Черное облако души - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Бочарова cтр.№ 14

– Милая моя, все будет хорошо. – Он стиснул ее руку. Она была холодной, как лёд. – Я сейчас вызову врачей. Они помогут тебе. Как же ты так умудрилась? Какая неосторожная.

– В-Влада… Она… я не… – Пальцы Надежды Сергеевны выскользнули из Никитиной ладони, голова безвольно склонилась набок.

– Э, ты что? Надя!! Не смей! Смотри на меня, Наденька, пожалуйста! Смотри! – Никита почувствовал, будто стальная рука больно сжимает грудь. Он схватил Надежду Сергеевну за плечи и стал трясти. Та болталась в его руках, словно тряпичная кукла, лицо ее побелело, губы сделались лиловыми. – Господи, Надя, что это?? Что ты наделала? Как быть теперь?

Что-то мокрое и холодное коснулось его руки. Никита вздрогнул и увидел Шоколада. В его чёрных, блестящих глазах была тревога. Никита тяжело поднялся с пола и заходил по комнате, хрипло и шумно дыша. Нужно что-то делать, звонить в «Скорую». Да, конечно, в «Скорую»! Быстрее, быстрее, только бы успеть. Ведь не может быть, чтобы Надя…

Никита Кузьмич застонал и схватился за голову, но тут же отдернул руки и выхватил телефон.

– Ало, «Скорая»! У меня жена… упала с лестницы. Нет, не в доме, в квартире. Какая лестница? Обычная, стремянка. Нет! Нет, она не говорит! Дышит ли? Не знаю, я не знаю!!! Пожалуйста, я прошу вас, скорей, иначе я сойду с ума!

– Успокойтесь, «Скорая» сейчас будет, – произнёс ему в ухо бесстрастный женский голос. – Ждите. – Диспетчер отключился.

Никита Кузьмич снова склонился над женой.

– Надя! Ради всего святого, очнись! Приди в себя, поговори со мной!!

Надежда Сергеевна молчала и не шевелилась. Никита сел рядом с ней на пол, вытер взмокший лоб. Надо ждать. Приедут врачи, помогут, они должны помочь. Это просто кошмарный сон. Сон…

Он очнулся от звонка в дверь, тяжело поднялся с пола и вышел в прихожую. Щелкнул замок. Квартиру тут же наполнили люди.

– Вам лучше выйти в соседнюю комнату, – раздался над его ухом спокойный голос.

– Почему выйти? – растерялся Никита Кузьмич, но чьи-то уверенные руки взяли его за плечи, осторожно развернули и подтолкнули к двери. Он зашёл в спальню и опустился на кровать, следом забежал пёс. До него доносились короткие реплики:

– Дыхания нет.

– Пульс?

– Нет.

– Похоже, поздно. Слишком поздно…

Никита обхватил руками голову и съежился на кровати. Ему казалось, что время застыло, повисло в воздухе, как виснет по углам старого дома паутина. За стеной зловещим шёпотом переговаривались врачи, слов Никита разобрать не мог.

Наконец на пороге возникла фигура в синем комбинезоне. Никита даже не понял, мужчина это или женщина.

– Нам очень жаль. Она умерла.

Никита пошевелил сухими губами, но не смог вымолвить ни слова.

– Скажите, это случилось при вас? – спросила фигура и, подойдя ближе, оказалась девушкой с усталым и красивым лицом.

– Что случилось? – не понял Никита Кузьмич.

– Ну упала она при вас?

– Нет. – Он мотнул головой.

– А дома кто-то был с ней?

– Никого.

– Ясно. Видите ли, мы обязаны в таких случаях вызвать полицию. Они сейчас приедут. Женщину заберут позже, когда следователь разрешит. Потом с вами свяжется агент, расскажет, как действовать.

– Агент? Какой агент? – обалдело переспросил Никита.

– Похоронный агент, – мягко объяснила девушка.

– Таня, поехали, – позвал из прихожей мужской голос.

– Держитесь. – Девушка дотронулась до плеча Никиты и поспешила за дверь.

Через пять минут приехала полиция: двое дюжих молодцов в форме и женщина лет тридцати пяти в штатском.

– Здравствуйте. Майор Петровская, – представилась она низким, прокуренным голосом. – Мне нужно задать вам несколько вопросов. – Женщина уставила на Никиту Кузьмича холодные и прозрачные глаза. – Вы в состоянии ответить?

Никита Кузьмич сглотнул вставший в горле комок.

– Да, наверное. Не знаю.

– Вам нехорошо? Может быть, нужен врач? – В ее тоне ничего не изменилось, в нем сквозило все то же спокойствие и равнодушие.

– Врач? Нет, врача не надо. Я сам… как-то… – Никита Кузьмич постарался справиться с подступающей дурнотой. Ему ужасно хотелось пить.

– Вам дать воды? – будто угадав его мысли, спросила женщина.

– Да, если можно.

– Можно, отчего же нельзя. – Она крикнула в коридор: – Андрей, принеси воды! И вот что, посмотри, наверняка у них есть валокордин или валерьянка. Накапай капель тридцать.

Один из богатырей мигом принёс чашку, от которой шёл острый запах аниса.

– Вот, пейте.

Никита Кузьмич послушно выпил.

– Теперь вы можете мне ответить?

– Да, могу.

– Как вы думаете, что случилось с вашей женой? Она одна была в квартире?

– Одна. Я ходил за елкой на базар. Надя затеяла уборку к празднику, попросила достать ей стремянку. Наверное, она не удержала равновесие. Когда я пришёл домой, она… она уже лежала…

– Она была мертва? – будничным голосом поинтересовалась Петровская.

– Нет. Она… она ещё была жива.

– Она говорила с вами?

– Она звала меня. Назвала по имени.

– Просто назвала и все?

– Кажется, да. Я не помню. Я был в шоке. – Никита Кузьмич попытался напрячь память, но последние полчаса в его голове превратились в серый, плотный туман, через который невозможно было пробиться голосу разума. – Я правда не помню, – жалобно проговорил он и заплакал.

– Пожалуйста, успокойтесь. – Петровская кинула на него колючий взгляд, в котором не было ни капли сочувствия. – Я понимаю, что вам тяжело. Однако…

– Да что вы понимаете, – с горечью прошептал Никита и вытер слёзы рукавом рубашки.

– Понимаю, – чуть возвысила голос Петровская. – Поверьте, мы каждый день видим и такое, и кое-что пострашнее. Ладно, пойдёмте дальше. Ваша жена назвала вас по имени, и потом отключилась. Что вы предприняли?

– Вызвал «Скорую».

– Полицию не вызывали?

– Нет, только «Скорую».

– Почему не вызвали полицию?

Никита Кузьмич растерялся.

– Я… я не знаю… просто, я был в прострации. Ни о чем не мог думать, кроме того, что Надя… что она умирает. Я думал, может, ей ещё могут помочь… и… зачем полиция, не совсем понимаю…

– Ясно. «Скорая» приехала и вызвала полицию. Верно?

– Да.

– Скажите, кроме вас с супругой, кто-нибудь проживал в квартире?

Никита Кузьмич кивнул и почувствовал, как к горлу подкатывает противная тошнота. Говорить было тяжело.