Амальгама счастья - читать онлайн книгу. Автор: Олег Рой cтр.№ 15

– Зачем же сегодня?..

– Ты позвала, – коротко ответил Вадик. – Я не смог отказать. Я думал, тебе нужна помощь.

Он с хрустом потянулся, легко вскочил на ноги и вдруг спросил:

– А телевизор у тебя работает?

– Конечно, – растерялась Даша, – он там, в комнате.

– Ну, этого-то я еще не забыл, – кивнул Вадик. – Я посмотрю немного, можно? Мне уже скоро идти… Ты подумай пока, и если все-таки надумаешь посоветоваться – я готов.

Она, оставив грязную посуду на столе, пошла вслед за ним в комнату, кинула для него на диван удобную подушку, включила телевизор и задернула шторы мягкого винного оттенка. На улице уже начинало темнеть; лиловые сумерки наконец-то добавили новых тонов в серую безжизненность осеннего дня, и Даша, бросив взгляд вниз на мокрые тротуары, в который уже раз за последние дни вспомнила сочную зелень травы и бездонную синеву неба из своего далекого, непонятного сна.

– Откуда у тебя эта штука?

Девушка обернулась и успела уловить кивок, брошенный на бабушкино трюмо.

– В наследство получила, – не вдаваясь в подробности, ответила Даша.

– А-а-а, – без тени интереса в голосе протянул Вадим, и она вдруг поняла, что не скажет ему ни слова. Ни о смерти Веры Николаевны, ни о ссоре с Игорем, ни о пропавшем письме, ни, конечно же, о странном, чудесном своем путешествии во сне – словом, ни о чем из того, что хотела она ему рассказать. Она не скажет, а он не спросит. Может быть, никогда уже не спросит ее ни о чем, что выходило бы за рамки примитивного житейского «как дела?», и канут в Лету их длинные откровенные разговоры, их абсолютное дружеское доверие друг к другу.

Даша тихонько вздохнула и, глядя на Вадика, неподвижно уставившегося в мерцающий экран, вдруг задала вопрос, который вовсе не собиралась задавать ему сегодня:

– Почему ты все-таки бросил тогда институт?

– Это было уже так давно, – лениво и медленно роняя слова, ответил Вадик. – Что ворошить прошлое?..

Она и сама хорошенько не знала, что заставляет ее добиваться ответа, но настойчиво повторила:

– А все-таки?

– Неужели ты и правда не знаешь? – удивленно повернулся к ней гость. – Я думал, тебе все доложили еще тогда, доброжелателей у меня всегда было много. Наркотики – медицинский же вуз, сама знаешь, как это бывает. И приторговывал, и сам немножко баловался… В те годы, кстати, с этим было куда строже, легким испугом отделаться не удалось. Исключили, поставили на учет… бр-р-р, вспомнить противно. Матери, конечно, я не признался, пришлось сочинить для нее какую-то красивую сказочку…

Даша потрясенно молчала. Она не хотела, чтобы он лгал ей, но почему-то ожидала совсем другой правды – не такой скверной, не такой… некрасивой, что ли. А Вадик, по-прежнему глядя в телевизор и даже, кажется, что-то разбирая из происходящего на экране, продолжал:

– Ты, кстати, Даш, извини, я ведь и тебя тогда приплел, но ты же всегда меня понимала… Ну, сказал матери, что, мол, жить без тебя не могу, и оставаться в этом городе не могу, где ты живешь и встречаешься с другими, и учиться сил не хватает – в общем, жизнь без тебя пуста и неинтересна. Вот, мол, и бросаю все, уезжаю в дальние края… Голливудский, знаешь ли, вариант, но мать ничего – проглотила.

– Так вот почему она тогда!.. – не в силах удержаться, вскрикнула Даша. – Зачем же ты так? Ведь она меня до сих пор считает виноватой…

– Но мы-то с тобой знаем правду, верно? – резонно возразил Вадим. – Я, между прочим, думал, что ты действительно в курсе всего происшедшего и покрываешь меня вполне сознательно. Ну, нет так нет, не так уж это было и важно для тебя все эти годы. А матери моей ты все равно тогда не поверила, так ведь? И правильно сделала… Что же касается мамы, то ей легче было пережить такую историю, чем то, что было на самом деле.

– И ты… – Дашин голос вдруг предательски дрогнул и сорвался. – Ты на самом деле никогда не любил меня? Все это было только «голливудским вариантом»?..

Во мгновение ока Вадим оказался рядом с ней. Обнимая и укачивая Дашу, как ребенка, целуя ее волосы и ее зажмуренные глаза, он мягко шептал:

– Ну что ты, девочка, как ты могла подумать? Я всегда любил тебя, только тебя и любил за всю свою жизнь. Просто… ты уж прости, но из-за этой любви я никак не стал бы бросать институт, наоборот – если б не вмешались другие обстоятельства, постарался бы получше его закончить, и стать хорошим врачом, и добиться тебя наконец – если не многолетней любовью, то хотя бы социальным успехом… вот дурак-то, да? У меня ведь была, если помнишь, весьма редкая хирургическая специализация… да нет, ты не помнишь, потому что ты и не знала об этом никогда.

– Ты действительно мог стать хорошим хирургом, – проговорила Даша сквозь слезы. – Я помню, о тебе говорили ребята, что ты талантлив как врач, и у тебя легкая рука, и вообще…

Его лицо изменилось, стало отчужденным, и он сам разомкнул руки, отпуская и словно возвращая Дашу самой себе.

– Ничего этого уже не будет. И виноват я сам, а вовсе не маленькая глупая девочка, так и не сумевшая оценить моей неземной любви. – Он шутливо щелкнул Дашу по носу и нарочито легкомысленным тоном закончил: – Жизнь сложилась так, как сложилась, и, пожалуй, я ни о чем не жалею.

– Даже обо мне? – пытаясь попасть ему в тон, игриво спросила девушка.

– Даша, ты неисправима! – расхохотался Вадим уже естественным, вполне мужским смехом. – Впрочем, как все женщины в мире: любой разговор вы непременно сводите к амурным переживаниям. Если тебе действительно хочется знать правду, то…

Я вас люблю любовью брата

И, может быть, еще сильней… —

пропел он, старательно подражая онегинским оперным интонациям.

А потом, уже почти серьезно, продолжил:

– Пойми, невозможно прожить всю жизнь, держа два пальца в электрической розетке. Я жил так довольно долго, и в самом деле были времена, когда я готов был на любые подвиги, лишь бы ты наконец заметила и полюбила меня. Ну, не удалось. Что же теперь, вешаться? Прости, если разочарую тебя, но на это я не способен: у меня оказался довольно сильный инстинкт самосохранения. Я и сейчас дорожу тобой, как ни одной женщиной в мире. А любовь… Кто это сказал, в какой книге, что даже самая бессмертная любовь имеет обыкновение изнашиваться? – Он внимательно посмотрел на Дашу, сидевшую в уголке дивана, и очень тихо добавил: – И ведь до сегодняшнего дня тебя совсем мало заботило, сохранилось ли мое чувство к тебе, не правда ли? Что же с тобой приключилось, Дашенька?..

* * *

Проводив Вадима и накрепко заперев за ним дверь – словно так она могла отгородиться от всего мира, защититься от вечных иллюзий и боли их исчезновения, – Даша вернулась на кухню, перемыла посуду и уселась за стол с чашкой любимого травяного чая. Она была опустошена и вымотана, хотя вместе с этими ощущениями и жило в ней некое чувство странной справедливости и равновесности происходящего. В самом деле, ну зачем она выдернула человека из дома, чего ждала от встречи, что надеялась получить от него?.. Интеллект девушки был достаточно силен и независим, чтобы она могла честно признаться сама себе: эта попытка разворошить пепел и отыскать под ним тлеющие угли старого чувства была, по сути, обычным стремлением «подпитаться» от душевных сил другого человека, желанием снова почувствовать вкус чужой страсти, пыл и трепет иного человеческого сердца… «Эким я становлюсь энергетическим вампиром», – усмехнулась сама себе Даша, но усмешка эта была невеселой, почти презрительной, самоуничижающей. Она хотела взять у человека то, что ей давно уже не принадлежало, и оказалась справедливо наказана новым разочарованием, новой потерей и привычным чувством одиночества.