Вернувшись к себе в Гречишкино, Света сразу легла, отказавшись от ужина. Сон не шел, и несвязные молитвы вдруг сложились в некое подобие рэпа и бились в голове с удвоенной силой:
«Только бы… Только бы… не рецидив… не рецидив!»
Она еле дождалась утра, когда Гаранин отправился рубить дрова, а Олеська еще не встала. И две полоски на тонком картоне встретила ликованием и радостью. Света даже не задавалась вопросом, оставит ли она ребенка. Конечно! Пусть даже Арсений и не захочет на ней жениться.
«Подумаешь! — хмыкнула она про себя. — Уехала в Россию налегке, а вернусь с двумя детьми».
О том, как отреагирует на новость Джин и что предпримет, Света не задумывалась. Просто решила выждать подходящий момент и сообщить Гаранину о будущем отцовстве. А пока молчать в тряпочку и наслаждаться жизнью. Ловить каждый солнечный день, любоваться озером, потихоньку пробуждавшимся от зимней спячки. И беседовать с детьми. Болтать с Олеськой и думать о том маленьком человечке, что зачали они с Арсением.
Назавтра с утра Михеича разбудил звонок Бессараба.
«Легок на помине, будущий дедушка», — хмыкнул про себя Михеич и довольно пролаял в трубку: — Приветствую тебя, Бес!
— Твой заказ готов, — пробурчал Иван и добавил нехотя: — Как там моя дочка поживает? Что-то ее матери сны снятся тревожные…
— Ты же знаешь баб, — попытался съехать с темы Михеич. — Что-то привидится, прислышится…
— А потом окажется правдой, — отмахнулся Бессараб, рассмеявшись. — У меня жена такая. Вот даром что в морге, а не с людьми работает.
— Почему в морге? — испугался Михеич.
— Ну а где еще работать патологоанатому, — добродушно хохотнул Иван. — Доктор наук, профессор, между прочим.
— Так она это… трупы вскрывает? — изумился Михеич. — Ну и работа, командир!
— Про мою дочку что-нибудь знаешь? — снова насел Бессараб. — Ее мать зазря волноваться не станет.
— Да ничего особенного, могу съездить к ней в Гречишкино, — вздохнул Михеич. — Но она вчера к нам в Крушинино заезжала. Я сам с ней не встречался, а вот супруга моя с ней болтала. Говорит, бледная что-то, да и сознание потеряла у нас в магазине. Вроде как отравилась чем-то в Зарецке.
— Плохо… — пробурчал Бессараб. — Очень плохо. А что ты сразу меня в известность не поставил?
— Так это… — проблеял Михеич. — Это только вчера случилось. Вот как раз сейчас и собирался, — соврал он на голубом глазу.
— А… — отмахнулся Иван. — Хорошо. — И положил трубку.
Потом, глянув на жену, застывшую как изваяние, Бессараб всплеснул руками.
— Вот это чуйка у Лили. Света отравилась рыбой, а маман уже в панике. И так всю жизнь оберегает…
— На то она и мать, — отрезала Зина и строго велела: — Позвони Лильке. Она зря беспокоиться не станет. А паника оттого, Ванечка, что ей досталось в свое время. Светку из лап смерти выцарапала. Конечно, Иштван приложил массу усилий. Витька, говорят, деньгами помогал. Но все держалось на Лиле. Она свято верила в Светкино выздоровление. И победила. Вдумайся сам, сколько ей сил потребовалось! — Зина тяжело вздохнула и, всмотревшись в ошарашенное лицо мужа, повторила: — Звони ей! Если Света там сознание потеряла, то вполне возможен рецидив, и тут каждая минута дорога.
Иван поморщился, словно его ударили. Внезапно вспомнилась старшая сестра, умершая от такой же болячки. Бессараб схватил трубку и ткнул во вчерашний контакт.
— Лиль, — насупленно позвал он. — Светка вчера в обморок упала. Может, за ней съездить, привезти сюда?
— Да, — всхлипнула бывшая возлюбленная. — И чем скорее, тем лучше. Но только сама дорога затянется на несколько суток.
— Есть один вариант, как доставить ее быстрее, — вслух подумал Бессараб, сам не веря, что брякнул безрассудно.
— Какой? — вскинулась Лиля. — Если нужны деньги, скажи. Я переведу, или Витя завезет. Он в городе.
— План такой, Лиль, — сдержанно заметил Иван. — Самолетом до Архангельска. Там меня встретят и отвезут прямо в эту деревню, где наша дочь окопалась. А потом так же обратно. Здесь на месте она сдаст все анализы…
— Я договорюсь, возьмут «цито», — добавила Зина, ласково целуя мужа в макушку, и громко крикнула в трубку: — Не паникуй, Лилька, прорвемся.
Ближе к обеду в Гречишкино заявился Михеич. Что-то буровил про двойной комплект деталей. Небрежно порылся в коробке, не обращая внимания на хмурый взгляд Гаранина, затем попил чай и, полюбезничав со Светой, откланялся.
— Я не понял, зачем он приезжал, — пробормотал Арсений, очищая апельсин для Светы и Олеськи.
— Что-то напутал с товаром, — отмахнулась Света, будто не придав значения визиту. А про себя подумала, что вот он, шпион Гадюкин. Лихо у них связь налажена. Катька небось вечером сболтнула мужу, тот отчитался перед био-папой, и как итог — мамин утренний звонок и осторожные вопросы про самочувствие.
«Домой, хочу домой», — мысленно пропела Света и, дождавшись, когда Гаранин уйдет на рыбалку, позвонила матери.
— Мамочка, — промурлыкала она и сразу приступила к делу: — Кажется, я жду ребенка…
— Это точно? — настороженно осведомилась Лиля.
— Пока только тест, — хмыкнула Света и добавила гордо: — Но там красивые две полоски!
— А что отец ребенка?
— Он еще не знает.
— Когда планируешь сообщить?
— В ближайшее время. Но это ничего не меняет. Понимаешь?
— Конечно, милая. Но если человек достойный…
— Он похож на Бессараба, — хохотнула Света и, вздохнув, заметила: — Нам с тобой суждено один раз познать великую любовь, а другой — столкнуться с настоящим дуболомом. Только очередность разная.
— Есть еще третий вариант, — тихо хихикнула Лиля. — Арман. Мне с ним повезло, и ты встретишь такого же.
«Второй де Анвиль? — про себя изумилась Света. — Убереги, Господи!»
— Надеюсь на это, — заметила вслух.
Поговорив с дочерью, Лиля прошла в кабинет мужа, где Арман встречался с адвокатами.
— Лана скоро приедет и сможет явиться в суд, — бросила она устало. — Но она поселится у нас, а не в Гралье. Ваша задача оспорить любое решение суда, предписывающее ей и Эжену жить в родовом поместье.
Глава 28
Нужный момент представился следующим утром. Гаранин затопил баньку и уже намеревался попариться с веником, когда Света наотрез отказалась составить компанию.
— Почему? — удивился Арсений. — Тебе же нравится баня по-черному. Не знаю, как у вас в Кемерово, но на Севере говорят, что в бане вся хворь выходит. Я вон еловых и сосновых веток постелил.
отравление быстро пройдет.
— Джин, — расхохоталась Света. — Это не отравление. И мне в баню теперь нельзя. Разве что в слабо натопленную.