Коснуться мира твоего - читать онлайн книгу. Автор: Оксана Алексеева cтр.№ 49

Когда темнело, люди ходили друг к другу в гости, собирались в пабе или оставались дома. Мне нравилось любое из этих видов времяпрепровождения – наверное, скука настигает позже, когда уже все это приестся. Зимой многие виды работ приостанавливались, но у читателей обязанностей даже прибавлялось. Может быть, именно поэтому я и не думала начинать тосковать от однообразия.

Отношения с Кирком становились все более близкими. Понимая, насколько ему важен физический аспект семейных отношений, я шла на уступки. И была вынуждена признать, что некоторое удовольствие его ласки приносят. Да чего уж там, иногда он доводил меня до такого исступления, что я даже с собой перестала спорить. Но вслух, конечно, ничего этого не говорила – кажется, он и сам все прекрасно понимал. Возможно, он и был в чем-то прав… потому что каждая вещь, которая сегодня мне казалась извращением, через две ночи таковой уже не выглядела. В темноте вообще легко стираются грани между нормальным и ненормальным, привычным и странным, приятным и… ночью между нами не осталось ничего неприятного. Нужно только об этом поменьше думать днем, когда грани снова становятся отчетливыми.

На втором месяце зимы значительно похолодало, но пока это никаких неприятностей за собой не повлекло. Наверное, обезьяны не видят окружающей красоты только потому, что привыкли к ней с детства. Я же наслаждалась, и компанию в играх на темных улицах под пушистым снегом мне составляли только дети и псины – вот уж кто умеет радоваться жизни в любых ее проявлениях! Кирк просто стоял в стороне, наблюдая за нами, или отправлялся в паб, если мороз успевал забраться под его теплую меховую одежду. Уверена, что Закари кое-как сдерживался от того, чтобы присоединиться к нам – наверное, боялся показаться в глазах мужчин и своих бесконечных женщин маленьким ребенком.

А говорят, весна еще прекраснее. Мир оказался лучше самой смелой мечты! Мне даже стало немного жаль своих соплеменников, которые никогда этого не увидят.

В этой череде дней, наполненных попеременно спокойствием, радостью, страстью или тихими разговорами под утро, только один отличился своей неприятной напряженностью.

Я проснулась еще в обед, мучаясь тошнотой. А когда попыталась что-то съесть, то меня тут же вырвало. Слабость почти сразу отступила, я умылась, а выйдя из ванной, сразу заметила внимательный взгляд Кирка. Хотела присоединиться к нему в постели, чтобы доспать недоспанное, но именно выражение его лица заставило меня начать думать. Паника сначала дернулась где-то в районе груди пару раз, а потом хлынула сразу волной, топя в себе все здравые мысли:

– Чего?! – я крикнула гораздо более нервно, чем собиралась.

Но Кирк оставался спокойным:

– Пойдем к знахарю, Хани.

Меня аж подергивать стало от перенапряжения:

– Зачем? – И вслед за паникой внутрь тела хлынул мороз.

Он молчал – не хотел озвучивать то, о чем думал. А я… Я не могла это озвучить чисто физически. Конечно, мы еще в школе изучали все ужасы беременности и родов, поэтому я не могла не подумать об этом в первую очередь. Старалась дышать ровнее, но не замечала, что дышу все быстрее и быстрее, отчего даже голова немного закружилась. Конечно, я раньше думала о тестах, которые проводят в наших лабораториях только девочкам – кстати, а почему не мальчикам? И не зря взяла переписывать учебник по медицине, а чтобы попытаться хоть в чем-то разобраться. Паранойя натолкнула меня на мысль о том, что, возможно, в нашем бесплодии виновата не радиация, а, допустим, какой-нибудь препарат – разработка наших ученых, чтобы снизить рождаемость. Я плохо ориентировалась в медицинских терминах, но изучив с максимальной тщательностью весь имеющийся материал, пришла к мысли, что у паранойи моей нет никаких оснований – по составу крови можно точно определить количество гормонов или радиационных элементов, но вряд ли можно со стопроцентной вероятностью установить резистентность к какому-то препарату! То есть наши ученые просто не могли ошибаться. Я успокоилась этой информацией, расслабилась до такой степени, что даже не стала обращаться за разъяснениями к более сведущему человеку… Я убедилась в том, что нахожусь в абсолютной безопасности, и не нашла ни одной причины для переживаний. И вот… нате. Нет, этого не может быть! Ученые не оглашали бы такую информацию, если бы не были в ней уверены! И еще – если бы мое бесплодие было следствием действия какого-то препарата, то меня ни за что не выпустили бы из-под земли, зная, что со временем эффект может ослабнуть. Тайкенен не стал бы рисковать с раскрытием подобной информации. А значит, я никаким образом не могу быть беременной!

Почему же Кирк смотрит так серьезно и пристально?

– Что? – я заорала в полный голос, надеясь хотя бы приглушить этим криком взрывы в голове. – Что, Кирк?! О чем ты думаешь?

Он поднялся с кровати и медленно двинулся ко мне, но я отшатнулась. В комнату вбежал Шо и замер, не понимая, что происходит. Кирк говорил ровно, даже успокаивающе:

– Не волнуйся, Хани… Дыши медленнее, я тебя прошу.

– О чем ты думаешь?! – если бы он сделал еще шаг, то я бы вцепилась в его лицо ногтями.

– Я думаю, что мы должны пойти к знахарю – вот и все.

Ужас стал настолько огромным, что я больше не могла его контролировать. Он выплескивался из глаз, кривил рот и заставлял руки трястись. А голос потерял свою силу, будто ребенок во мне уже успел высосать всю мою энергию. Я упала на колени, не сумев удержать равновесие.

– Нет, Кирк… – Я теперь даже смотреть на него не могла – все силы уходили на то, чтобы произносить слова: – Ты думаешь о том, что я не первая женщина в этом доме… с такими признаками…

– Хани. – Он сел рядом со мной на пол и обнял. Я ударила его по руке, но он не обратил на мои жалкие попытки внимания. – Хани, пожалуйста, успокойся.

Я теперь безотчетно рыдала. Это наказание. Отец слышал каждый мой стон каждой ночью, он видел мое лицо даже в темноте, он знал, насколько Кирк стал мне дорог – и, конечно, наказал меня за все это. И даже полное понимание всей причинно-следственной связи не могло заставить меня оттолкнуть Кирка – наоборот, захотелось обнять в ответ, чтобы разделить с ним этот страх. Он гладил меня по волосам, плечам и просто терпеливо ждал, когда я хоть что-то скажу. Но сказать я могла только одно:

– Вытащи это из меня…

Его бесшумный смех меня потряс. Конечно, это совсем уж глупая просьба – он не в силах что-то изменить, но разве тут есть хоть малейший повод для веселья?

Я согласилась пойти к знахарю, потому что у меня уже не осталось сил даже на слезы. Ватные ноги переставлять было все сложнее, поэтому остаток пути Кирк нес меня на руках – и поскольку день еще не закончился, то на улице, к счастью, никого не было. Даже птеродактили не стали нападать – только каркали громче. Даже они пожалели меня.

Конечно, я пыталась думать. Сай – ребенок Таи – оказался единственным младенцем из всех, что я видела, которого невозможно было назвать уродцем. А по мере взросления он, наверное, даже станет хорошеньким, а потом и красивым. Конечно, я не брала его на руки и не улюлюкала над кроваткой, как это делали Тара, Лили или любая другая женщина, но вынуждена была признать, что Тае очень повезло – Отец даровал ей самого милого ребенка из всех возможных. Или я просто не могла чувствовать отвращения к сыну Кирка, подсознательно перенося и на него часть своей любви? Не знаю. Но сама я никогда не чувствовала в себе готовности произвести на свет такое же создание – пусть и самое прекрасное, белобрысенькое и беззубо улыбающееся. Я просто не готова. Хотя бы потому, что у меня и мыслей не было о том, чтобы к этому готовиться. Интересно, а на чьей стороне сейчас сам Кирк? Не ликует ли он внутренне от этой мысли? Лучше бы подумал о том, что я больше никогда в жизни не подпущу его к себе, если обнаружится, что я способна зачать!