Полюби во мне тьму - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Абалова cтр.№ 59

«Неужто взаправду любит? – испугался Фим. - И ведь врата здесь не помогут, снимут токмо обманку, а истинную любовь не тронут. Эх, упустили, прозевали мы тебя, девонька. Что скажет Владыка?»

Стон Анхеля спас Фима, который мучительно долго подбирал убедительные слова, но так и не нашел их.

- Как ты? – с участием в голосе спросил старый ангел, торопливо поднимаясь с пенька, уходя и от ответа, и от пытливого взгляда Лючии.

- Холодно, - Анхель перевернулся на бок и поджал, словно младенец, ноги. - Крыльев не осязаю. Каждая косточка стонет.

Лючия выдохнула. Она вновь почувствовала себя виноватой. Все из-за нее. Проклятая и есть проклятая.

Фим подбросил веток в огонь и, оглянувшись на Анхеля, с сомнением покачал головой.

- Не дотянет он до Порога. Дэйв для него слишком силен. Подмогу бы позвать.

- Я посижу рядом с ним, пригляжу, - охотно согласилась Лючия. – А вы слетайте, тут совсем близко.

- Так замерзнет, - Фим зябко повел плечами, показывая тем, что даже стоя у огня, тепла не чувствует.

В подтверждение слов, Анхель выдал зубами барабанную дробь.

- Брат, укрой меня своим крылом, - произнес голосом умирающего.

- Придется тебе идти, милая, - и уже присаживаясь рядом с Анхелем, махнул рукой в сторону дымного столба, вновь поползшего по небу. – Держись его. И ничего не бойся, здесь людей не трогают. У врат крикнешь, что от меня.

Анхель вновь застонал.

Фим укоризненно посмотрел на замершую в нерешительности девушку.

- Смерти его хочешь? - Но заметив, что Лючия схватилась окоченевшими пальцами за разорванный ворот платья, смягчился. - На вот, возьми мой плащ, нам одного на двоих хватит.

Лючия подняла брошенный плащ, давно утративший белизну, завернулась в него и, кинув прощальный взгляд на укрывшихся крыльями ангелов, побежала в сторону клубящегося над кромкой леса дыма.

Когда стих хруст ломких сучьев, что густо устилали древний лес, крыло Фима приподнялось.

- Что? Ушла? – шепотом спросил Анхель.

- Убегла, - подтвердил старый ангел, кряхтя поднимаясь с мерзлой земли.

- Фух! Я так испугался, что она захочет вернуться к демону, что решился сказаться недужным.

- Не стыдись сего поступка, все во благо. Не встрянь ты в нашу беседу, еще долго тянули бы канитель «любит - не любит», а там, не ровен час, и Кразимион бы образовался. Его-то любовь всамделешная.

- Демона теперь тоже сомнения гложут. Непотребник свое пагубное дело знает. Никому из нас не охота новые сто лет вокруг дочери Света хороводы водить. Лучше так, через обман. Владыка-то предупрежден?

- Встретит, не сомневайся.

- Ты бы приглядел за ней. А я на всякий случай Кразимиона здесь подожду, - Анхель, увидев сомнение в глазах сотоварища, добавил: - За меня не беспокойся, я хоть и ослаб крылом, дэйву власть над собой взять не позволю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Лючия бежала не разбирая дороги. Останавливалась лишь за тем, чтобы оглядеться. Порой, не дожидаясь, когда вновь заклубится дым над огненными вратами и укажет правильный путь, спешила без подсказки, каждую секунду думая лишь о том, чтобы успеть.

Анхеля было жалко до слез. Комок подступал к горлу, стоило вспомнить, каким тихим голосом он говорил, а уж эти его поджатые к подбородку коленки и вовсе грозили разорвать сердце.

Ангелы все рассчитали верно: любая женщина, способная сочувствовать ближнему, пусть на время, но забудет о своих любовных страданиях. Да и материнский инстинкт, появляющийся, должно быть, с рождения, вытеснит все думы о себе несчастной, стоит рядом появиться еще более несчастному существу, свернувшемуся от боли в позу новорожденного.

Вот и дочь Света так остро сопереживала Анхелю, что совершенно забыла о демоне, самой себе и смерти, что поджидала ее у Порога.

На утоптанную, довольно широкую тропу Лючия выскочила неожиданно. Повертевшись и определившись по дыму, что дорога ведет в нужную сторону, порадовалась: больше не придется ломать ноги, продираясь через лесную чащу.

За спиной тропа делала крутой поворот, и если по ней и шли путники, то замерзший лес надежно прятал их от взора. Впереди дорога выстилалась ровным полотном, но туманная дымка, стелящаяся по мягкому песку, так же, как и непроглядный лес, создавала иллюзию одиночества.

Прибавив шаг, Лючия вскоре заметила такие же серые, как низкое небо, фигуры.

«Ну чего ты боишься, глупая. Фим сказал, что здесь не тронут. А ангелы никогда не врут», - уговаривала себя она, приближаясь к незнакомцам. Лючия выдохнула с облегчением, когда поняла, что впереди идущие - женщина и ребенок.

-      Здравствуйте! - решилась она поприветствовать их. - Легкого вам пути.

Женщина вздрогнула, но обернулся лишь ребенок, мальчик. Капюшон его просторного плаща сполз на плечи, открыв прехорошее личико.

«Словно ангелочек», - подумала Лючия, когда увидела золото вьющихся волос.

Рука матери поправила капюшон, вернув его на место, и слегка подтолкнула ребенка в спину, чтобы тот не отставал.

Только когда Лючия поравнялась с медленно бредущей парой, с содроганием заметила, что и мать, и дитя несли в руках по сердцу. Мальчик неловко прижимал свое к животу, ища второй рукой ладонь матери.

«Усопшие!» - ведьма с ужасом отшатнулась и поторопилась их обогнать, лишь раз обернувшись и поймав равнодушный взгляд в спину.

Чем ближе Лючия подходила к вратам (о чем свидетельствовал растущий на глазах столб дыма), тем чаще встречались усопшие. Покалеченные войной, обезображенные болезнью, распухшие от воды или черные от пламени, тащились они по своим тропам, видя лишь одну цель - Порог, что исполинскими столпами отделял мир людей от мира крылатых существ.

Дороги сходились в одной точке - на площади перед вратами, где умершие попадали в «неживую» очередь, стоящую так плотно, что Лючия не представляла, как ее можно обойти или протиснуться вперед.

Ни на минуту не забывая о страданиях Анхеля, и старясь не смотреть по сторонам (ее пугали мертвецы), ведьма попыталась привлечь к себе внимание, усиленно размахивая руками и поднимаясь на цыпочки, но деловито снующие пограничники не замечали ее резвых движений, столь не свойственных усопшим. Лючия попробовала кричать, но пламя, почти непрестанно вырывающееся из столпов, так ревело, что легко заглушило бы глас дюжины армейских горнов, вздумай кто в них подуть.