Стеклянный меч - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Авеярд cтр.№ 39

– А про Мэйвена мы ему расскажем? Предупредим, что он умрет, если останется? Что остальные тоже умрут, если Мэйвен тебя выследит?

Я киваю.

– Мы расскажем Никсу все, что можно, а потом позволим решить, кем и чем он хочет быть. А что касается Мэйвена… – Я пытаюсь подобрать правильное слово, но с каждой уходящей секундой слов становится все меньше. – Мы опережаем его. Наверное, это лучшее, что мы можем сделать.

– Но почему? – вмешивается Килорн. – Зачем вообще давать ему выбор? Ты сама сказала: все средства хороши. Если этот Никс хотя бы наполовину стоит тебя, мы не вправе его упустить.

Ответ очень прост – и мучителен.

– Потому что никто не дал выбора мне.

Я говорю себе, что все равно пошла бы этим путем, даже если бы заранее знала последствия – спасти Килорна от призыва, обнаружить свою способность, вступить в Алую гвардию, разорвать пополам несколько жизней, сражаться, убивать. Стать девочкой-молнией. Но в глубине души я не уверена. Ни в чем не уверена.

В тяжелом, напряженном молчании проходит около часа. Меня это вполне устраивает – есть время подумать, – и Кэл явно радуется тишине. За последние несколько дней он так же изголодался по покою, как и я. Даже Килорн не осмеливается шутить. Он спокойно сидит на скрюченном корне, плетет из травы хрупкую, бесполезную сеть и слабо улыбается, наслаждаясь знакомыми узлами.

Я думаю о Никсе, которого, возможно, вытащили из постели, заткнув рот. Уж точно он попался в сеть моего собственного изготовления. Фарли угрожает жене и детям Никса, чтобы заставить его пойти с ними? Или Шейд просто схватит беднягу за запястье и прыгнет, так что оба влетят в тошнотворную спираль телепортации и окажутся в роще? «Родился 20 декабря 271 года». Никсу почти сорок девять, как моему отцу. Он тоже израненный и сломленный? Или, наоборот, цел и невредим – и ждет, когда мы освободим его?

Прежде чем я успеваю погрузиться в темноту, полную грозных вопросов, высокая трава шевелится. Кто-то идет.

В Кэле как будто щелкает выключатель. Он отталкивается от дерева – все мускулы напряжены и готовы встретить то, что вылезет из травы. Я отчасти ожидаю увидеть огонь на кончиках пальцев, но Кэл, благодаря своей отличной военной подготовке, знает, что делать этого не следует. В темноте его пламя будет сродни сторожевому маяку; оно встревожит всех охранников, выдав наше присутствие. К моему удивлению, Килорн тоже встрепенулся. Он бросает свою травяную сеть и наступает на нее, когда встает. А еще он вытаскивает из-за голенища спрятанный нож – маленькое широкое лезвие, которым некогда пользовался, чтобы потрошить рыбу. При виде оружия у меня стискиваются зубы. Не знаю, с каких пор этот нож стал оружием и когда Килорн начал носить его в ботинке. «Наверное, с тех пор, когда в него начали стрелять».

Мое оружие тоже при мне. Низкое гудение крови – больше ничего не нужно. Оно острее любого ножа и беспощаднее любой пули. Искры струятся под кожей – наготове, если понадобятся. Моя способность деликатнее, чем огонь Кэла.

Тишину разрывает птичья трель, которая доносится из травы. Килорн отвечает, негромко насвистев мотивчик. Совсем как дрозды, которые гнездились в домах на сваях.

– Фарли, – негромко произносит он, указав на высокую траву.

Фарли первой выходит из тени. За ней следуют двое – мой брат, который опирается на костыль, и некто приземистый, с мускулистыми руками и круглым брюшком, которое обычно приобретается с возрастом. Это Никс.

Рука Кэла касается моего плеча и слегка его пожимает. Он осторожно тянет, заставляя меня отступить в глубокую тень рощи. Я следую за ним без колебаний, понимая, что осторожность не бывает лишней. Жаль, что нет хотя бы красной тряпки, чтобы скрыть лицо, как мы делали в Наэрси.

– Все спокойно? – спрашивает Килорн, подходя к Фарли и Шейду.

Он кажется старше и уверенней, чем я привыкла. Он не сводит глаз с Никса, следя за каждым движением этого кругленького новокровки.

Фарли отмахивается.

– Вполне. Даже этот хромоногий не особо мешал, – добавляет она, указав на Шейда, а потом поворачивается к Никсу. – Он не сопротивлялся.

Несмотря на темноту, я вижу, как лицо Никса заливается густым румянцем.

– Ну я ж не дурак.

Он говорит резко и прямо. Человек, который не любит секретов. «Хотя его кровь скрывает самый большой секрет».

– Вы – Алая гвардия. Охрана вздернет меня за то, что вы побывали в моем доме. Пусть и без приглашения.

– Приятно знать, – бормочет Шейд.

Его ясные глаза слегка тускнеют, когда он бросает в мою сторону многозначительный взгляд. «Одно наше присутствие могло стоить жизни этому человеку».

– Слушайте, господин Марстен…

– Никс, – буркает тот.

Что-то блестит в его глазах, и он прослеживает взгляд Шейда. Никс замечает в тени меня и прищуривается, пытаясь рассмотреть мое лицо.

– Похоже, вы это уже знаете.

Килорн делает шажок вперед, заслоняя меня. Это движение выглядит вполне невинно, но Никс хмурится, разгадав его значение. Он заметно напрягается, оказавшись вплотную к Килорну. Юноша возвышается над ним, но Никс не выказывает ни грамма страха. Он поднимает мясистый палец и тычет Килорна в грудь.

– Вы вытащили меня из дома после комендантского часа. За это вешают. Теперь или объясните зачем, или я пойду домой и постараюсь по пути не умереть.

– Вы отличаетесь от других людей, Никс. – Мой голос звучит слишком высоко и молодо.

«Как я могу ему объяснить? Как могу сказать то, что сама хочу от кого-нибудь услышать? То, что до сих пор не вполне понимаю?»

– Вы знаете, что в вас есть нечто такое… нечто, что вы не можете объяснить. Может быть, вы даже думаете, что с вами что-то не так…

Мои последние слова попадают в точку. Угрюмый толстячок вздрагивает, услышав их; его гнев полностью пропадает. Он прекрасно понимает, о чем речь.

– Да, – отвечает он.

Я по-прежнему держусь в тени, но жестом прошу Килорна отойти в сторону. Он подчиняется и пропускает Никса. Когда тот приближается ко мне, мое сердце начинает биться чаще. Оно стучит в ушах – нервно и беспокойно. Этот человек – новокровка, как я, как Шейд. Тот, кто понимает.

Никс Марстен совершенно не похож на моего отца, но у них одинаковые глаза. Не по цвету, не по форме – но тем не менее точно такие же. Их взгляд говорит о пустоте, о потере, которую не в силах исцелить время. К моему ужасу, боль Никса залегает еще глубже, чем у папы, – у человека, который едва может дышать, не говоря уж о том, чтобы ходить. Я вижу ее в уныло опущенных плечах, в растрепанных седых волосах и небрежной одежде. Будь я по-прежнему воровкой, крысой, я бы не стала красть у этого человека. У него нечего брать.

Он смотрит на меня, окидывая взглядом мое лицо и тело. Его глаза расширяются, когда он понимает, кто я такая.