Курехин. Шкипер о Капитане - читать онлайн книгу. Автор: Александр Кан cтр.№ 31

Фрагмент этого концерта составил первую сторону чекасинской пластинки «Exercises» – первого сольного, вне ГТЧ, альбома саксофониста на Leo Records. На второй стороне оказался фрагмент записанного несколькими месяцами раньше, в июле 1982 года, концерта дуэта Чекасин – Курёхин в Одессе, на который вместе с музыкантами отправился и я. Одесский концерт организовал наш приятель Олег Святкин. Он регулярно приезжал к нам в Ленинград – сначала на выступления и фестивали Клуба современной музыки, потом на «Осенние ритмы», и в какой-то момент решился организовать концерт и у себя в городе. Несмотря на глубокие советские годы, это событие больше всего напоминало настоящий «клубный» концерт в западном или современном российском понимании этого слова. Проходил он не в привычной для нас атмосфере профсоюзного Дворца или Дома культуры, а в одном из лучших одесских ресторанов – «Красный», кажется. Публика собралась в основном джазовая, и Курёхин с удовольствием шокировал ее, забираясь с ногами на рояль и под рояль, пуская прыгать на струны заводную игрушечную лягушку и вытворяя множество других аналогичных штучек. Чекасин, впрочем, не отставал.

Одесские контакты привели к одной неожиданной, но оказавшейся очень долговременной связи – к Курёхину она никакого отношения не имеет, но упоминания, хоть и краткого, стоит. Вместе со Святкиным в Ленинград стал ездить и его приятель, тихий и скромный бородач-красавец Константин Гогунский. В отличие от Святкина, большой эрудицией в новой музыке и особым интересом к ней он не отличался, и ездил по всей видимости то ли за компанию, то ли просто из любопытства. Однако на фестивале «Осенние ритмы» того же 1982 года Костя вдруг разговорился с певицей Валей Пономарёвой ^[124]. Скоро они стали неразлучны, потом поженились и, насколько я знаю, вот уже скоро сорок лет прекрасно живут и работают вместе.

Вскоре «Клуб-81» кроме изысканного парадного зала дома-музея Достоевского, который доступен был далеко не всегда – в нем все же время от времени проводились лекции, кино-показы и концерты самого музея – получил еще два помещения: квартиры в расселенных, заброшенных, дожидающихся капитального ремонта домах на улице Петра Лаврова (ныне Фурштатская) и проспекте Чернышевского. Первая располагалась в полуподвальном этаже, вторая наоборот – практически на чердаке, в мансарде. Домов таких в центре города тогда было множество, и даже полуподпольной, неофициальной культуре удавалось заполучить себе непригодные ни для жизни, ни для офисов помещения в качестве временного пристанища. Да, выглядели они довольно жутко – голые, с обваливающейся штукатуркой стены, выломанные доски полов, понятие сантехника присутствовало в них довольно условно. И что вы думаете? Непривыкшая и безо всякого почтения относящаяся к физическому труду богема, засучив рукава, собиралась на «субботники» и приводили всю эту разруху в сколько-нибудь сносный порядок. Совершенно не гнушался такой работой и Курёхин. Жаль, нет фотографий типа Ленина с бревном. Но зато помещения эти поступали в полное распоряжение художников, литераторов и музыкантов, и творить там можно было практически что угодно, без какого бы то ни было контроля и ограничений – вплоть до кинопоказов – помню, как Митя Волчек (в будущем писатель, поэт, редактор литературного журнала «Митин журнал» и ведущий программ на «Радио Свобода») установил добытый им где-то жутко стрекочущий кинопроектор и показывал на натянутой простыне одолженные во французском консульстве фильмы Жан-Люка Годара.

Квартира на Петра Лаврова после закрытия КСМ стала полигоном для дальнейшего оттачивания концепции еще не получившей свое название «Поп-Механики». Здесь устраивались сейшны с по-прежнему регулярно наезжавшим в Ленинград Хансом Кумпфом. Не могу удержаться от цитаты из статьи Кумпфа, именно здесь через год после премьеры в музее Достоевского впервые увидевшего и услышавшего легендарный утюгон:

«Две худые долговязые фигуры – одна из них облачена в элегантный костюм-тройку – волокут по двору деревянный стол. Волокут они его ножками кверху, а внутри, на оборотной стороне столешницы, как на носилках, нагружены усилители, динамики, пружины, куски металла и прочие не очень понятного предназначения вещи. Идет подготовка к музыкальному представлению, которое должно состояться в помещении «Клуба-81» – пристанища неофициальных ленинградских литераторов. В грязной комнате с отвалившейся штукатуркой и без обоев Тимур Новиков и Иван Сотников водружают стол на ножки и начинают готовиться к выступлению. К столу на струнах подвешиваются старые чугунные утюги, прикрепляются металлические пластины, сбоку в столешницу вонзается огромный острый нож. Связь с усилителем осуществляется через звукосниматель. Прикосновение к металлу порождает шум, грохот, скрежет. Двое «ноль-музыкантов», как называют их друзья и коллеги, практикуют полный отказ от всех мелодических и ритмических условностей. Однако, несмотря на бунтарский характер их действа, в нем есть и музыкальность, и прекрасное чувство партнера. Они наверняка не знают, что и на Западе есть люди, пытающиеся делать музыку из металлических предметов, только электронное оборудование у них получше».

И даже весной 1985 года, когда «Поп-Механика» уже существовала и начала регулярно давать полноценные концерты в Рок-клубе и на других площадках города, именно квартира на Петра Лаврова стала местом съемок поп-механического действа группой телевидения Би-би-си, которую ни в один более или менее официальный зал не допустили ^[125].

Если мы, приглашая и всеми правдами и неправдами принимая у себя западных авангардистов, действовали не только в обход, но зачастую и наперекор всем существовавшим в СССР правилам, той же цели – всячески расширить интернациональные связи и подключиться к мировой джазовой инфраструктуре, только уже по официальным каналам – пытались достичь и наши старшие, более интегрированные в систему товарищи. Мы и тут, конечно же, не оставались в стороне, и на фестивале «Осенние ритмы-82» произошел любопытный эпизод – прекрасное свидетельство курёхинского упорства и настойчивости и в то же время замечательная картинка уже теперь почти забытой советской жизни.

На фестиваль приехали несколько восточногерманских музыкантов – тромбонист Иоханнес Бауэр, саксофонист Дитмар Диснер и гитарист Уве Кропински. Они были знакомы нам по пластинкам – восточногерманская «Amiga», в отличие от нашей «Мелодии», охотно и в изобилии издавала самый что ни на есть авангардный джаз. Приехали они по линии общества дружбы СССР – ГДР, с которым свободно владевший немецким организатор и художественный руководитель «Осенних ритмов» Владимир Фейертаг поддерживал теплые отношения. Фейертаг, быть может, и предпочел бы в качестве гостей более мейнстримовых музыкантов, но, как бы парадоксально это ни звучало, почти никакого другого, кроме авангардного, джаза в братской ГДР тогда просто не существовало. Однако дареному коню в зубы не смотрят, и первое появление пусть и вполне «своих», социалистических, но все же иностранцев на официальной фестивальной сцене рассматривалось как большое событие. Мы же и вовсе были рады – гэдэровским музыкантам, в отличие от наших, выезд на Запад был не закрыт, и эти трое, хоть и жили в соцлагере, но были вполне себе признанными именами на европейской фриджазовой сцене.