Боевые псы не пляшут - читать онлайн книгу. Автор: Артуро Перес-Реверте cтр.№ 16

Я, разумеется, прошел испытание. И уже на следующее утро получил право на изрядный кусок мяса и отдельную клетку на Барранке, в помещении для бойцов. Нас, претендентов на чемпионское звание, содержали как принцев, потому что люди видели в нас возможность заработать. Не могу сказать, узнал ли меня кто-нибудь, видевший прежде мои выступления, а потому не могу, что из человечьей речи разбираю лишь отдельные слова и краткие команды, да и их тоже, как все собаки, воспринимаю больше по тону, чем по смыслу. Не знаю, что могли бы сказать по этому поводу мои новые хозяева, но факт в том, что они во мне признали или узнали бойцового пса. Немудрено – с моим-то, извините, экстерьером, с моими клыками, с моими подрубленными ушами, с моими шрамами и с моей смертоносной стремительностью в миг убийства. Как я и предполагал, жертва бедного Куко была не напрасна. Я оказался там, куда и стремился попасть.

Чуть не целый день я провалялся в клетке, стараясь не думать ни о терьере, ни о Томасе, усталом лабрадоре. Таким псам, как я, думать вообще вредно, а особенно, если в прошлом, то есть в памяти, у них – кровь. Воспоминания перемешиваются с настоящим, сны делаются кошмарами, и, как я уже говорил, наступает такой миг, когда мозги начинают двигаться у тебя в голове, и ты перестаешь понимать, где ты, на самом ли деле все это происходит или привиделось, сейчас или было давным-давно. Так что думают пусть собаки вроде Агилюльфо, благо у них для этого занятия есть и охота, и время, и условия. Я же лежал на полу своей клетки и ограничивался ожиданием дальнейших событий. И во второй половине дня дождался – одно по крайней мере не замедлило случиться.

Оно было неизбежно. Новые хозяева захотели испробовать меня на собачке калибром покрупнее, чем был покойный Куко: свести с бойцовым псом. И еще не наступил вечер, как я снова оказался на ринге, и на этот раз – перед совсем иным противником. Уж какой там спарринг. Ко мне вывели гигантского пса – широкогрудого, с квадратной мордой и обрезанными ушами: таких собачек люди называют «немецкий дог». Это было самое основное, но от моего опытного взгляда не укрылись и кое-какие подробности. Я сразу понял, что схватка будет не насмерть: устроители никогда не пойдут на то, чтобы два прекрасных экземпляра бойцовых собак уничтожили друг друга. Пес, который стоял передо мной – нас обоих держали на поводке – и скалил зубы, был не из бывших знаменитостей, ныне служащих «грушей» для восходящей звезды: нет, это был молодой, хорошо тренированный боец в расцвете сил и в отличной форме. Мускулы и оскаленные клыки это доказывали.

Я хотел договориться с ним. И пролаял – давай, дескать, поборемся не всерьез. Разыграем спектакль, устроим ничью, достигнем этого… как его? парапета, пиетета? – и разойдемся по клеткам. Однако его, что называется, заело. Оно и понятно – молодой, самоуверенный, амбициозный… Метит в звезды. Мнит себя Вольтом ^[9] или еще кем-то из кино. И вместо того, чтобы ответить вежливо, зашелся вызывающим лаем, стал рваться с поводка, будто не слыша мое разумное предложение.

– Не стоит относиться к этому так серьезно, – настаивал я.

– Да я тебя сейчас в клочья разорву, – снизошел он наконец до очень высокомерного ответа. – Рухлядь старая.

Раньше такое обращение проняло бы меня до печенок. И я нашел бы, что сказать. Но все же я не первый год живу на свете. И потому холодно смерил его взглядом сверху донизу, глубоко вздохнул, подобрался, дернул поводок так сильно и внезапно, что вырвал его из рук человека, – и налетел на дога.

Он, конечно, не ожидал. Этот олух был занят тем, что морщил морду и скалился. И лаял в том смысле, что сейчас сожрет старого хрыча живьем и без соли. А хрыч накинулся на него и укусил за верхнюю губу чуть пониже носа – это адски больно. Потом всей тяжестью налег на него так, что он потерял равновесие. Человек, державший его на поводке, увидев, что я не на привязи, не знал, что ему делать – то ли и дога спустить, то ли нет, и я воспользовался этой заминкой, длившейся считаные секунды – я же говорил, что для нас время идет по-другому, – вцепился в противника, а тот прижал уши, стал отпихивать меня лапами и попытался отступить – для того, разумеется, чтобы получить, так сказать, пространство для маневра и атаки, в чем не преуспел, потому что я не отпускал его морду, пока не уложил брюхом кверху. Уложил на миг, но этого хватило. Кто-то схватил волочившийся поводок, рванул и оторвал меня от дога.

– Сволочь ты, – пролаял тот, поднимаясь.

И облизнул кровоточащую морду. Она была прилично разодрана.

– Кто рано встает, тому бог подает, – ответил я.

Мы стояли шагах в пяти-шести друг от друга. Дог глядел на меня растерянно и зло.

– Ну что – как тебе старая рухлядь?

Вместо ответа он глухо, угрожающе зарычал. Тем и ограничился.

– Не стоит, – сказал я настойчиво. – Это же была не настоящая схватка, а так, прикидка, проба сил. Никто сегодня не требует от тебя рисковать жизнью.

– Да пошел ты…

– Пойду-пойду… Но не сегодня. Сегодня еще побуду здесь.

Тут люди слегка ослабили натяжение, чтобы посмотреть, что мы будем делать, а мы со свирепым лаем стали рваться с поводков. И, прежде чем нас опять растащили, мы успели соприкоснуться носами и передними лапами. В незыблемых традициях, все по прописям – однако же этого было достаточно, чтобы вынести суждение. Вид у него оставался таким же внушительным, но глаза он чуть сощурил, губы подобрал, лоб разгладил, а уши немного прижал. И ни одна из этих мелких деталей не укрылась от моего внимания. Человеку неопытному они мало что скажут, а вот для пса все мгновенно становится ясно, как божий день. По всем этим приметам – противник вот-вот обделается. В буквальном смысле.

– Дружище, хватит на сегодня, – сказал я с безмятежным миролюбием. – Мы свое дело сделали.

И потом, задрав ногу, пометил площадку долгой спокойной струей.

Стемнело, и я спал в своей клетке. День выдался тяжкий, и мне в самом деле надо было отдохнуть. Но тут совсем рядом кто-то поскребся. Я открыл глаза и увидел какую-то тень. Нет, сперва огоньки глаз, а потом уж темный силуэт.

– Ты кто? – гавкнул я негромко. – Какого… тебе тут?

– Я – дог, с которым ты подрался, когда пришел в Каньяду, – ответили мне.

Я стал вспоминать. И это было непросто. Слишком много собак прошло передо мной за последние двадцать четыре человечьих часа. И наконец вспомнил. Это был тот самый сторожевой пес, которого я встретил – я его, либо он меня, – когда проник в Каньяду-Негра. Это с ним я дрался, пока его хозяева меня не заловили.

– Как тебя зовут?

– Да пес его знает. Понятия не имею. А, может, и имени тоже.