Новый путь - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Большаков cтр.№ 10

— Н-не понимаю, — пробормотал он немного нервно.

— Вы стали неугодны после той речи на пленуме, помните? — развил я наступление. — За филиппики в адрес «непотопляемого» министра обороны и прочих «стратегов». Вы тогда устроили разнос Гречко за бездарное участие в арабо-израильской войне, за дорогую и неэффективную ПВО…

— Откуда вам это известно? — резко прервал меня экс-секретарь. — Доклад шел в закрытом порядке!

— Я слишком много знаю, — мои губы скривились в усмешке. Краем глаза поймав движение на тропинке ярусом ниже, занервничал — и заторопился: — У меня для вас компрометирующие материалы и на Гречко, и на Устинова, и на Гришина. Отпуск ваш заканчивается, не так ли? Когда в Москву?

— П-послезавтра…

— Отлично! Получите, — вытащив из-за пазухи пухлый пакет, я просунул его в щель под резной решеткой. — Там отмечено, кому и что можно доверить, какую конкретно часть «черного досье». То есть, вам даже интриговать особо не придется — заинтересованные лица сами начнут аппаратные подвижки и рокировки, задействуют связи, создадут нужное для вас общественное мнение. Вам останется главное — направлять ход событий. А начать корректировку следует уже на этой неделе. Строго-обязательно съездите в пятницу в Завидово, поговорите с Брежневым после охоты. Покажете генсеку все, что я вам передал, и прямо заявите: хочу, мол, вернуться к партийной работе в ЦК! Похоже, Леонид Ильич набирает себе новую команду — и не из слабачков-подлиз, сплошь из тяжеловесов. А этот пакет, — я придал голосу значительность, — может стать для вас пропуском в Политбюро. Гарантий не дам, но, если уж подвернулся шанс, грех им не воспользоваться!

Егорычев смотрел на меня, почти не мигая, серьезно и хмуро.

— Почему я должен вам верить? — сухо спросил он. Линзы очков блеснули закатным заревом. — И кто вы вообще?

— Лучше мной не интересоваться, — хмыкнул я невесело, — а то, боюсь, заинтересуются вами. Все сведения, предоставленные здесь, точны до последней запятой. Можете, конечно, проверить их по своим каналам, но будьте крайне осторожны. Ну-у… ладно, мне пора.

— А если я поинтересуюсь, кто за вами стоит? — тон опального секретаря приобрел легкую агрессию.

— А их много, — усмехнулся я. — Весь советский народ. Ну, почти весь, коли по правде. Да, вот еще что… Возможно, мне не стоит об этом говорить, но… Короче. Где-то через год, в конце февраля семьдесят седьмого, в гостинице «Россия» вспыхнет страшный пожар. Как бы цинично это не звучало, но для вас, Николай Григорьевич, беда станет прекрасной возможностью окончательно убрать Гришина, ведь именно по его настоянию «Русский Хилтон» сдали с недоделками. Постарайтесь спасти людей и… предупредите Андропова — весьма вероятен поджог, даже теракт.

— Да с чего вы… — выдавил ошарашенный Егорычев.

— Всё! Удачи! — Уловив движение на аллее, я отшагнул в заросли.

Непонятная суета напрягала, улавливаясь чуть ли не кожей — шастали пятнистые тени, прыгали лучи фонариков, невнятно долдонили рации. Облава?

Выбежав на «лечебную тропу», я чуть было не налетел на плотного верзилу в камуфляже. Он сжимал волосатой лапой изящную коробочку «Тюльпана», шипевшего помехами.

Неуклюжий с виду, верзила явил бесподобную прыть — упав на корточки, крутанулся, махнул ногой, «скашивая» меня. Я подпрыгнул, сгибая колени, но бить резвого стража не стал — отскочил, да и рванул на сверхскорости по дорожке, только камушки брызнули. Реакция у верзилы была неплоха, он уловил промельк размытой тени, и крикнул мне вдогонку:

— Сто-о-ой…

Слабевший голос охранника упадал в низкие частоты, до хтонического зыка, пока воздух, бивший мне в лицо, не «выключил звук».

«Странно, скорость упала!» — махнуло в голове удивлением. Раньше я вообще бы никого не услыхал…

Солнце село, в парке зажглись фонари, раздвигая сумрак, растаскивая темень по закоулкам. Неясная фигура метнулась наперехват, и я резко затормозил, чтобы не снести служивого. Присев, тот развел руки, но у меня не было желания испытать силу его объятий. Нырнув в прогал между нумидийских сосен, я запетлял, выскакивая на пустынную аллею.

Нет, мне не сюда. Увернувшись от прысков фонтана, ускорился и перемахнул парковую ограду, едва не закувыркавшись по склону, поросшему фисташкой.

Выдохнул я внизу, на обочине серой ленты асфальта. Стояла бесподобная тишина. Лишь изредка, отвечая порывам ветра и нагоняя тревогу, шуршала листва, а с моря докатывался шелковый шелест прибоя. На подрагивавших ногах я зашагал по дороге вниз, успокаивая бухавшее сердце. Воспользовавшись упадком сил, вновь стали заедать сомнения.

Стоило ли вообще рисковать со сливом, подвергать опасности и себя, и Егорычева? Пойдет ли он ва-банк? Там, в «прекрасном далеко» две тысячи восемнадцатого, мы с Леночкой сильно гордились, что верно выстроили психологические профили Николая Григорьевича, Геннадия Ивановича, Григория Васильевича… Вот только реальная жизнь не вмещается в прокрустово ложе нашего черно-белого понимания. Всяко быват…

Я встрепенулся, заслышав подвывание мотора, и сразу напрягся. Прыгать в кусты? Или обождать?

За поворотом качнулись лучи фар, высвечивая черные стволы, словно оглаживая деревья тусклым сиянием. На дорогу выкатился шустрый «ПАЗик». Светясь пустым салоном, автобус запылил, съезжая на обочину. Взвизгнули, приглашая войти, складные дверцы.

— Куда? — лапидарно вопросил водитель с роскошным чубом, выпущенным из-под фуражки таксиста.

— В Ялту, — ответствовал я не менее лаконично.

— Садись.

— Спасибо.

Лишь бухнувшись на мягкое сиденье, осознал, до чего же я вымотался. Набегался…

Подвывая мотором, «ПАЗик» вывернул на приморское шоссе. Впереди замерцала россыпь ялтинских огней, а слева, стыдливо прикрывая нечто промышленное или жилищно-коммунальное, распростерся циклопический плакат: «План — закон! Выполнение плана — долг! Перевыполнение — честь!»

Изображенный в два цвета рабочий утверждал сей советский мем взмахом богатырской длани. М-да… Если такой зарокочет: «I`ll be back!», задохлик Шварценеггер описается…

«Выходит, я свой план тоже перевыполнил, — подумалось лениво. — Пересекся с Егорычевым еще в этом году! Честь мне — и грамоту на стену. Но! А почему вообще надо дожидаться шанса? Почему бы не создать ту самую редкую возможность? — я беспокойно заерзал, чуя подступающий азарт. — Нет, в самом деле! Поездку в Ленинград ты запланировал на зимние каникулы. Молодец, „план — закон!“ А если съездить туда на осенних? И не одному, а со всем классом? Посетить „колыбель революции“, подняться на борт „Авроры“, покричать „ура!“ на параде… Алиби — стопроцентное!»

Идея настолько захватила меня, что тревоги мои обнулились, а страхи пожухли и облетели с души.

«Думай, голова, думай! — как дед говаривал…»

Четверг 9 октября 1975 года, полдень