Погрешность - читать онлайн книгу. Автор: Мария Высоцкая cтр.№ 9

— Тогда почему она на тебя так смотрела? Я знаю этот взгляд! Ей было неловко в твоем присутствии.

— Тебе показалось.

— Нет, Громов, такие вещи не кажутся. — Света пристегнула ремень безопасности, поудобнее устраиваясь в кресле.

— Все твои претензии звучат смешно. Не находишь?

— Не нахожу. Мне не нравится эта девчонка, никогда не нравилась.

— Твое право.

— И ты ничего мне не скажешь? Я помню, какую она закатила истерику в твоей квартире накануне вылета. Прекрасно это помню. Она была помешана на тебе.

— Возможно. А что ты хочешь услышать?

— Аргументы.

Громов снисходительно смотрит на свою так называемую невесту, а водитель такси выкручивает руль, выезжая из поселка.

— Что ты молчишь? — раздражается Светка.

— У меня нет желания обсуждать твой бред. Если так хочется, истери в одиночку, я пас.

Машина пронеслась мимо нее слишком быстро, окатив грязной водой из лужи до самых ушей. Ульяна раздосадованно оглядела себя, промокшее платье, волосы с вкраплениями глинистых ошметков, провела руками по джинсовке. Она так и не выехала из поселка, просто нарезала круги, дышала воздухом, хотела прийти в себя. Услышанное всколыхнуло бурю эмоций, самых отвратительных, мерзких эмоций. Все вновь закручивалось в тугой узел, ее вновь лишали воздуха и права выбора. Она долго сокрушалась из-за своего невезения, но, стоило этой гадкой машине устроить ей грязевой душ, мысли прояснились. В голове, как по щелчку, появился план действий. Разве она может оставить все это так? Не может. Никогда не могла.

Ведь в тот день, три года назад, когда она выбежала из его квартиры в слезах, он пошел за ней следом. Догнал уже во дворе, с болью стискивая предплечья, крепко прижимая к себе. Она ненавидела его в тот момент. Он говорил о правильности, о невозможности. Хотел отвезти ее домой, а она хотела, чтоб он ушел. Свалил из ее жизни навсегда, потому что чувствовать его присутствие, слышать его голос было просто выше ее сил. Она билась в истерике, а капли дождя омывали лицо.

Это получилось так странно, когда она только впорхнула в его квартиру, все вокруг озаряло теплое и яркое солнце, а когда выбежала оттуда в слезах, начался дождь.

Они стояли под проливным летним дождем. Одежда прилипала к телу, утяжеляя движения. Степа склонился к ее лицу, провел по нему ладонью, пытаясь вытереть слезы. Мимолетное касание губ, обжигающе яркое.

Она помнила этот псевдопоцелуй до сегодняшнего дня. Помнила.

Ульяна трогает припухшие губы, оглядывается по сторонам, возвращаясь в реальность. Вернувшись домой, она украдкой проскальзывает в ванную, кидает вещи в стирку, принимает душ, заворачивается в полотенце и перебежками поднимается к себе. Переодевается в пижаму с коротким рукавом и смешными мишками, включает телевизор исключительно для фона. Делает растяжку.

Спустя несколько минут из кухни начинают доноситься крики. Какое-то тотальное недовольство. Топот усиливается, и мама врывается в комнату ураганом, хлопает дверью, закрывая ее на ключ. Судя по всему, внизу она ругалась с Дёмой, куда пропал папа, было непонятно.

— Будешь воспитывать?

Ульяна смотрит на родительницу и молча улыбается. Она знала, что подобный разговор состоится сразу, как только уйдут гости. То, что видела мама, не дает ей покоя.

— Ты совсем совесть потеряла? Ладно он, мужик, поманили пальцем — побежал, но ты!

— Мама, — поднимается с пола, — меня пугает твое отношение к мужчинам, ничего страшного не произошло.

— Ничего? У него невеста! Невеста! А у тебя свадьба. Ты головой думаешь? Хоть немного? Как я потом буду в глаза Оксане смотреть? А Максиму?

— А при чем здесь Громова?

— Прекрати прикидываться дурочкой, слышишь? Чтобы близко больше к нему не подходила. У тебя работа! У тебя Максим! Тебе нужно думать только об этом. А если из-за твоих интрижек тебя лишат партии? Ты об этом подумала?

— Хорошо, мама, — Ульяна кивает, подмечая, что мама пришла в ее комнату уже немного выдохшейся, видимо, Дёма слегка успел остудить ее пыл, — я буду благоразумной.

— Я же хочу как лучше для тебя, — напоследок сокрушается родительница и уходит…

Ульяна выдыхает. Садится на кровать, замечая Дёмкину физиономию в щелочку двери.

— Заходи, чего встал?

Демьян падает рядом и, подмяв подушку, вытягивается на кровати.

— Бросаешь меня, да? Теперь уже точно в Москву сваливаешь?! — подтрунивает брат.

— Поехали со мной.

— Было бы все так просто.

— Это правда? Или маме приснилось?

— Ты про что? — на секунду включает дурочку, и брат с усмешкой цокает языком. — Правда.

— Влюбилась, что ли?

— Влюбилась? — крепче обнимает плюшевое авокадо. — Не говори ерунды. Так, вино в голову дало.

— А как же Макс?

— А что Макс? У нас все прекрасно. Любовь, романтика всякая.

— Уль, ты щас такой херни натворишь.

— Я взрослая девочка, Дём, сама разберусь.

— Да твое право. Кто спорит?

***

Несколько дней усердных репетиций, смешанных с дополнительными хореографическими тренировками. Ни минуты свободного времени, жесткий ритм и график, все мысли только о работе, о предстоящих гастролях, о премьере.

Развязав ленты пуант, Ульяна лениво потянулась и даже зевнула, ее адски клонило в сон. Но на сегодня у нее было запланировано еще одно дело. Слишком провокационное дело, она мучилась в нерешительности всю неделю, но как итог села в свою лимонную красавицу уже сейчас. Выкрутила руль, поправила выбившиеся из пучка волосы, надела солнцезащитные очки и медленно влилась в поток машин.

У клиники, где работает Громов, очень долго сидела, крепко вцепившись пальцами в руль. В ее голове даже промелькивает мысль убраться отсюда как можно дальше, но она ломает себя, громко хлопает дверью и, прихватив рюкзак, взбегает по ступенькам, входя в разъехавшиеся двери.

— Я к Громову, он меня ждет, — нагло заявляет на рецепции, — Ульяна Никольская, так и скажите.

Девушка, сидящая в кресле, что-то стучит по клавишам, с кем-то связывается и, кивнув, детально рассказывает Ульяне, куда идти.

— Спасибо, — Никольская выдыхает, у двери останавливается на несколько секунд, приводит в норму свой зашкаливающий пульс, заносит руку, чтобы постучать, но в итоге просто открывает дверь, спешно переступая порог. Словно боится, что если не успеет перескочить на другую сторону, то больше не сможет войти.

— Привет, — кидает рюкзак на стул, осматривая Громовский кабинет.