Очарование лжи - читать онлайн книгу. Автор: Алла Демченко cтр.№ 28

– …Но не факт, что я не попаду к какому-нибудь шарлатану-самоучке. Сам знаешь, что лицензию на частную практику получить сейчас не проблема. Мозги у меня съедут набекрень, а ты потом будешь жить с чувством вины. И я тебе буду сниться каждую ночь.

– Насчет мозгов я не спорю, могут съехать. – Степанков шутки не разделял и оставался по-прежнему серьезен. – Ты даже себе отчет не отдаешь, какие могут быть последствия. Я применяю эту методику крайне редко, когда по состоянию здоровья пациенту хуже не будет. В основном это онкобольные. Но… Саша, ты не представляешь, насколько это страшно.

– Степанков, я знаю. Читала. Я наводила справки, кроме тебя, никто не владеет так хорошо этой методикой, – совсем тихо добавила Саша.

– Она читала! Она справки наводила! – Степанков поднялся с кресла, прошелся по кабинету, зацепив рукой ветку какого-то экзотического дерева, за которым разрешалось ухаживать единственному человеку в коллективе – новой «ассистентке». И из-за этого мельтешения перед глазами Саша вдруг поняла, что Степанков не на шутку обеспокоен.

Может, надо было как-то иначе подвести Степанкова к этому вопросу? Саша открыла сумочку и достала несколько фотографий.

– Смотри, как по мне, фотография удачная.

Саша говорила это так буднично, словно Степанков согласился на сеанс и теперь должен сам выбрать фотографию девочки.

– Глаза хорошо видны. Посмотри еще, может, тебе другая подойдет?

На Степанкова смотрела девочка лет трех. Смешные тоненькие косички. Дальше несколько фотографий запечатлели Настю-первоклассницу. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы не понять, насколько девочка счастлива. Еще одна фотография, где Настя с бабушкой. Рассмотрев фотографии, Степанков сложил их в стопочку и молча протянул обратно Саше.

– Ладно. Нет так нет. Я пошла. Может, ты и прав. Поеду домой, приготовлю Стрельникову обед.

Саша легонько коснулась губами гладко выбритой щеки Степанкова и, бросив фотографии в сумочку, не прощаясь, направилась к двери.

Во второй половине дня, справившись в основном с текущими делами, Степанков позвонил Саше. Вместо обычно быстрого ответа из трубки донеслась знакомая мелодия.

«Неужели она могла действительно поехать к кому-то на прием?» – в подобное Степанков не мог поверить. Но когда Саша не ответила и через полчаса, Степанков обеспокоился не на шутку и позвонил на городской телефон Стрельникова.

Степанков уже не рад был, что отпустил Сашу в таком состоянии. Это ему все предельно ясно, а что ясно Саше – это еще вопрос. Он достал старую записную книжку, которая с годами растрепалась от записей и вложенных бумажек. Пролистав пожелтевшие странички, Юрий Николаевич нашел номер телефона Андреевой на Новоалексеевской улице. В какой-то момент, когда он уже и не надеялся, что к телефону подойдут, после длинных гудков до уха донеслось шипение, а потом чередой пошли короткие гудки. На том конце положили трубку. Больше ему дозвониться не удалось.

Через час Степанков был на Новоалексеевской улице. Знакомую дверь на третьем этаже никто не спешил открывать. Степанков прислушался, но, кроме тишины, никаких признаков жизни. Он, недолго думая, заколотил мощными кулаками в дверь, вымещая этим все свое негодование, волнение и внутренний страх, что мог опоздать. Он готов был разнести в щепки дверь, когда с последним ударом щелкнул замок. На пороге возникла Саша.

– Проходи, я знала, что ты приедешь, только забыла включить звонок. – Саша посторонилась, пропуская Степанкова в квартиру.

– Откуда ты могла знать?

Степанков сердился на себя за свой страх и что повелся на ее уловку как мальчишка. И чего, спрашивается, он так переполошился?

– Просто я знала, что ты, Степанков, приедешь. Даже блины испекла. Заметь, не поленилась. А что значит испечь – это сходить в магазин и купить продукты. Так что цени своего сотрудника.

Из кухни действительно доносился запах блинов и еще чего-то вкусного.

– Не подлизывайся. Знала она… Не могла ты знать, что я все брошу и приеду, – доказывал сам себе Степанков.

Он решительным шагом, проигнорировав все призывы вымыть руки, направился на кухню. Здесь все было как много лет назад. Сколько ж лет он не был в этой квартире? Кажется, с похорон деда. Он тогда сорвался с какой-то архиважной конференции в Питере и еле успел на похороны.

Блины у Саши получались, на ее удивление, очень вкусные: мягкие, тонкие, прямо тающие во рту.

– Так чего ты приехал?

– Испугался. За тебя. Ты же, если вобьешь что-то в голову, будешь идти до конца. А какой может быть этот конец, ты даже не представляешь.

– Все будет нормально. Ты – лучший.

– Я давно не практиковал. Методика не имеет никакой научной основы. Ее использовали в Древнем Египте. Да кому я рассказываю. Тебе результат подавай.

– Историю я знаю. Жрецы, погрузившись в глубокий самогипноз, переносили свою душу в другое тело и отправлялись путешествовать в пространство. А потом предсказывали будущее.

– Можно с таким же успехом отправиться и в прошлое.

– Вот это мне и нужно. В данной ситуации будущее меня не интересует.

– А если твоя душа застрянет в другом еще не проявленном мире? А если… – дальше развивать свою мысль Степанков не стал.

Чтобы не видеть его расстроенного лица, Саша начала заваривать чай. Ничего опасного, как ни старался ее напугать Степанков, в методике Саша не видела. Нигде ее душа не застрянет. У нее есть Стрельников. Степанков отодвинул пустую тарелку и засопел.

– Я тебе приготовила подарок. – Саша оставила на кухне Степанкова и направилась в комнату. Послышался шорох, и наконец-то Александра появилась в кухне с небольшим свертком.

– Это тебе. От деда. Извини, что сразу не отдала. После похорон не до того было, а потом забыла.

Саша проворно разрезала ножом бечёвку и убрала бумагу. Степанков завороженно следил за каждым ее движением, пока на свет не появилась картина. Это была одна из последних работ его любимого художника Бортникова «Весна на закате дня».

– Это мне?

Степанков не верил свалившемуся счастью. Он вертел картину, то ставил ее на подоконник, то снова брал в руки и близко подносил к глазам, до конца не понимая, как такое могло случиться.

– Сашка, ты представляешь, сколько она сейчас стоит? Я куплю.

– Юра, ты же дипломированный специалист в области психологии. Мне стыдно за тебя. Цена – это лишь денежный эквивалент той важности и ценности, какую лично ты придаешь чему-то. Для меня лично картина не представляет никакой ценности, вне зависимости, как ее ценят другие. Я ничего не вижу в этой картине, и художник мне непонятен. Поэтому, если ты не хочешь, чтобы она еще пылилась за шкафом, забирай. Если не хочешь забирать, я поставлю ее обратно за шкаф.

Степанков пребывал в легком недоумении. Пришлось еще сварить кофе, прежде чем прерванный разговор возобновился. Саша пожалела, что преждевременно порадовала Степанкова. Надо было отдать дедов подарок перед его уходом.