Секс – путь к свободе. Великая борьба за Эрос - читать онлайн книгу. Автор: Вильгельм Райх, Герберт Маркузе cтр.№ 31

Дружба, «верность другу по гроб» возводилась в античном мире в число гражданских добродетелей. Любовь же в современном смысле слова не играла роли и почти не привлекала к себе внимания ни поэтов, ни драматургов того времени. Господствующая в то время идеология относила любовь к числу узколичных переживаний, с которыми общество не считалось; брак в то время строился на началах рассудка, не любви. Любви отводилось место лишь наряду с другими забавами; это была роскошь, которую мог себе позволить гражданин, выполнивший все свои обязанности по отношению к государству. «Уменье любить», свойство, ценимое буржуазной идеологией, если только любовь не выходит за рамки буржуазной морали, древнеязыческим миром не принималось в расчет при определении «добродетелей» и качеств человека. В древности ценилось лишь чувство дружбы. Человек, который шел на подвиги, рисковал собою ради друга, почитался героем, и поступок его определенно относился к числу «моральных добродетелей». Наоборот, человек, рисковавший собою ради любимой женщины, вызывал лишь осуждение, даже презрение. О любви Париса к прекрасной Елене повлекшей за собою Троянскую войну, говорилось в преданиях как о заблуждении, следствием которого явилось всеобщее несчастье.

Мораль античного мира не возводила в пример, достойный подражания, даже любовь, вдохновлявшую на подвиги, что имело место в период феодализма. Античный мир усматривал только в дружбе эмоцию, чувствования, которое скрепляло соплеменников душевными узами, создавало большую устойчивость еще слабого тогда общественного организма. Напротив, на последующих ступенях культуры дружба перестает считаться моральной добродетелью. В буржуазном обществе, построенном на началах индивидуализма и бешеной конкуренции и соревновании, дружбе как моральному фактору не было места. Век капитализма рассматривает дружбу как проявления «сентиментализма» и совершение ненужной, вредной для буржуазно-классовых задач слабости и духа.

Дружба становится объектом насмешек. Кастор и Поллукс в современном Нью-Йорке или лондонском Сити вызвали бы лишь снисходительную усмешку. Не признавало и феодальное общество чувство дружбы как свойство, которое следует воспитывать и поощрять в людях.

* * *

Феодальное господство держалось на строгом соблюдении интересов знатной фамилии, рода. Добродетели определялись не столько взаимными отношениями членов тогдашнего общества, сколько обязанностями члена рода к роду и его традициям. Брак всецело определялся интересами семьи, и юноша (девушка вообще воли не имела), выбиравший себе жену вопреки этим интересам, подвергался строгому осуждению. Во времена феодализма не полагалось ставить личное чувство, личное влечение выше интересов народа, кто так поступал, являлся «грешником». По понятиям феодального общества, любовь и брак вовсе не должны были совпадать.

Эротическая сцена. Художник Пабло Пикассо

Тем не менее, именно в века феодализма самое чувство любви между полами вовсе не было в загоне, наоборот, оно впервые в истории человечества получило известное право гражданства. На первый взгляд кажется странным, что любовь получила признание именно в века суровейшего аскетизма, грубых и жестоких нравов, в века насилия и власти захватного права. Но если ближе приглядеться к причинам, вызвавшим признание любви как социально-законного и даже желательного явления, то станет ясно, чем такое признание определялось.

Любовь — в известных случаях и при известных обстоятельствах — может явиться двигателем, толкающим влюбленного человека на ряд поступков, на которые он был бы не способен при ином, менее повешенном и подъемном душевном состоянии. Между тем рыцарство требовало от каждого своего сочлена высоких и притом чисто личных доблестей в области военного дела; бесстрашия, храбрости, выносливости и т. д. Битвы в те века решались не столько организацией войска, сколько индивидуальными качествами ее участников. Рыцарь, влюбленный в недоступную «даму сердца», легче совершал «чудеса храбрости», легче побеждал в единоборствах, легче жертвовал жизнью во имя прекрасной дамы. Влюбленного рыцаря толкало стремление «отличиться», чтобы этим способом снискать расположение своей возлюбленной.

Рыцарская идеология учла это явление и, признав любовь как психическое состояние человека весьма полезным для классовых задач феодального сословия, тем не менее поставила самое чувство в определенные рамки. Любовь супругов в те века не ценилась и не воспевалась, не ею держалась семья, проживавшая в рыцарских замках и русских боярских теремах. Любовь как социальный фактор чтилась лишь тогда, когда дело шло о влюбленном рыцаре и чужой жене, заставлявшей рыцаря идти на военные или иные рыцарские подвиги. Чем недоступнее была женщина, тем настойчивее приходилось рыцарю добиваться ее благосклонности и тем больше приходилось ему развивать в себе добродетели и качества, какие ценились в его сословии (бесстрашие, выносливость, настойчивость, отвага и т. д.).

Обычно «дамой сердца» рыцари избирали как раз женщину наименее доступную: жену своего владыки (сюзерена), нередко королеву. Только такая «духовная любовь» без плотского утоления, пришпоривавшая рыцаря на доблестные подвиги, заставляя его творить чудеса храбрости, считалась достойной подражания и возводилась в «добродетель». Рыцари почти никогда не избирали предметом своего обожания девушку. Как бы недоступно-высоко над рыцарем по феодальной лестнице ни стояла девушка, любовь рыцаря к девушке могла повести к браку, а с браком неизбежно исчезал психологический двигатель, толкавший рыцарей на подвиги. Этого-то и не допускала феодальная мораль. Отсюда совмещение идеала аскетизма (полового воздержания) с возведением влюбленности в моральную добродетель. В своем рвении очистить любовь от всего плотского, «греховного», превратить любовь в абстрактное чувство, совершенно оторванное от своей биологической базы, рыцари доходили до уродливейших извращений: избирали «дамой сердца» женщину, которую никогда не видали, записывались в возлюбленные Девы Марии, Богоматери… (Дальше идти было некуда…)

Феодальная идеология видела в любви-влюбленности прежде всего стимул, укрепляющий свойства, необходимые рыцарям: «духовная любовь», обожание рыцарем «дамы сердца» служили интересам рыцарского сословия — этим определялся взгляд на любовь в эпоху расцвета феодализма. Рыцарь, который нисколько не усомнился бы сослать жену в монастырь или даже казнить ее за измену плоти, за «прелюбодеяние», бывал весьма польщен, если другой рыцарь избирал его жену «дамой сердца» и нисколько не препятствовал жене обзаводиться «чичисбеями» («духовными друзьями») — мужчинами.

Но, воспевая и возвеличивая любовь духовную, рыцарская феодальная мораль вовсе не требовала, чтобы любовь царила при законнобрачном или ином общении полов. Любовь — это одно, брак — другое. Феодальная идеология расчленяла эти два понятия ^[2]. Объединила их лишь впоследствии мораль восходившего в XIV–XV веках буржуазного класса. Поэтому-то во времена Средневековья рядом с возвышенной утонченностью любовных переживаний мы встречаем такую невообразимую грубость нравов в области отношений между полами. Половое общение вне брака, как и в наизаконнейшем браке, лишенное одухотворяющего и скрашивающего начала любви, превращалось в акт откровеннейшей физиологии.