Интро - читать онлайн книгу. Автор: Элен Рейв cтр.№ 47

Андрей садится на водительское место, нажатием кнопку на приборной панели щёлкает дверными замками, после чего заводит двигатель, разворачивается и неторопливо уезжает прочь от места происшествия.

В воздухе стоит отчётливый смрад гари, кислятины, противопожарной поливочной пены, жжёной плоти и смерти. Четыре трупа, одну увезла машина реанимации и ещё двое, что называется, отделались лёгким испугом. Петру Степановичу – дальнему родственнику и партнёру по бизнесу Никольского – продырявили плечо. Пуля прошла навылет, так что можно сказать ему повезло. Сейчас мужчину заштопывает местная служба медиков. Сам же виновник «торжества» отделался синяками, да ссадинами.

Вокруг туда-сюда снуют пожарные, врачи, охрана турбазы, просто зеваки, которые в это же время отдыхали на территории и стянулись поглазеть на случившееся, хотя особенно близко их не подпускают. Наблюдаю, как Яр отдаёт последние распоряжения своим людям, а затем сразу направляется ко мне. Выглядит откровенно хреново, будто в аду побывал, однако стали и жёсткости в движениях, взгляде, мимике только прибавилось.

– Где тебя носило? – он в бешенстве, хоть и, понятное дело, пытается сдерживаться.

– Я как раз разбирался с… – окидываю недолгим задумчивым взглядом чёрные руины здания, окутанные белым клубящимся дымом, после чего заканчиваю с кривой гримасой: – Этим балаганом. Видать, немного не успел.

– Ты ещё ёрничать будешь?

Возвращаю внимание к бешеным глазам шефа. Уверен, если бы он умел дышать огнём, спалил бы меня и всех здесь присутствующих к херам.

– Виноват, – произношу сдержанно, тихо, хотя и без намёка на вину. – За мной организовали слежку. Пасли от самой турбазы, а может и ещё раньше…

– И ты об этом только сейчас говоришь? – нетерпеливо перебивает Яр.

Пожимаю плечами.

– Я ж не думал, что у этих камикадзе хватит духу и твёрдости яиц пробраться на хорошо охраняемую территорию и…

– Кто, выяснил?

– Разумеется.

Достаю из внутреннего кармана пачку сигарет, прикуриваю, делаю глубокую затяжку, а затем, выдохнув в сторону струю сине-сизого дыма, прибавляю:

– Ты и сам прекрасно знаешь… кто.

Мы вновь переглядываемся, несколько секунд смотрим друг другу в глаза, после чего Никольский отворачивает лицо и гневно произносит:

– Сука ментовская… – усмехается нехорошо. – Неужели не зассал?

– Как видишь. Думаю, решил, что по закону тебя упечь уже не получится, поэтому пошёл на заказуху.

– Но откуда бабки?

– Я узнал. Очень сложная и хорошо продуманная схема. Подробности скинул тебе на почту. Хотя там и не было информации по готовящемуся покушению.

– А что с твоим хвостом?

– Из города я выезжал уже один. Отвалились где-то по дороге. Но до хаты пасли. Аккуратно. Особо не светились. – Бросаю задумчивый взгляд на свою бэху, где трясясь от страха и скрутившись в комок, будто затравленная дворняга, сидит на переднем пассажирском месте мелкая дура. Ей чертовски повезло. Можно, наверное, сказать, что девчонка сегодня родилась заново.

– Тебе бы пока залечь на дно, Ярослав Викторович. Переждать. – Снова поворачиваюсь к шефу, тот и не заметил, что деваха у меня в тачке. Едва ли ему вообще сейчас есть до неё дело. Даже если бы её пристрелили или если бы она оказалась в числе двух обугленных кусков мяса, что некогда назывались людьми… ему было бы насрать. – По ходу Карбашов давно готовился, сработали ребятки, как погляжу, на ура, а значит, не остановятся, пока не доведут задуманное до конца…

Яр поворачивается резко, агрессивно. Выбрасывает руку вперёд, сжимает в кулак воротник моей куртки, наклоняется ближе. В нос бьёт резкий запах гари, кислятины и крови, в которой вымазана вся его одежда, а точнее то, что от неё осталось.

– Найди эту паскуду и приведи ко мне! Вместе с исполнителями, подручными, друзьями и семьёй. Всех кто ему хоть сколько-то помогал или дорог. Ты меня понял? Всех на уши подними!

Не меняюсь в лице, отвечаю спокойно:

– У него нет семьи. А единственного друга грохнул собственный сын по твоему же приказу ещё лет девять назад. Ты же помнишь?

– Мне насрать. Из-под земли достань эту тварь и приведи ко мне, – повторяет Никольский, после чего отпускает воротник моей куртки, шарит какое-то время по карманам брюк. – Блядь… Мобила есть?

Закусываю сигарету между зубами, достаю из того же внутреннего кармана мобильник, протягиваю шефу. Он по памяти набирает нужный номер, почти не ждёт, на той стороне телефонной линии отвечают мгновенно.

– Отправь Алексея на турбазу и пусть костюм из офиса захватит.

Сбрасывает, возвращает сотовый. Взгляд отстранённый, задумчивый – он уже продумывает план мести.

– Куда поедешь?

– К себе в частный дом. Там пока перекантуюсь.

Коротко киваю, докуриваю сигарету, кидаю окурок себе под ноги и под укоризненным взглядом проходящей мимо местной медсестрички, тушу его носком ботинка.

– Мало вам одного пожара? – не удерживается она от комментария, а я от широкой слегка нервной, но обезоруживающей улыбки:

– Пожарные ещё здесь. Да и вы тоже. Так что бояться нам нечего.

Сестричка закатывает глаза и качает головой.

– Вы же сделаете мне искусственное дыхание в случае чего, м?

В ответ слышу только тихий смешок. Возвращаю внимание к Никольскому и веселиться уже не особо хочется.

– Ты меня услышал, Андрей? – в голосе сквозит недовольство.

– Да, Ярослав Викторович. Всё будет сделано в лучшем виде.

– Сперва паскуду мне привези, а потом баб трахай, это, надеюсь, понятно?

– Так точно, – киваю, но всё равно улыбаюсь краешком губ.

Никольский никак не реагирует и уж тем более никак не комментирует моё поведение. Незачем. Мне об этом и так всё предельно известно.

– А с девчонкой что?

– С какой девчонкой?

Указываю подбородком в сторону своей тачки.

– Поймал её на подъезде к дому. Кажется, у неё шок. Истерила, не понимала, чё происходит, – намеренно недоговариваю, что сбежать пыталась. Яру это не понравится, ещё чего доброго её заподозрит в соучастии.

Несколько секунд он размышляет, смотрит куда-то в сторону и что-то мне подсказывает, думает сейчас совершенно о другом.

Наконец, отстранённо спрашивает:

– Ей медицинская помощь нужна?

– Да вроде нет. Ссадины и синяки. Разве что только помощь какого-нибудь мозгоправа.

Никольский криво усмехается, и жалости в этой усмешке нет.