Иконников-Галицкий cтр.№ 88

Свенцицкий не всегда точен в своих мемуарах. Коллонтай никакого отношения не имела к нашумевшему в двадцатых годах обществу «Долой стыд!». Встречаются в его рассказах ошибки и небывалые сценические эффекты. Но в описании действующих лиц его актёрская память ошибиться едва ли могла. Приходится поверить: член ЦК ВКП(б) безбожница Александра Коллонтай присутствовала на отпевании митрополита Александра Введенского.

Так что вот она – постаревшая, но с тем же взором серых глаз и с тем же знакомым нам разлётом бровей – стоит рядом с жёнами бритого архиерея…

А с солеи смотрит на гроб молодой дьякон. На чуть крючковатом еврейском носу – очки. Из-под очков поочерёдно то справа, то слева выкатывается слеза и застывает на щетине подбородка. Но вот его зовут из алтаря:

– Отец Анатолий! Анатолий Эммануилович! Подойдите сюда. Сейчас начинаем.

Звучит, наконец, возглас: «Благословенно царство…»

И литургия начинается.

Из рассказов Анатолия Эммануиловича Левитина (Краснова):

«Служили два архиерея – митрополит Филарет Яценко и архиепископ Алексий Курилёв и 12 заштатных священников. <…> Гроб с телом покойного внесли через царские двери и алтарь и затем трижды обнесли вокруг храма» ^[237].

Свенцицкий:

«Странные были похороны! Кончилось отпевание (“иерейским” чином), обнесли А. И. Введенского вокруг храма, а прощаться из народа никто не идёт. Гроб на возвышении стоит одинокий. <…> Утирает платочком глаза А. М. Коллонтай… плачут и другие обновленцы последнего для них дня, рыдает А. Э. Левитин… И всё…» ^[238]

Левитин:

«Он погребён на Калитниковском кладбище, за алтарной стеной, в одной могиле с Зинаидой Саввишной – своей горячо любимой матерью…» ^[239]

Александр Иванович Введенский (митрополит? протоиерей? церковный реформатор? расколоучитель? проповедник Христа? антихрист?) обрёл известность в 1917 году; в 1920-х годах его имя гремело по всей Совдепии, как православной, так и безбожной. И позднее оно, это имя, появлялось (правда, всё реже) на полосах советских газет – вплоть до краткого некролога в официозных правительственных «Известиях». О нём рассказывали, его вспоминали. Разнообразными отблесками в нём, как в криволинейной стенке сосуда, отразились многие персонажи этой книги. Он был вхож в круг Мережковского и Гиппиус; его называли «Александром Блоком от православия»; он проповедовал войну до победного конца бок о бок с Савинковым; он водил дружбу и с эсерами, и с анархистами; его чтила Александра Коллонтай. Улица в Ленинграде, на которой стоял храм Захарии и Елисаветы, где он служил в годы революции, была переименована в улицу Каляева. И на закате жизни ему пришлось послужить в Москве в храме на Каляевской улице… Мы не утверждаем определённо, но вполне можем допустить его знакомство с Лопатиным, Кокошкиным, Шингарёвым, Дальским: пути их пересекались в Петрограде в семнадцатом-восемнадцатом годах. Если он не знавал их, то вполне вероятно, что кое-кто из них слушал его проповеди. Ибо на его проповеди стекались и верующие, и безбожники, социалисты, кадеты, большевики, анархисты.

При всём том его жизненный путь до революции прослеживается поверхностно и пунктирно. Нам неизвестны какие-либо исследования или мемуары о ранних этапах его биографии, кроме вдохновенного, но краткого очерка Анатолия Левитина ^[240]. Левитин не называет источников информации о происхождении, детстве и юности своего героя; по всей вероятности, он пересказывает сведения, почерпнутые в ближнем кругу вождя обновленцев, и/или повествует со слов самого Введенского. «Митрополит-апологет» и «первоиерарх» делился воспоминаниями с Левитиным на склоне жизни и в чём-то был правдив, а в чём-то подстраивал прошлое под сложное настоящее и желаемое будущее.

Кое-что, впрочем, подтверждается документами.

Так, не вызывает сомнения то, что родился наш герой 30 августа 1889 года в Витебске. Его отец, учитель латыни в гимназии (впоследствии этой же гимназии директор), происходил из духовного сословия, окончил семинарию, университет, служил по ведомству народного просвещения и перед смертью дослужился до чина статского советника, каковой чин приносил с собой права потомственного дворянства. (Тут у Введенского есть нечто общее с Лениным: происхождение из провинциальной учительской среды, служба отцов в гимназиях вплоть до директорства, выслуживание «генеральского» чина и дворянства. Если бы они году этак в 1920-м встретились и разговорились о детстве, то, наверно, поняли бы друг друга.)

Контуры следующих поколений предков едва выступают из тьмы прошлого. Дед вроде бы служил псаломщиком где-то в Новгородской епархии, происходил из кантонистов. Отсюда версия о еврейских корнях Введенского: в кантонистские школы с 1827 года поступали еврейские мальчики, рекрутированные на военную службу по указу Николая I. Однако в этих же школах обучались и солдатские сыновья, приписанные к военному ведомству. Среди кантонистов было много евреев, но кантонист необязательно еврей. Так что предание о предке-выкресте основывается скорее на особенностях внешности Александра Ивановича, нежели на биографических фактах. Заметим также, что в кругах модернистской богемы и в революционной среде существовала некая мода на еврейство. Александр Введенский в годы своей славы дышал богемно-революционным воздухом и вполне мог присочинить себе благородное происхождение от Авраама.

Вообще в его биографии до 1917 года не видим ничего необыкновенного. Был отдан в ту же отцовскую гимназию, окончил её в 1906 или 1907 году. Затем отправился в Петербург, поступил на историко-филологический факультет и в 1912 году окончил его по философскому отделению. По окончании университета женился. Обыкновенный путь, которым прошли тысячи провинциальных интеллигентов. Нет фактов, свидетельствующих о том, что витебский юноша чем-то выделялся из их рядов. Разве что тем, что был музыкален, хорошо играл на фортепиано, пел. Говорят, будучи студентом, посещал заседания Религиозно-философского общества – но ничем в нём себя не проявил ^[241]. Говорят, через это общество познакомился с Мережковским и Гиппиус – но нигде в дневниках рыжей Зинаиды не упомянут. Оно и неудивительно: кто он для этой высоко парящей столичной стаи? Всего-навсего студент с поповской фамилией откуда-то из захолустья.